За пределами шахматной доски: прагматичная повестка дня украинской внешней политики

Провозглашена внеблоковость. Положен конец кризису в отношениях с Россией. Европейская интеграция Украины приобрела более стройную логику и достижимые цели. Украинско-американские отношения перестали быть улицей с односторонним движением. Украина вспомнила, что на карте мира существуют такие государства, как Китай, Индия, другие растущие лидеры глобальной экономики. А эти страны, в свою очередь, вспомнили о нас.

В сущности, заново формулируется внешняя политика видного европейского государства. Не удивительно, что в связи с этим пришла в движение не только украинская политическая система. “Зашевелились” и ведущие мировые силы, для которых позиция Украины — серьезный фактор, влияющий на соотношение сил в европейской политике. Сам факт, что у Украины появилась своя позиция во многих вопросах, по которым она прежде старалась безвольно идти в фарватере других сил, стала новостью европейской политики и предпосылкой того, что хроническая европейская “усталость от Украины” превратилась в “украинскую интригу”.

Прощание с крестоносцами

Украина взяла на вооружение стратегию, во многом новую для посткоммунистической части Европы: евроинтеграция и европеизация страны при сохранении максимально дружественных, прагматических отношений с Россией. Внешнеполитическая доктрина Виктора Януковича, названная с легкой руки Хиллари Клинтон политикой стратегического балансирования, основывается на осознании того, что международный потенциал Украины имеет несколько уровней. С одной стороны, Украина — европейское государство с европейскими же историей, традицией и будущим. Она видит перед собой эталон социальных стандартов и уровень экономического развития Европейского Союза и стремится достичь его на своей, украинской почве. Поскольку другого такого эталона в нашем регионе просто нет, было бы странно, если бы Украина ставила перед собой какую-либо иную стратегическую цель, кроме евроинтеграции.

С другой стороны, Украина имеет давние и очень тесные исторические связи с Россией. Отказываться от них или относиться к ним как к “тяжелому наследству” — контрпродуктивно и просто безрассудно. Если страна, нация стоит на двух ногах, то глупо считать одну из этих ног стратегически важной, а другую — нет. Более того, именно от силы этой второй ноги, которая объективно насыщена мышцами промышленной кооперации, торговли, совместных научных разработок, многомиллиардных транзитных проектов, зависит то, насколько быстро наш государственный организм достигнет европейских стандартов здоровья и устойчивости.

С высоты последних лет хорошо видно: без нормализации отношений с Россией невозможна ни европейская интеграция Украины, ни ее европеизация. Это не комплекс вторичности. Это элементарные реализм и уважение к воле своих граждан, так четко выявленной на минувших выборах. Откровенно говоря, европеизация “в пику” России, о которой мечтают некоторые украинские ура-патриоты, для нас просто невозможна. Нормализация отношений с Москвой при сохранении европейского содержания реформ и преданности европейским ценностям — это не только единственно правильный ключ к решению большинства внутренних и внешнеполитических проблем страны, но и единственная возможность избежать раскола страны.

В свое время много было сказано о том, что на проведение конфронтационного в отношении России курса во внешней политике Виктор Ющенко получил “мандат Майдана” и выборов 2004 года. В моем понимании, здесь произошла как минимум подмена понятий. Люди стояли на Майдане не ради геополитических прожектов (в частности никто из вождей оранжевой революции в те мятежные дни не заявлял о вступлении в НАТО), а ради того, чтобы в их стране начались изменения к лучшему. Чтобы появилась власть, способная а) слышать избирателя, б) формулировать на основе его волеизъявления дееспособную политику и в) реализовывать ее. Согласно этой логике, политический курс президента Виктора Януковича может стать, как ни парадоксально это для некоторых прозвучит, самым лучшим воплощением “воли Майдана”. Поскольку дееспособная, демократическая, понятная и успешная власть — это главное, чего не хватало Украине все последние годы. Более того, ее отсутствие было основной причиной, которая мешала нам быть более успешными на международной арене.

Слишком долго основой украинской внешней политики служил известный тезис Збигнева Бжезинского о том, что Украина — ключ к восстановлению великодержавного статуса России. Соответственно, на наше государство была возложена неблагодарная миссия спасения то ли Европы от России, то ли России от нее самой. Теперь уже очевидно, что быть фигурой на “большой шахматной доске”, как показали последние выборы, не желает основной, определяющий актор в этой игре — украинский народ. В мире, наверное, никогда не исчезнут прирожденные крестоносцы, но искать человеческий материал для своих “великих идей” в Украине я бы им не советовал.

Негативный опыт — тоже опыт. В последние годы стало понятно, чего нам не следует делать во внешней политике. Не нужно слепо двигаться в фарватере других, даже самых дружественных стран и союзов, поскольку дивиденды от этого сомнительные, а интерес к Украине — падает. Не стоит пытаться играть на разногласиях России и Америки, поскольку эти разногласия уже не являются доминирующей темой международных отношений. Не следует зацикливаться на идеологии, поскольку это неминуемо бьет по интересам каждого далекого от политики украинца.

Новый украинский прагматизм — это подчинение всех направлений внешней политики задаче внутренней модернизации страны. Мы исходим из того, что Украина как европейская демократия имеет абсолютное право стать членом ЕС, когда будет к этому готова. Для Европейского Союза поставить крест на перспективе европейской, демократической, свободной Украины — все равно что поставить крест на европейской идее как таковой. Это означало бы, что в процессе внутреннего развития Европейский Союз незаметно для себя пересек границу, за которой географическая и политическая “европейскость”, демократия, рыночная экономика уже не являются столпами, на которых он строит свое будущее. Это означало бы трансформацию ЕС из демократического флагмана в демократическое гетто, отделенное от остального континента.

Вместе с тем надо признать, что на этом этапе эпоха исторических прорывов в Европе завершилась. Так же, как прошло время щедрых “дотаций на развитие” для новых кандидатов. Никто не профинансирует модернизацию Украины, если этого не сделаем мы сами. С этой точки зрения, нам следует ориентироваться на то, чего мы сможем реально достичь в отношениях с ЕС в ближайшем будущем: Соглашение об ассоциации, включая Зону свободной торговли, и безвизовый режим.

В ближайшее время эти пункты будут доминировать в европейской политике Украины. И пусть никого не огорчает их будто бы приземленность. Если мы выполним необходимый набор “домашних заданий” и договоримся с ЕС о реализации этих пунктов, то сможем реализовать в европейской политике Украины больше, чем все предыдущие правительства и президенты. Настрой и политическая установка в новой команде — именно на это. А в способности этой команды обеспечить достижение определенной цели неоднократно могли убедиться и наши друзья, и наши оппоненты.

Реальные потребности и возможности будут определять и украинско-американское партнерство. Не ожидая от Соединенных Штатов ни спонсорства, ни патроната украинской демократии, мы готовы предложить Америке то, в чем заинтересована она, и знаем, что, в свою очередь, можем получить то, в чем заинтересованы мы. Америка заинтересована, чтобы Украина и впредь была оплотом демократии и стабильности в регионе, чтобы она придерживалась своих обязательств в сфере нераспространения, чтобы она и в дальнейшем вносила значительный вклад в международные миротворческие операции и т.д. Все это — не только интерес Соединенных Штатов, но и определяющий и стратегический интерес самой Украины. Поэтому и партнерство наше является стратегическим в полном понимании этого слова.

Открытая внеблоковость

В прагматической, взвешенной, адекватной политике партнерства на всех направлениях я вижу и главный залог безопасности Украины. Потому не разделяю эмоций некоторых украинских экспертов относительно провозглашения Украиной внеблокового статуса. История рождается не экспертами и не в пробирке. Историю делают народы. А здесь все четко: сколько бы часть украинской экспертной среды ни рвалась к членству в НАТО, настроения большинства граждан страны препятствуют этому. Против этого выдвигался тезис, что общественное мнение не существенно, поскольку после десятилетий советской пропаганды наш народ не готов выносить компетентный, осознанный, информированный вердикт по вопросам, связанным с НАТО. И так, и не так. Так — потому что у многих украинцев (как сторонников, так и противников альянса) действительно имеются иррациональные мотивации. Не так — потому что где он, критерий компетентности всего народа? Кому, какой инстанции сдавал бы народ Украины экзамен на компетентность по вопросам НАТО? Если в Украине и существует экзаменатор, то им может быть только свободный выбор большинства народа.

В то же время не стану спорить: просто провозгласить внеблоковость — мало и, в конце концов, контрпродуктивно. Главный вопрос не столь давно прозвучал со страниц “Зеркала недели”: какая внеблоковость нужна Украине?

Итак, какая? Внеблоковость как синоним фирменного швейцарского нейтралитета? Не совсем. Анализ свидетельствует, что даже такие классические нейтральные страны, как Швейцария, Австрия и Финляндия, ищут в современной Европе свои способы интеграции с организациями коллективной безопасности.

Внеблоковость как равнодушие, отдельность, квинтэссенция украинской “хаты с краю”? Тем более, нет. Это была бы скорее консервация старого украинского тупика, чем новая дорога в будущее.

В моем понимании внеблоковость должна быть:

а) понятной и приемлемой для большинства населения;

б) открытой, а не закрытой, в том числе для сотрудничества с НАТО;

в) не самоцелью и “идеей фикс”, а прагматическим инструментом реализации национального и геополитического потенциала нации.

Уже пора понять, что время дешевой безопасности в европейской политике окончательно ушло. Что бы ни гласила пятая статья Вашингтонского договора, нужно быть реалистами: доброжелателей, готовых посылать своих граждан на смерть ради безопасности других государств, в мире просто нет. Реальная безопасность внеблоковой Украины, как и членов НАТО, как и любой страны нынешнего многополюсного мира, может быть только общим продуктом усилий политиков, дипломатов, военных и экспертов. В этой работе должен использоваться каждый политический инструмент, каждый светлый дипломатический ум, каждая международная площадка, на которой представлена страна.

И уж точно мы не будем отказываться или гнушаться тех значительных положительных наработок, которые у нас есть в сотрудничестве с НАТО. Политика стратегического балансирования не должна переместить альянс вниз по шкале приоритетов украинской внешней политики. Она, скорее, должна перенести ударение с конечной цели на происходящий процесс реформ.
Наше двадцатилетие

Исходя из своей уникальной роли на европейском пространстве и внеблокового статуса, Украина будет наиболее заинтересованной стороной в том, чтобы максимально устранять какие-либо антагонизмы по линии Восток — Запад в Европе, в частности и унаследованные от холодной войны. Такая роль для Украины естественнее. Ее миссия — не разделять, а объединять.

Я не смогу объяснить нынешнюю мировую ситуацию лучше и проще известного американского обозревателя Фарида Закарии: “Процессы, происходящие сейчас в мире, — это не упадок стран Запада, это подъем остальных стран мира”. То есть в мировой политике в наличии двойной драйв, причем и первый, и второй — по восходящей. Проводя удачную, умную внешнюю политику, внеблоковая Украина может воспользоваться сразу двумя тенденциями — и процветанием Запада, и “подъемом остальных”. Это не очередная наша попытка перехитрить историю, не меняясь изнутри. Это, скорее, первый случай, когда появление новой философии внешней политики Украины совпало во времени с появлением новой философии международных отношений. И если мы воспользуемся этим, чтобы модернизировать как саму Украину, так и ее внешнюю политику, то это может быть дверь к ее новому, успешному и — для некоторых политиков — неожиданному, с точки зрения наших извечных надежд, будущему.

В политологии есть интересная теория, что современный мир развивается с цикличностью в двадцать лет. После окончания этого периода неизменно происходит что-то вроде перезагрузки международных реалий. Вчерашние неудачники могут вырваться вперед. Вчерашние лидеры могут обрасти проблемами и начать отставать. Глобальные игроки могут меняться местами или же вообще сойти с дистанции (вспомните Советский Союз).

Украина, как и вся посткоммунистическая Европа, скоро будет отмечать свое двадцатилетие. Мы слишком долго говорили друг другу, что в современном мире уважают только силу. Забыв при этом, что в мире существует вещь, которую уважают даже больше, — успех. Это ярко показывает опыт Китая, где я только что побывал с официальным визитом. Эта большая страна с тысячелетней историей за последние тридцать лет смогла изменить себя изнутри, удивив мир умением сочетать стабильность с беспрецедентной динамикой экономического и социального движения. Конечно, далеко не все можно перенести из этого опыта на украинскую почву. Но все лучшее из этого опыта нам стоит использовать. Именно поэтому новое руководство Украины ввело Китай в число приоритетных направлений внешней политики, рассмотрев сотрудничество с ним как один из определяющих факторов успешной модернизации национальной экономики.

Следует быть честными перед самими собой: в мире нет зонтика, за которым Украина могла бы спрятаться от опасностей и расцвести благодаря уходу иностранных садовников. Свой путь к успеху и безопасности она должна пройти сама. И только экономически успешная, политически открытая и психологически единая, она получит тот уровень международного признания и поддержки, к которому стремится и которого заслуживает. Именно такой курс реализовывает сейчас команда президента Виктора Януковича, делает это уверенно и на годы вперед.

Константин ГРИЩЕНКО, министр иностранных дел Украины