Волнения в США: взгляд изнутри. Чем является и как рисуется американский протест

Уже неделю на американских улицах бушуют ожесточенные протесты против полицейского насилия, катализатором которых стала смерть афроамериканца Джорджа Флойда при задержании сотрудниками полиции в Миннеаполисе. Периодически они сопровождаются погромами, мародерствами, применением насилия с обеих сторон и новыми жертвами. Корреспондент “Деловой столицы” уже довольно подробно описывал происходящее на американских улицах. Тем временем злые языки называют события в США “гражданской войной”, конспирологи — “проплаченной Соросом революцией”, идеалисты — борьбой за гражданские права, а российская пропаганда — “кармой за вмешательство в дела других стран”. Попробуем разобраться, из чего на самом деле состоит клубок противоречий, вылившийся в кровавое противостояние на американских улицах.

Реальные предпосылки

Важно понимать, что проблема злоупотребления властью со стороны американских силовиков действительно существует, и она не сводится к одному лишь расизму и полицейскому насилию. И расизм, и насилие, впрочем, тоже присутствуют. По данным фонда, основанного предыдущим президентом США Бараком Обамой, ежегодно в Америке полиция убивает более 1000 человек и чернокожие становятся жертвами таких убийств в три раза чаще, чем белые. Однако это лишь частные случаи проявления более серьезной проблемы — произвола и злоупотребления властью со стороны госорганов в отношении социально уязвимых групп населения.

К примеру, в 2016 г. в калифорнийском городе Окленде разгорелся скандал: выяснилось, что офицеры тамошнего отделения полиции насиловали жертву торговли людьми, 16-летнюю девочку-подростка, которую обязаны были защищать. Более того, вся правоохранительная система на разных уровнях покрывала насильников, не предоставив их жертве никакой защиты. К слову, девушка не была афроамериканкой. Этот случай просочился в СМИ, но серьезного общественного резонанса тогда не вызвал. Тем временем мне известны другие случаи, когда американские правоохранители нелегально используют в своих интересах гражданских лиц, в том числе жертв преступления, а затем не только оставляют их без защиты, но и сознательно подвергают смертельной опасности, надеясь, что жертва попросту не выживет и, соответственно, не сможет в будущем рассказать об их собственных преступлениях.

Ложь гражданским лицам, совершение неправомочных действий, невыполнение своих должностных обязанностей и злоупотребление полномочиями встречается в практике не только полиции, но и ФБР, и иммиграционных властей, в тюрьмах и центрах содержания иммигрантов и так далее. Такие случаи не являются массовыми, но периодически происходят, а самое главное — жертвам, если те выживают, достаточно трудно защитить свои права. Некоторые “умудренные опытом” люди, давно живущие в США, доказывали мне, что бороться с системой — это практически самоубийство, которое может закончиться вконец разрушенной жизнью и полным разорением на услугах адвокатов.

Конечно, подобные злоупотребления по своему уровню и масштабу существенно отличаются от того, что происходит, к примеру, в России, где произвол властей в принципе не знает границ. Американская полиция обычно не применяет к заключенным физических пыток и довольно редко фабрикует уголовные дела, тогда как в России человек, попавший в жернова системы, оказывается абсолютно бесправным. Ему не приходится рассчитывать ни на справедливый суд, ни на поддержку гражданского общества или СМИ.

Судьи в России лишь слепо выполняют любые, зачастую откровенно абсурдные и беззаконные требования стороны обвинения, вынося заранее заготовленные приговоры, независимых СМИ практически не осталось, а реакция граждан зачастую не только не приносит результата, но и заканчивается новыми репрессиями. Более того, сами законы носят настолько репрессивный характер, что практически любой может даже невольно нарушить их. Проще говоря, система коррупции и беззакония в России настолько зацементирована на уровне как законодательной и исполнительной, так и судебной властей, что никакие косметические “реформы” уже не смогут ее изменить, и ситуация требует полного форматирования.

В Америке, в отличие от России, проблемы вполне можно решить без тотального демонтажа системы. Здесь существует гражданское общество, независимые суды и СМИ, а также специальные органы, не только формально, но и на практике надзирающие за деятельностью чиновников — к примеру, омбудсмены и офис Генерального инспектора. Однако проблема заключается в том, что для человека из уязвимой социальной категории эти средства защиты оказываются зачастую недоступными в реальности. Услуги адвоката, к примеру, стоят больших денег, суды могут длиться годами, и далеко не каждый человек выдержит многолетнюю борьбу с могущественной системой, имеющей собственных хорошо обученных юристов. Далеко не каждая жертва в принципе знает о существовании офиса Генерального инспектора, а узнав, вряд ли решится обратиться к государственному чиновнику после столкновения с произволом со стороны другого чиновника.

В итоге жертвами злоупотреблений в США становятся как раз самые незащищенные люди. Причина их незащищенности может заключаться в цвете кожи или статусе иммигранта (особенно нелегального или приехавшего из страны, уровень стигматизации которой велик в американском обществе на данный момент), человека с низким доходом, жертвы преступления и т. д. Именно разрыв между уязвимым статусом такого человека и доступностью для него средств защиты от произвола и создает тот пробел, в рамках которого силовики и чиновники чувствуют свою безнаказанность. Безнаказанность и власть, как известно, развращают. Этот закон человеческой психологии применим к абсолютно любому обществу, и США отнюдь не являются исключением.

Возможным выходом здесь могло бы стать создание организаций, занимающихся помощью жертвам злоупотребления и насилия со стороны государства — на манер тех, которые созданы по всей стране, к примеру, для жертв домашнего насилия. Такая организация могла бы помочь расследовать конкретные случаи, предоставлять жертвам психологическую, медицинскую, правовую и иную помощь и служить связующим звеном между конкретным лицом и уже существующими органами надзора, заполнив тем самым образовавшийся вакуум. Это помогло бы не только защитить конкретных людей, но и уменьшило бы расовые противоречия в американском обществе, поскольку делало бы акцент на самом факте нарушения права, а не на его причинах, будь то бытовой расизм, ненависть к иммигрантам или просто желание некоего высокопоставленного силовика найти себе “живую игрушку”.

Бытовой расизм ужасен, и его, конечно, необходимо искоренять, однако лучшим вариантом такого искоренения может стать как раз уменьшение безнаказанности расистов и создание механизмов, при которых жертва будет услышана и получит необходимую поддержку в защите своих прав. Попытка же акцентировать внимание на отдельных категориях пострадавших (чернокожих, нелегальных иммигрантах и т. д.) не решает проблемы фундаментально, однако поддерживает уже существующее разделение американского общества и оставляет незащищенными людей, которые не попадают в конкретные категории, однако тоже сталкиваются с произволом. Именно это и происходит в американском обществе в последние годы.

Кто выходит на улицы?

Словом, в американском обществе действительно накопилось немало проблем, наложившихся на последствия пандемии коронавируса и давно существующие расовые противоречия, значительно обострившиеся в годы президентства Дональда Трампа. Убийство Джорджа Флойда в очередной раз вскрыло этот ящик Пандоры, выплеснув народное недовольство на улицу. При этом, как уже отмечалось многими наблюдателями, в протестах участвуют самые разные слои населения.

Основная масса протестов, вопреки сообщениям СМИ, носит мирный характер, и их лидеры сами призывают избегать агрессивного поведения. В них участвуют не только чернокожие активисты, но и представители иммигрантских сообществ (часто — латиноамериканцы), белые американцы, выступающие против насилия и проявляющие солидарность с его жертвами, и т. д. Однако, наряду с ними, в акциях активно принимают участие левые радикалы и анархисты, и именно они превращают законные митинги в пылающий хаос. На них и в особенности на том, как это течение использует Москва мы обязательно остановимся подробнее.

Также важно выделить обычных мародеров, которые пользуются ситуацией для банального разграбления магазинов. Моему коллеге-журналисту удалось снять эксклюзивные кадры такого разграбления, правда, при этом он и сам оказался жертвой нападения преступников. На съемке прекрасно видно, что грабители даже не пытаются придать своим действиям какой бы то ни было идеологический окрас или подчеркнуть свою партийную принадлежность. Они просто увлеченно воруют, заботясь лишь о том, чтобы успеть вынести из открытой двери как можно больше товаров до появления полиции. Приписывать им некие политические взгляды как минимум наивно. Разбой как вид деятельности не имеет партийной принадлежности.

К примеру, в столице Калифорнии Сакраменто уже несколько лет идут уголовные дела в отношении риелторов-мошенников из числа русскоязычных эмигрантов, по совместительству являющихся прихожанами славянской церкви, придерживающейся самых что ни на есть консервативных политических взглядов. При этом мошенничеством они занимались не в разгар хаоса, а во вполне мирное время и к “социальным низам” уж точно не относились.

Манипулируя радикалами

Тем временем игра на существующих в Америке противоречиях с использованием как правых, так и левых радикалов является одним из любимых способов, которыми Москва пытается дестабилизировать и без того неспокойную ситуацию в США. Еще год назад американские СМИ анализировали переданную им расследовательским центром “Досье” Стратегию развития панафриканского государства на территории США, разработанную сотрудниками Евгения Пригожина — ”путинского повара”, покровителя армии интернет-троллей и наемников “Вагнера”. В документе шла речь не только о традиционном для Кремля влиянии на американское общество через социальные сети, но и о планах отправки чернокожих американцев в Африку “для подготовки к боевым действиям и саботажу”, а также целенаправленной работе с бывшими заключенными и преступниками как с потенциальным двигателем массовых беспорядков.

При всей утопичности планов создания “панафриканского государства” и даже разжигания полноценной гражданской войны в США очевидно, что усиление расовых противоречий и волнений среди афроамериканцев является приоритетом усилий Кремля по дестабилизации Соединенных Штатов. Согласно докладу спецпрокурора Роберта Мюллера российские тролли целенаправленно разжигали расовую напряженность, создавая фальшивые аккаунты афроамериканцев в соцсетях, в том числе от имени активистов движения “Черные жизни важны” (Black lives matter).

Это существенный момент, демонстрирующий, что, в отличие от крайне правых, Москва практически не взаимодействует с афроамериканскими группами напрямую, предпочитая оказывать влияние на них “под чужим флагом”. То же самое касается и разного рода анархистских движений. При этом радикально правые организации не гнушаются выстраивать открытые организационные связи с Москвой. К примеру, расистские движения “Традиционалистская молодежная сеть” и “Традиционалистская рабочая партия” тесно сотрудничали с “Русским имперским движением” (РИД) — организацией, недавно попавшей в список запрещенных в США. Активность РИД дошла до того, что она вербовала американцев проходить обучение в тренировочных лагерях под Санкт-Петербургом. Примеру “традиционалистов”  последовала и крайне правая американская организация “Лига Юга”, пару лет назад создавшая на своем сайте раздел на русском языке. Это не значит, что левый экстремизм “лучше” правого, однако очевидно, что влияние Кремля на этих людей не может быть столь же сильным, как на правых радикалов.

Помимо чернокожих активистов, еще одной мишенью Кремля на “левом” фронте, как уже отмечалось, являются радикал-социалисты, коммунисты и разного рода анархисты, включая печально известное движение “Антифа”. Они действительно отличаются радикальностью взглядов и нередко заявляют, что “американское государство не имеет права на существование” и представляет собой репрессивную машину угнетения. Следовательно, любая форма борьбы против него, включая силовое противостояние и полный снос существующей системы воспринимается ими как благо.

Однако именно в силу неприятия государства как такового левый экстремизм, в отличие от правого, не имеет серьезной поддержки в политическом спектре Америки и не стремится лоббировать свои интересы через властные каналы. Люди таких взглядов привыкли выражать свои убеждения на улицах, но они предпочитают держаться подальше от реальной политики. Парадокс заключается в том, что, даже если некоторые американские политики пытаются заигрывать с этим течением, левые анархисты не могут или не хотят эффективно воспользоваться этой ситуацией, сохраняя стойкое недоверие к любым чиновникам. 

Вид из Москвы

Именно поэтому попытка представить Демократическую партию “радикально левой” и поставить знак равенства между ней и погромщиками-анархистами — это типичная пропагандистская фикция, умело направленная Трампом и его последователями на усиление образа врага и создание искусственной дилеммы: “либо мы, либо погромы”. К слову, именно такую линию поведения подсказывает Трампу в своем интервью один из сотрудников Пригожина, председатель комиссии по СМИ Общественной палаты России Александр Малькевич.

“Тогда на месте пиарщиков Трампа я бы использовал картинки объятого огнем Миннеаполиса для ролика со слоганом: “Хотите четыре года жить в такой Америке — голосуйте за демократов”, — делится профессиональными секретами российский пиарщик.

У Александра Малькевича большой опыт вмешательства в дела Соединенных Штатов. В свое время он возглавлял сайт USA Really — дочернюю структуру пригожинского “Федерального агентства новостей”, больше известного как официальный медиаресурс “фабрики троллей”. После задержания ФБР в аэропорту Вашингтона в ноябре 2018 г. и требований зарегистрировать свое СМИ в качестве иностранного агента Малькевич свернул деятельность в США, но зато активно стал продолжать ее в России.

К слову, я неоднократно писала, что для взаимодействия с американскими крайне левыми Россия не имеет готовой “идеологии на экспорт”, однако стремится использовать в свою пользу их анархические взгляды и неприятие любого типа государственных институтов с целью создания хаоса и получения нужной “картинки” для большей радикализации правого спектра. Советы Малькевича полностью подтверждают этот вывод, а поведение Дональда Трампа и его сторонников показывает, что они также в полной мере усвоили пригожинский урок.

Тем временем привычка Москвы подогревать противоречия на обоих концах политического спектра ярко проявилась и в российской пропаганде. К примеру, главный редактор телеканала RT Маргарита Симоньян в передаче “Своя правда” на НТВ пламенно доказывала, что у протестующих в США просто не было иного способа быть услышанными, кроме как спалить несколько полицейских участков и разгромить пару магазинов и телеканалов, поскольку мейнстримовые медиа в США не желают отражать точку зрения народа и клеймят его мародерами.

С другой стороны, уже упомянутый Малькевич делает именно то, что описала Симоньян, то есть называет всех без исключения участников протестных акций “бандитами, мародерами и отбросами”, а также призывает расстреливать их на месте. Помимо этого, он ратует за “верный курс Дональда Трампа” и переживает, что у последнего остается “небольшой простор для маневра”.

Однако при столь разном с формальной точки зрения подходе оказывается, что и НТВ, и Малькевич пытаются с разных сторон подвести американцев лишь к одному выводу: США стоит поменьше обращать внимания на дела других стран и сосредоточиться на собственных проблемах.

“Может быть, американцы после всего этого меньше начнут вмешиваться в дела других стран?” — с надеждой спрашивает у Маргариты Симоньян ведущий “Своей правды” Роман Бабаян. “Мировой жандарм пожинает кровавый бунт в собственной стране”, — злорадно провозглашает заголовок интервью с Малькевичем, и эта фраза лейтмотивом звучит на всех федеральных телеканалах.

Под “вмешательством в дела других стран” Кремль имеет в виду два явления. Во-первых, реальные попытки американского истеблишмента наказать Россию за агрессию в Украине, вмешательство в американские выборы и другие “активные мероприятия”, проводимые Москвой по всему миру. Во-вторых, речь идет о святой вере Владимира Путина в то, что любые народные волнения с требованием демократизации, протестные акции и уж тем более революции как в самой России, так и в других странах — это дело рук США. Реальные предпосылки народного недовольства при этом полностью игнорируются, а сам факт поддержки американцами тех или иных течений заставляет кремлевских чекистов верить, что влияние Сороса или ЦРУ в данном случае было абсолютным и определяющим.

Именно поэтому дестабилизация США в глазах Путина воспринимается не только как способ отвлечь внимание американцев на внутренние проблемы и беспрепятственно расширять свое влияние на постсоветском пространстве и в Европе, но и как “святая месть проклятым пиндосам” за все “цветные революции” и “майданы” вместе взятые. И именно поэтому Россия будет продолжать делать все возможное, чтобы внести свою лепту в “американский майдан” и сделать эту месть еще более сладкой.

Ксения КИРИЛЛОВА