Премьер-министр Пакистана Имран Хан призвал своего индийского коллегу Нарендру Моди к переговорам и заявил, что в случае начала большой войны конфликт не удастся удержать под контролем. С учетом того, что обе страны обладают ядерным оружием, а на обоих премьеров влияют множество сил как внутренних, так и внешних, заявление Хана звучит вполне разумно. Хана поддержал и госсекретарь США Майк Помпео, призвавший Индию и Пакистан избегать эскалации конфликта.
Между тем Индия сообщила, что привела армию в полную готовность. Вдоль линии разделения сторон в Кашмире отмечены перестрелки, пакистанская сторона сообщает о четырех погибших и десяти раненых гражданских, индусы — о пяти раненых военных. Тем не менее конфликт явно идет на спад. Обмена ядерными ударами не будет... на этот раз.
С чего все началось
По большому счету все началось в 1947 г. с попыток разделить бывшую Британскую Индию по религиозному признаку, дабы получившие независимость народы не вырезали друг друга. Но мусульмане и индуисты жили вперемешку, хотя и обособленными общинами. В результате между новыми независимыми государствами, Индией и Пакистаном, случилась война, которая не закончилась до настоящего времени, хотя горячие фазы и чередуются в ней с периодами непрочного почти что мира. Война же началась из-за княжества Кашмир и Джамму, которое стало спорной территорией и источником постоянного обострения ситуации. В настоящее время бывшее княжество разделено между тремя странами: Индией, Пакистаном и удачно поучаствовавшем в дележе Китаем.
Если же говорить о конкретном поводе, послужившем отправной точкой нынешнего обострения, то им стал теракт совершенный 14 февраля в индийской части Кашмира — городе Пулваме, где смертник на автомобиле, начиненном взрывчаткой, врезался в колонну индийских военных. Погибло 46 человек, многие были ранены, ответственность за нападение взяла на себя террористическая группировка “Джаиш-е-Мухаммад”, чьи лагеря находятся в контролируемой Пакистаном части Кашмира.
Ситуация, когда организаторы теракта в индийской части Кашмира скрываются в его пакистанской части, в тех краях довольно обычна. В ходе последнего по времени индо-пакистанского обострения в 2016 г. Индия при сходных обстоятельствах уже занималась “авиахирургией” зачищая исламских боевиков в пакистанском Кашмире. По крайней мере так заявляли индусы, но Пакистан этого не подтвердил.
Здесь надо понимать, что обе стороны постоянно лгут, преувеличивая потери противника и преуменьшая собственные, дабы выглядеть наилучшим образом в глазах своего населения. Вероятно, Индия действительно нанесла удары, но Пакистан предпочел их не заметить, тем более что излишняя активность исламских боевиков иной раз раздражает и Исламабад. Но прекратить их деятельность Исламабад не может, поскольку Индия играет роль предохранительного клапана, и при попытке помешать террористам оперировать в индийском Кашмире — скажем, ради улучшения отношений с Нью-Дели — можно запросто получить вспышку террора в самом Пакистане. К тому же отношения испорчены слишком сильно, чтобы можно было рассчитывать их улучшить, по крайней мере на приемлемых для Пакистана условиях. Ну а конфликта вокруг Кашмира никто не отменял, и лучшего инструмента для давления на Индию, чем исламские фанатики-террористы, у Исламабада нет.
Что было дальше
Итак, в сложившейся ситуации Исламабад может только маневрировать между враждебной Индией и внутренними фанатиками, по возможности заметая мусор под ковер. Но теракт в Пулваме получился очень уж кровавый — или очень успешный, тут с какой стороны взглянуть. При этом индусы знают, что лидер “Джайш-э-Мухаммед” Масуд Азхар, ни от кого не скрываясь, живет в пакистанском Пенджабе. Исламабад же утверждает, что достаточных оснований для ареста Азхара нет, — и это при том, что “Джайш-э-Мухаммед” устраивает теракты и на пакистанской стороне. Конечно, реже, чем в Индии, и не такие кровавые, но тем не менее — устраивает. Иными словами, Пакистан, просчитывая риски, полагает, что трогать Азхара выйдет себе дороже, и опять-таки, пусть он и террорист, но бывает полезен, доставляя индусам неприятности и демонстрируя этим желание кашмирцев жить не в Индии, а в Пакистане.
Тогда индусы решили разобраться с террористами сами, как в 2016-м, и 25 февраля нанесли авиаудары по лагерям “Джайш-э-Мухаммед” в районе Балакота, на пакистанской части Кашмира. Но пакистанцы в этот раз их мало того что заметили, так еще и подняли свои ВВС, сбив — по их словам — два индийских истребителя. Правда, Индия признает потерю только одного и утверждает, что бой носил обоюдный характер и Пакистан тоже потерял один истребитель. Таким образом, по пакистанской версии счет в воздухе 2:0 в его пользу, по индийской — ничья 1:1. Кроме того, по индийской версии в ходе авиаудара было перебито множество боевиков, по пакистанской — пострадало несколько гражданских лиц, и вообще никаких лагерей там нет.
Очевидно, что обе стороны стремятся прежде всего сохранить лицо, представив себя если не победителями, то, по крайней мере, не проигравшими.
При этом ни Имран Хан, ни Нарендра Моди ни разу не фанатики, а, напротив, вменяемые и прагматичные политики. Ядерная война им не нужна, но потеря лица равнозначна для них политической смерти. У Моди в нынешнем году парламентские выборы. Имран Хан же, по сути, является маской, которую надели военные, по факту правящие в Пакистане, чтобы иметь перед внешним миром хотя бы минимально пристойный вид. Но маску недолго и сменить. До выборов Хану, правда, далеко, они прошли в Пакистане в июле прошлого года, но у его партии в парламенте крайне шаткое коалиционное большинство, и публично проигрывать он не может еще в большей степени, чем Моди.
Словом, несмотря на то что большая война между Индией и Пакистаном с применением ядерного оружия ни Моди, ни Хану не нужна, создать условия для ее начала проще простого. Дело за малым — война должна понадобиться кому-то из игроков, оперирующих в этом регионе.
Сложный расклад
В индо-пакистанском и, в частности, джамму-кашмирском регионе в первую очередь соперничают Китай и США. К слову, теракт в Пулваме удивительно совпал с визитом Трампа во Вьетнам, где он встречается с Ким Чен Ыном, что в Пекине воспринимают прохладно. Нет, конечно, обвинять Китай в организации теракта руками “Джайш-э-Мухаммед” было бы слишком, да и несвоевременна была бы для него игра на обострение. Так что речь почти наверняка идет о чистом совпадении, хотя.... словом, к этому мы еще вернемся.
Но если бы Пекину в какой-то момент действительно понадобилось качнуть ситуацию, то вот она, болевая точка. Возможности воздействия на нее, особенно с учетом сближения Китая с Пакистаном при одновременном охлаждении отношений между Исламабадом и Вашингтоном — тоже налицо. Охлаждение же возникло по причине того, что Исламабад отчасти не может, отчасти и не хочет эффективно бороться с исламским терроризмом, но при этом не прочь получать от США финансовую помощь на эту борьбу. И выяснение вопроса о том, куда потрачены выделенные США $33 млрд, охладило американо-пакистанские отношения. А тут как раз все стало удачно развиваться на китайском направлении, которое, впрочем, всегда ощутимо присутствовало, поскольку Китай видит в Пакистане отличный инструмент для сдерживания Индии, против чего в Исламабаде нисколько не возражают.
Иными словами, перед нами еще одно площадка большой игры сверхдержав, о чем я уже писал, к слову, — за два дня до теракта в Пулваме.
Наконец, есть в этой игре и трикстер, жонглирующий хаосом. Это, как обычно Россия, и тут мы возвращаемся к вопросу о том, случайно ли совпали теракт в Пулваме и визит Трампа во Вьетнам. Потому что если Пекину, пусть и недовольному усилением позиций США в Японском море и потеплению отношений Трампа и Ына, такая игра на повышение ставок была в данный момент совершенно ни к чему, то интересы Москвы здесь видны отчетливо: тут и соперничество с США на оружейных рынках Азии, и ставка на исламский терроризм — лучшего друга нынешней России, и желание отвести внимание мира от Украины, заняв его чем-то более масштабным. Это последнее обстоятельство и может быть ключевым. Ядерная — не ядерная, но более или менее затяжная война меду Индией и Пакистаном, хотя бы на три-четыре месяца, совпавшая с выборами в Украине и давшая возможность под шумок начать эскалацию конфликта на Донбассе, поскольку мир смотрел бы совсем в другую сторону, стала бы для Путина настоящим подарком.
Пока, впрочем, большой войны не случилось. Стороны уже расходятся, демонстративно бряцая оружием. Но это, повторяю, пока. Буквально завтра все может принять совсем другой оборот.
