Ярослав Сухой: Мы начали тормозить

Ярослав Михайлович в интервью “Дню” рассказал, почему выгодно перейти на рубли в расчетах с Россией за газ, почему застопорилась пенсионная реформа... А начали мы наш разговор с харьковских соглашений.

— Ярослав Михайлович, прошел ровно год с тех пор, как были подписаны так называемые харьковские соглашения. Ваши оппоненты утверждают, что флот мы отдали, а дешевый газ так и не получили.

— Давайте называть вещи своими именами. Черноморский флот Российской Федерации стоял в Севастополе еще до независимости Украины, стоял во время независимости и будет стоять, пока это целесообразно. Никакого военного и стратегического значения он не имеет. Со стороны Украины — это акт доброй воли. Это первое.

Второе. О Севастополе надо говорить не со мной, и тем более не с оппозицией, а с крымскими людьми. ЧФ честно выплачивают зарплату нашим людям, аренду, жилищно-коммунальные услуги и т.п.

Третье и самое важное. Откуда вообще взялись эти харьковские соглашения? В январе 2009 года Тимошенко в Москве подписали губительный для Украины договор. В перспективе 450 долларов! Это смерть для нашей экономики. Нужно было как-то снимать эту проблему. Сняли 30%. Поэтому харьковские соглашения, я считаю, были спасением для экономики Украины.

— А как вам перспектива перейти на рубли в расчетах с Россией за газ? Уже появилось словосочетание “валютный союз”.

— Я на днях умиленно слушал, как один оппозиционер рассказывал, что если перейдем на русские рубли — это смерть гривне. А почему ж мы в долларах рассчитываемся за российский газ? Мы эти доллары покупаем на бирже, а от этого курс доллара только растет, а не падает. А рубли мы можем покупать у Российской Федерации.

— Тем не менее, общественность относится очень настороженно к такому валютному сближению с Россией.

— А в чем настороженность? Наши гастарбайтеры с радостью везут оттуда рубли, работая в России, как Джамшут и Равшан (герои телесериала “Наша Russia”. — Авт.). Меняют здесь на гривни и очень хорошо себя чувствуют. А почему нет настороженности по поводу евро?

— Думаете, цена на газ будет снижаться?

— Думаю, будет снижаться неуклонно. Постепенно и неуклонно.

“Украина стала страной, с которой просто разговаривать”

— В последнее время было много разговоров про “формулу 3 + 1”. В прошлую пятницу министр иностранных дел Грищенко с трибуны Верховной Рады подтвердил “неизменность курса Украины на европейскую интеграцию”. Но знают ли в России, что Украина не намерена вступать в Таможенный союз?

— Украина стала предсказуемой страной. Украина стала страной, с которой просто разговаривать. Мы ни от кого не скрываем, что в основе нашей внутренней и внешней политики лежит концепция “национального прагматизма”. У нас сегодня минимальная пенсия — 80 евро, средняя — 100 евро. Нас с такими пенсиями кто-то ждет? С такой покупательной способностью?

— Румыния тоже не очень богатая страна, но, тем не менее, уже там.

— Рассказываю. У нас 6 тысяч долларов ВВП на одного работающего, в Румынии — одиннадцать. 17 тысяч в Польше. 23 — у Венгрии. Вот наше лицо — 6 тысяч. О чем мы говорим? Вы в зале Верховной Рады много раз слышали такие слова, как “производительность труда”?

— Вы сейчас сами признали, что у нас ситуация хуже, чем в Румынии.

— Не просто хуже — катастрофическая у нас ситуация.

— Вы уже больше года у власти. Многочисленные исследования показывают: за год президентства Януковича цены выросли, уровень благосостояния украинцев упал. Где же обещанное улучшение жизни? Где “покращання життя все сьогодні”? Когда это “сегодня” наступит?

— Я вам отвечу очень коротко. Улучшение жизни наступило бы уже сегодня, если бы мы хотя бы приблизительно знали сумму, которую украли те, что были до нас вчера. Суммы дикие и ошеломляющие. Я вам приведу только один пример: в моей родной Запорожской области общий объем производства снизился почти на 50% — это металлургия, машиностроение. И напомню вам почему. В 2005 году, нравится это кому-то или нет, эта власть отменила все преференции для отечественного производителя! А преференции были такие: вы покупаете новую технику, новые технологии, идете на техническое переоснащение — вы не должны платить таможенных сборов. Все! Вот и все преференции! И даже это отменили! Немножко в бюджет денег пришло, но зато остановилось производство автозазов (ушел инвестор), самолетостроение начало терпеть страшные убытки. Я вам называю ошибки, которые не дают нам поднять базовые отрасли народного хозяйства.

Еще пример. Летом 2008 года Тимошенко своим распоряжением запрещает экспорт подсолнечного масла за рубеж. Думали, что таким образом у нас появится большое количество масла, оно станет дешевым и снизится порог инфляции. К чему это привело? К остановке всей маслоперерабатывающей промышленности. Получилось в результате — ноль зарплаты! Так какая будет после этого пенсия? Какой ВВП?

— У меня, возможно, риторический вопрос: когда-нибудь в этой стране наступит такой момент, когда нынешняя власть не будет “валить” все на предыдущую?

— Кто валит? В чем я соврал? Может, правильно сделали, что запретили экспорт масла?

— Это их ошибки, а вы разве ошибок не совершали?

— Наша главная ошибка, почему падает рейтинг — что рыночные преобразования затормозились. Вместо того чтобы реформировать (пусть это неприятно и больно, пусть это ударит по электоральным предпочтениям), мы начали тормозить, начали оглядываться, думать — выгодно это или невыгодно. Если реформы не проведем мы, то те, кто придут после нас, будут вынуждены проводить реформы. Или мы станем банановой страной.

— Складывается впечатление, что Налоговый майдан нанес некую моральную травму власти. Обожглись на молоке — теперь дуют на воду. Уже год говорим о пенсионной реформе, и дальше слов дело не заходит.

— По поводу налогового Майдана. Меня очень удивило, что представители “купи-продайного” бизнеса (во времена моей молодости они назывались просто — спекулянты) вдруг начинают диктовать, каким должен быть Налоговый кодекс. Лично меня — как представителя промышленного сектора — вполне устраивает, что налог на прибыль будет снижаться. А будет снижаться налог на прибыль — будет увеличиваться заработная плата. Будет расти ВВП, потому что будет падать НДС. Если падает налоговое бремя — растет прибыль. Растет возможность перераспределить эту прибыль и в интересах нового производства, и в интересах людей. Поэтому для меня этот налоговый Майдан был каким-то недоразумением.

“Мы не начинаем пенсионную реформу, ее нужно перезагрузить и продолжить”

— А пенсионная реформа...

— В правительственном Законопроекте 7455 была одна большая ошибка. В концепции было заложено, что мы “начинаем пенсионную реформу”. А я вам напоминаю, что пенсионная реформа началась в 1993 году. Тогда была принята концепция социального обеспечения населения Украины, и было провозглашено четыре вида страхования. Пришло новое время, и оно потребовало новых форм социального обеспечения. И было сказано, что нам необходимо внедрить пенсионное страхование. И никого не пугали, а пенсионную реформу обсуждали.

Ошибка Законопроекта 7455 — попытка с наскока, без разъяснения запустить пенсионную реформу. Почему комитет соцполитики зарубил этот законопроект и обратился с письмом к Президенту, чтобы он дал распоряжение Кабмину его отозвать? Мы на комитете задали вопрос заместителю министра соцполитики: какую разъяснительную работу вы проводите с людьми? А мы ведь видим, что никакой. Люди не понимают, что происходит. Мол, возраст меняется, деньги будут отбирать и пр. А он мне отвечает: а мы собрали работников районных отделений Пенсионного фонда и им все рассказали.

— А какая должна быть разъяснительная работа?

— Должны быть брошюры, листовки, круглые столы и обязательно цикл телепередач. В 1993 во всех газетах были рубрики “вопросы — ответы”. Спрашивайте — отвечаем. Мы не начинаем пенсионную реформу, ее нужно перезагрузить и продолжить.

По поводу торможения. У Президента есть программа экономических реформ, там четко сказано, что должно быть в 2011 году, что — в 2012-ом.

— А все-таки что будет с “возрастом”?

— Надо побуждать население к более позднему выходу на пенсию. Ключевое слово — “побуждать”. И сегодня уже Николай Янович говорит: да, мы будем побуждать, поощрять к более позднему выходу на пенсию. Что делали европейские государства? В середине 80-х годов, когда в связи с резким снижением рождаемости началось старение Европы, они пошли на изменение возраста. Но шли они долго. Бельгия — с 1998 по 2006гг. Польша пенсионную реформу начала вместе с нами. Она ее довела до конца в 2004 году. Сегодня у Поляков средняя пенсия — 500 евро в месяц.

— Кстати, Тигипко сказал, что в июне уйдет в отставку, если не начнется активная фаза пенсионной реформы. Июнь уже не за горами.

— Смею вас заверить, что с отставкой Тигипко Карпатские горы как были зелеными, так и будут, Днепр как течет в Черное море, так и будет течь. Ничего с его отставкой не изменится. Реформы — это не самодурство. Реформы — это в первую очередь четкий расчет. Приведу пример той же Польши, потому что она рядом с нами. Их реформатора Лешика Бальцеровича проклинали и обзывали. Сегодня его именем улицы называют. Был шок, но полгода. Представьте себе, человеку зуб вырывать не одномоментно, а по чуть-чуть, понемножку. Постучать, подергать — тут любой озвереет.

“Меня памятник Сталину не смущает”

— Примерно год назад многие люди начали говорить про ощущение совка, которое появилось в стране. И вот в минувший четверг произошло показательное событие. Парламентское большинство приняло постановление, которое обязывает вывешивать 9 мая вместе с государственным украинским флагом знамя СССР. А лично вас не смущает, что на улицах Украины появятся советские знамена — символы коммунистической идеологии и символам сталинских преступлений.

— А можно, я вас о чем-то спрошу. Если знамя не красного цвета, то предложите ваш цвет? Какого цвета должно быть знамя победы?

— Люди воевали за Родину, а не за советский флаг.

— А люди воевали зубами? Или с автоматами, пулеметами и с красным знаменем. И над Рейхстагом водрузили красное знамя — это было знамя победы. Предложите другой цвет!

— Национальный, сине-желтый.

— Серьезно? Парижская коммуна, извините, была не с сине-желтым знаменем, а с красным. Разве это красное знамя виновато в Голодоморе, в сталинских лагерях и прочем?

— А вас, кстати, не смущает, что в вашем родном Запорожье стоит памятник Сталину?

— Абсолютно не смущает, потому что он стоит возле Запорожского областного комитета компартии Украины. Пусть он там себе и стоит.

— Но это все равно, если бы в Германии кто-нибудь у себя в саду поставил бы памятник Гитлеру.

— А в Тернополе поставили памятник Степану Бандере. Хотя на Западной Украине тысячи жертв бандеровских репрессий. И меня это тоже не смущает. Пусть и этот памятник стоит!

“Полномасштабная подготовка к выборам должна начаться после съезда”

— Перейдем к делам партийным. Партия регионов уже готовится к предстоящим выборам. Вы пойдете по мажоритарке или по списку?

— По предварительным разговорам со мной руководства, я пойду по мажоритарному округу, в котором я был избран в третьем и четвертом созывах. И даже, когда шел по партийным спискам, я со своим округом связи не разрывал. Полномасштабная подготовка к выборам должна начаться после съезда, который состоится в мае или июне.

— Вы три месяца были председателем Тернопольской облгосадминистрации. Почему так быстро вернулись? Не нашли общий язык со свободовцами Тягнибока?

— Для меня Тернопольщина — родной край. Я там родился и вырос. Там мои родители, дедушки и бабушки. А с Тягнибоком у меня как раз отношения сложились. Сложились у меня отношения и с тернопольским областным советом, где большинство из ВО “Свобода”. И не надо на них цеплять рога и хвосты — нормальные люди со своими взглядами на жизнь. Я уже начинал вникать в дело, для меня это было не ново, я и район знал, и людей знал. Просто фракция приняла решение, что больше пользы для Партии регионов я могу принести здесь, в Верховной Раде. Президент позвонил и сказал: “Как ты смотришь на то, чтобы вернуться в зал?” Я согласился.

— По данным исследования группы “Рейтинг”, в следующий парламент могут не пройти коммунисты, зато пройдут свободовцы Тягнибока.

— Я уважаю и буду уважать выбор украинского народа. Тягнибок, не Тягнибок — какая разница. А лучше, не лучше — в политике такого нет. Главное, чтобы политическая сила была предсказуемой!

Алёна ЯХНО