Власть возвращает страну в 1990-е годы

Победа Путина на президентских выборах, казалось бы, должна была принести стабильность стране, предсказуемость политики и успокоить предпринимателей. Но на деле пока выходит наоборот. С одной стороны, окончание избирательного цикла само по себе не решило ни одной проблемы. Напротив, многочисленные и весьма затратные социальные обещания, сделанные Путиным, лишь значительно усилили возможный потенциал недовольства, ведь понятно, что многие из них выполнены не будут. Так, военные уже столкнулись с резким урезанием обещанных им денег. На очереди — бюджетники. С другой стороны, политика после выборов осталась закрытой, субъективной и непредсказуемой, пока неспособной отток капитала из страны превратить в его приток. Власть так и остается в руках нескольких непубличных группировок, борьба между которыми продолжает определять будущее страны. Другими словами, под лозунгом борьбы за невозвращение в 1990-е годы власть в значительной степени снова привела страну именно в них.

Сама власть стоит перед необходимостью трансформироваться, но не знает, как именно. Правящая еще недавно ЕР повисла в воздухе и в нынешнем виде дни ее сочтены. Власть, похоже, начинает создавать новую структуру административного ресурса, в то время как свежий, но непродуманный закон о партиях неизбежно ведет к появлению большого количества организаций, называющих себя партиями, которые еще больше размоют и фрагментируют общество и национальный политический класс. В первую очередь оппозицию, которая купилась на его внешне либеральный характер. Консолидации общества отнюдь не происходит.

Усиливается конфликт между потребностью избирателей увидеть новых людей в кабинетах власти и ее открытость и кадровой политикой Кремля, которая не только сводится к перестановке старых чиновников на новые места, но и стала настоящей тайной за семью печатями, охраняемой лучше некоторых военных секретов. Кто и куда будет назначен? Почему наиболее одиозные фигуры уходят по собственному желанию? Какие принципы положены в отбор новых кадров? Почему в преддверии принятия закона о выборах губернаторов в ряде областей идет их спешное назначение? Кадровая политика власти все больше и больше напоминает ельцинскую “работу с документами” вне общественной доступности. Победитель президентских выборов упорно отказывается объявить состав своей команды, а пост премьера ожидает человека, который в общественном мнении не имеет права на собственный кадровый выбор и административную самостоятельность.

Как результат, страну уже захлестнули подковерные схватки кланов и война компроматов в лучших традициях 1990-х. Так, наезд на РПЦ все больше напоминает историю табачно-водочных акцизов того времени и тоже персонифицирован до предела. Силовые структуры дезориентированы, а полиция под пересуды о феноменально неэффективном министре Нургалиеве на глазах теряет последний авторитет. Упорные слухи, например, о возможном слиянии МВД с МЧС, разделении Минздравсоцразвития чуть ли не с отдачей Голиковой под суд или создании объединенного военного агентства под руководством Рогозина и т.д. дестабилизируют работу всех правительственных структур. Чиновники, в том числе самого высокого ранга, оказались между молотом и наковальней, потеряв какое-либо представление о своем будущем. СМИ публикуют слухи о возможных назначениях, отставках и перемещениях, которые буквально ежедневно вбрасываются заинтересованными сторонами в целях лоббирования своего кандидата или дискредитации соперника.

Типичным примером этого стал наезд на вице-премьера Шувалова, обвиненного его бывшим и, похоже, морально нечистоплотным адвокатом, сбежавшим в США, в том, что тот якобы незаконно обогатился. Эта история а-ля 1990-е характерна для нынешней ситуации в стране по ряду причин. С одной стороны, конкретных обвинений, как принято, не выдвигается, а дело ограничивается толстыми намеками. Простой расчет на естественную ненависть россиян к чиновникам. Из всех нынешних госслужащих своего ранга, наверное, только Шувалов известен тем, что никогда не скрывал своего состояния, заработанного в свое время в бизнесе. Более того, он чуть ли не единственный, кто сделал свои семейные финансы полностью прозрачными и платил с них налоги каждый год. Среди коллег он даже прославился излишней, по их мнению, щепетильностью в вопросах возможных конфликтов интересов и не был замечен в преференциях, а уж тем более в откатах. Но идея презумпции невиновности в стране так и не привилась. Богатый — значит, по определению, жулик.

С другой стороны, гораздо важнее то, что атака на Шувалова удивительным образом совпала с пиком клановой борьбой за состав нового правительства, где его — чуть ли не единственного либерала — некоторые силы очень не хотят видеть. Особенно учитывая, что именно руководители экономического блока правительства будут осуществлять и контролировать второй этап масштабной приватизации. Речь идет об огромных деньгах и о серьезнейшем политическом влиянии. Желание порулить приватизацией есть у разных групп сосредоточенных вокруг Путина, и наезд на Шувалова, похоже, рассчитан именно на его реакцию. Им даже удалось подключить некоторые американские СМИ, ведь российские власти, как и в 1990-е, больше прислушиваются именно к ним, имея все основания не доверять объективности собственных. Да и США, мол, надо подумать, как работать с правительством, где есть такие чиновники.

Дело, конечно, не в Шувалове, чье политическое будущее, как и будущее его нынешних соперников, мне безразлично. Что касается обвинений в его адрес, то есть суды, в том числе на Западе. Но мантра о том, что предотвращен возврат в мутные 1990-е, рассыпается на глазах. Страна в немалой степени живет пусть в обновленных, но реалиях тех лет. Если власть непрозрачна и глуха, то грязные политтехнологии не устаревают, а напротив, заменяют собой политический процесс. Власть вновь оказывается не только заложником борьбы кланов, но и объектом дезинформации, манипуляции и личных интересов.

11 апреля 2012, www.echo.msk.ru

Николай ЗЛОБИН