“Ядерная боеголовка помещается в багажник автомобиля”

В издательстве Corpus вышла книга Дэвида Хоффмана “Мертвая рука”, посвященная неизвестным страницам “холодной войны” и ставшая в прошлом году лауреатом главной журналистской премии — Пулитцеровской. Ее автор, бывший корреспондент Washington Post в Белом доме и госдепартаменте, в 1995—2001 годах работал от этого издания в Москве и в свое время наделал много шума в нашей стране книгой “Олигархи. Богатство и власть новой России”.

Его новая книга представляет собой внятное, в чем-то даже холодное изложение событий и этапов “холодной войны”, причем с обеих сторон — советской и американской. Взятый автором для рассмотрения временной промежуток шире общепринятого — от начала советской бактериологической программы до наших дней. “Мертвая рука” стала результатом кропотливых исследований и стоила автору многих лет работы — тем страшнее читать в этом спокойном, аргументированном изложении факты, от которых делается не по себе. В интервью “Парку культуры” Хоффман рассказал о том, что его побудило взяться за эту книгу.

— У вас была какая-то личная причина писать эту книгу или вы руководствовались чисто журналистским интересом?

— И то и другое. У меня довольно занятная журналистская карьера: в Washinton Post я сначала долго работал в Белом доме, в президентском пуле и в госдепартаменте, а потом поехал работать московским корреспондентом. “Холодную войну” я наблюдал, стоя каждый день на брифинге около Рейгана, и понятно, что с этой точки я имел одну картину происходящего. Я думал, что я хорошо знаю Рейгана и все, что он делает, что я эксперт в вопросах рейгановедения и “холодной войны” тоже, потому что писать на эту тему в первой половине 80-х приходилось едва ли не каждый день. И вот после стольких лет на паркете Белого дома я приезжаю в Россию и вижу здесь все это с другой стороны, что все было совсем-совсем иначе. Вот это столкновение двух картин в моей голове и побудило меня — и как журналиста, и как человека — сесть за эту книгу.

Были и конкретные литературные… причины. Во-первых, в какой-то момент были опубликованы дневники Рейгана — и оказалось, что все было совсем не так, как представлялось мне, уверенному в себе молодому репортеру.

Оказывается (не знаю, вы в курсе этого или нет), Рональд Рейган мечтал уничтожить ядерное оружие, причем гораздо скорее, чем это шло на самом деле. Все же уверены, что он был ястребом. А он мечтал о мире.

Во-вторых, вышло множество книг с триумфальными заголовками — “Америка выиграла холодную войну”, “Секретное оружие Рейгана” — и не менее триумфальным содержанием. А это, прямо скажем, довольно однобокое восприятие.

И наконец, в-третьих и самых главных, в какой-то момент мне в руки попал архив ЦК КПСС, вывезенный в 90-е и оказавшийся в распоряжении Стенфордского университета. Точнее, архив отдела ЦК, который занимался вооружениями. И эти документы рассказывали не о том, что политические лидеры заявляли, а о том, что они реально делали, какие действия предпринимали. Вот тут уже я понял, что книжку писать придется — хотя бы для того, чтобы дополнить пропаганду, речи и заявления реальной картиной того, что происходило. Причем с обеих сторон, чтобы добиться стереоэффекта: мне хотелось внести некоторые поправки в громыхание фанфар с американской стороны и в то же время вытащить на свет то, что было скрыто (и остается скрытым до сих пор) со стороны советской.

— В предисловии вы четко ставите диагноз обеим сверхдержавам — паранойя. Как вы думаете, что происходит в данный момент? Наступило ли излечение, испарился ли призрак бомбы из коллективного бессознательного граждан наших стран?

— В нашей стране, как и в СССР, существовала целая “культура ядерной бомбы”. Вспомните “Доктора Стрейнджлава” Стенли Кубрика: режиссер снял комедию, но вот автору романа “Красная угроза”, по которой она была поставлена, было совсем не смешно, равно как и миллионам людей, купившим его книгу. У нас в школах были уроки гражданской обороны: нас учили, что у нас будет десять минут, чтобы залезть под парты в случае ядерного удара по США. Дети рисовали бомбы, потому что реально их боялись — не только в СССР, но и в США, и в других странах.

Говорить об излечении сложно: наступила пост-паранойя.

Конечно, призрак ядерного удара, который может случиться в любой момент, ушел. И это плохо! Знаете, сколько в мире осталось ядерных боеголовок после всех программ разоружения? 25 000. А сколько было на пике гонки вооружений? 60 000. Число сократилось, но порядок остался тот же: в мире до сих пор ядерного оружия столько, что хватит уничтожить весь мир несколько раз.

А вы знаете, что двусторонние соглашения распространяются далеко не на весь ядерный запас? Например, в 1994 году был создан “особый запас” стратегических ядерных боеголовок — 2000 штук. “На всякий случай”, как выразился тогдашний секретарь по обороне. Их никогда не видел ни один инспектор по разоружению — он (запас) просто есть, не подотчетный никаким комиссиям.

— Но, может быть, после того как постоянная тревога прошла, это оружие уже не будет брошено в бой с той легкостью, с которой это могло произойти раньше?

— Здесь не все так просто. У США есть 450 ракет с боеголовками наземного базирования, готовых к развертыванию за 4 минуты. Предполагаю, и у России примерно столько же (не обладаю точной информацией).

Зачем в нынешней ситуации столько оружия? Полагаю, что обе страны не знают, что с этим бесполезным наследством делать.

А карта угроз изменилась: не две страны воюют друг с другом, а мир с террористическими группировками. Причем не только методами прямой войны, но и с помощью кибертерроризма. Представим себе на минуту, что произойдет, если кибертеррористы получат доступ к этим ракетам наземного базирования? А если просто произойдет ошибка? Вы знаете, что ядерную боеголовку можно уместить в багажнике обыкновенного автомобиля?

— Следует ли из этого, что “холодная война” не прекратилась, а просто ее линия фронта проходит где-то еще?

— Да, и можно с уверенностью сказать, где именно. Кто является суперсилой в кибервойне? Любой хакер из любой страны. И пока у нас, с одной стороны, имеется бурно развивающаяся кибернетика и интернет, а с другой — полные подвалы никому не нужных, морально устаревших ракет, десятилетиями стоящих на вооружении, линия фронта будет проходить именно здесь. Теперь есть только две стороны — человечество и его возможные убийцы.

— Причем убийцы по неосторожности тоже, как я понимаю.

— Чтобы вы не думали, что я сам параноик — не так давно, во время одного из пусков американское командование потеряло связь с ракетой на какое-то время. То есть ракета двигалась сама, бесконтрольно. Теперь представим, что такая бомба падает на Москву — пять миллионов жертв.

Представьте себе: два парня уже давно решили почти все вопросы, из-за которых они были готовы поубивать друг друга, но по старой памяти держат пистолеты у виска оппонента.

У президента США 4 минуты на принятие решения. А теперь представим, что Обаму разбудили среди ночи или пришли к нему, когда он выпил пару бокалов пива, — какое решение он сможет принять за это время? Пусть будет хотя бы час!

— Ваша книга заканчивается фразой: “Мертвая рука холодной войны все еще цепко сжимает мир”. Вы уверены, что это по-прежнему так?

— Сколько ядерных боеголовок на вооружении у арабских стран? Ноль. Сколько у Китая? 240. У Британии? 150. Индия и Пакистан — 300. Сколько у Америки и России? 25000.

— Те подробности, которые вы приводите о ядерном и бактериологическом оружии, способны шокировать российского читателя. Много ли шума наделала книга, когда вышла в Америке?

— У нас немного другая предыстория: со времен начала разоружения мы никогда не переставали говорить на эти темы. Но книга явно подлила масла в огонь этой дискуссии — о ней говорили на телевидении, люди обсуждали ее. Честно говоря, не знаю, в чем измерять шум — Пулитцеровскую премию книга получила (смеется).

Алексей КРИЖЕВСКИЙ