Ситуация на линии соприкосновения на Донбассе в информационном поле с подачи официальных армейских пресс-служб занимает все меньше места. И есть почему — обещанного президентом и его командой осенью прошлого года в результате разведения войск на трех участках фронта хотя бы жалкого подобия прекращения огня нет. Мало того, потери наших армейцев только растут.
В четверг пресс-служба прокуратуры Донецкой области заявила, что в период с 4 по 11 июня “вследствие вражеских обстрелов со стороны НВФ РФ 24 украинских защитника получили ранения различной степени тяжести”. А если добавить еще как минимум трех раненных и одного погибшего за 12-13 июня, то картина получается безрадостная.
Понятно, что наши военные отвечают адекватно и регулярно докладывают о потерях противника, однако реально оценить эту информацию практически невозможно из-за информационной закрытости оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей.
За годы войны тактика ударов боевиков не изменилась — как правило, большая их часть осуществляется из районов жилых домов. Конечно, это делается для минимизации ответного огня — командование оккупационных корпусов прекрасно знает о наличии указания штаба ООС не открывать даже ответный огонь в случае, если цель находится ближе чем в 500 м от жилой застройки.
Из последних примеров — утром 13 июня 122-мм самоходные артиллерийские установки противника 2С1 “Гвоздика” с восточной окраины Калининского района, что в пригороде Горловки, выпустили 50 снарядов по позициям 24-й мехбригады ВСУ в районе Луганского.
В ответ 14-го числа артиллеристы бригады просто “вынесли” артиллерией разрешенных Минском калибров передовой взводный опорный пункт противника в районе Санжаровки. По непроверенным данным потери оккупационного корпуса составили семь человек погибшими.
А в пятницу позиции наших армейцев в районе Широкино (это уже Приазовье) были накрыты минометным огнем из временно оккупированной Саханки. Ясно, что никакого ответного огня нашими военными не открывалось.
По всей видимости, это только начало большого летнего обострения. По крайней мере, такой вывод можно сделать, проанализировав сообщения как ОБСЕ, так и немногочисленных местных жителей, которые продолжают делиться информацией в социальных сетях.
Так, за последние дни СММ ОБСЕ с помощью беспилотников засекла не менее 30 тентованных грузовиков, въехавших на оккупированную территорию со стороны РФ мимо официальных пунктов пропуска. А сообщения о концентрации техники российского производства в ежедневных отчетах вообще уже никого не удивляют. Как, например, на прошлой неделе в оккупированном Луганске миссия ОБСЕ отметила наличие “более 70 грузовиков военного типа, ремонтно-эвакуационные машины, два танка Т-64 и два БТР-80”. А в районе Харцызска ими же обнаружен ЗРК войсковой ПВО 9К35 “Стрела-10”.
Следует понимать, что это только отрывочные данные — так как россияне с помощью наземных систем радиоэлектронной борьбы активно глушат БПЛА СММ ОБСЕ. Об этом говорят и сами европейцы, по их информации, последние подобные попытки зафиксированы 8 и 10 июня.
По всей видимости, обострением на фронте оккупационные власти стараются сбить протестные настроения на подконтрольных им территориях. В этом плане весьма показательна ситуация с открытием КППВ на линии соприкосновения. С нашей стороны они открыты с 10 июня, а со стороны оккупантов — нет. При этом все пропущенные со стороны КПВВ ГПСУ и сил ООС позднее вернулись — террористы продержали их несколько часов, но так и не позволили пройти.
С их стороны каждый день скапливается огромное количество граждан, среди которых значительное количество пожилых людей, женщин и детей. Такая ситуация с учетом жары не могла не привести к трагедии. Так, 12 июня на КППВ “Марьинка” умер мужчина в возрасте 59 лет. Он прибыл сюда еще 10-го числа, на третий день ожидания ему стало плохо — скорая помощь забрала его в больницу в Селидово, где он умер.
Если говорить о ситуации в целом, то чего, например, стоит шахтерский протест в подконтрольном террористам Антраците Луганской области. Тут на акции с требованием погасить задолженность по зарплате выходили в день по 150-200 человек. Интересно, что кроме традиционных с 1990 г. для шахтеров требований (зарплата и достойные условия труда) добавилось еще одно — освободить участников протестов и предоставить публичные гарантии неприкосновенности для всех участников забастовки и их семей.
Характерна и реакция оккупационных властей — въезд и выезд в город был перекрыт якобы в рамках борьбы с пандемией коронавируса, локально отключен интернет и мобильная связь.
По состоянию на утро 14 июня есть сведения, что власти ОРЛО нашли финансовые возможности удовлетворить требования шахтеров, однако все ограничения еще не сняты.
А впереди еще один приступ победобесия — парад 24 июня. До этой даты наши военные ожидают максимальное увеличения как количества обстрелов, так и возможных провокаций на прифронтовых территориях.
