Вечером ослабляем, а утром — стулья: почему Минздрав не знает, когда выходить из карантина

С 1 июня в Украине перешли к следующему этапу ослабления карантина: начали открываться детские садики, спортивные клубы, отели, крупные магазины и даже торгово-развлекательные центры (пока без развлекательных зон). Впрочем, ослабить карантин должны были только те регионы, в которых эпидситуация соответствует трем критериям Минздрава: инцидентность, загруженность коек и охват тестированием. Тем не менее, в некоторых городах, например, в Киеве местные власти “забили” на требования Минздрава и все же ослабили карантинный режим без выполнения критериев. Почему так произошло, и что не так с критериями Минздрава, разбирался “Апостроф”.

Критерии

Итак, что же собой представляют критерии по выходу из карантина, прописанные Министерством охраны здоровья.

Инцидентность. Это количество новых случаев заболевания в регионе за последние 7 дней на 100 тысяч населения. Этот показатель должен быть не более 12, чтобы регион мог приступить к ослаблению карантина.

Загрузка коек. Тут все просто: если в учреждениях здравоохранения, определенных для госпитализации пациентов с COVID-19, загружено более 50% коек, то никакого ослабления быть не может. Если менее 50%, то можно переходить к следующему этапу.

Охват тестированием. Этот показатель коррелируется с уровнем инцидентности. То есть среднее количество тестирований на коронавирус методом ПЦР на протяжении последних семи дней должен составлять более 12 тестов на 100 тысяч населения.

При этом для ослабления карантина должны быть выполнены все три критерия без исключения. Если выполнено лишь два из трех, карантинную хватку ослаблять рано.

“Переход на следующий уровень смягчений в каждом регионе возможен только в том случае, если область соответствует всем критериям”, — отмечал глава Минздрава Максим Степанов.

Сегодня ослабляем, а завтра — нет

Согласно данным Минздрава по состоянию на 3 июня, Волынская, Днепропетровская, Донецкая, Львовская, Ровненская, Харьковская и Черновицкая область, а также город Киев, не выполнили критерии по выходу из карантина. Например, в столице показатель инцидентности — 13,28 вместо необходимых 12.

Впрочем, это не помешало поезду под названием “Ослабление карантина” 1 июня на сумасшедшей скорости и без остановок промчать станции “Инцидентность”, “Загрузка коек” и “Охват тестированием”.

“С 1 июня в столице открыли: детские сады, спортивные комплексы, залы и фитнесс-центры, детско-юношеские спортивные школы. Также с субботы, 30 мая, в столице открылись большие магазины площадью более 1000 квадратных метров”, — заявил на брифинге мэр Киева Виталий Кличко.

В то время как Кличко это сообщал, показатели инцидентности в столице были 13,18, то есть на 1,18 — выше нормы. Однако мэра Киева формально сложно в чем-то обвинить, ведь 29 мая, накануне ослабления карантина, инцидентность в столице была 11,02. То есть 29 мая снимать ограничения в Киеве было можно, а 1 июня — уже нельзя. Аналогичная ситуация была и в Волынской области: 29 мая — все в порядке, а через день — уже нет.

Странная статистика

Что вообще происходит? Проблема в самих критериях Минздрава? И да, и нет.

“На самом деле инцидентность, загрузка коек и охват тестированием — это мировой подход, и он должен учитываться. Но мы должны говорить о качестве всех этих критериев”, — уверяет “Апостроф” руководитель Национальной экспертной группы по инфекционному контролю, эпидемиолог Андрей Александрин.

Взять, к примеру, показатель инцидентности.

“Он не будет достоверным из-за низкой выявляемости инфицированных. Более того, в тех областях, где эпидемическое расследование проводится лучше, будет выявляться больше инфицированных и, соответственно, показатель будет выше. Награда за хорошую работу эпидемиологов — области не позволят смягчать карантин”, — отмечает врач-иммунолог, доктор медицинских наук Андрей Волянский.

Кроме того, как уверяют “Апостроф” эксперты, статистика инцидентности в стране, во-первых, неоперативна.

“Сегодняшнюю статистику по заболеваемости COVID-19 нельзя назвать реальной. Наша лабораторная служба уперлась головой в потолок и больше просто не может выявлять. Во многих регионах — очередь на несколько дней, и новые материалы даже не принимаются на исследование”, — уверяет Александрин.

“В каждой области — лаборатории с разными возможностями, — добавляет “Апострофу” заведующая кафедрой респираторных заболеваний Института эпидемиологии и инфекционных заболеваний им. Громашевского Алла Мироненко. — В вирусологической лаборатории в среднем 5-6 вирусологов. А на них сейчас валится просто вал образцов, которые нужно зарегистрировать, систематизировать, а потом еще и выдать результаты”.

То есть реальная инцидентность может быть хоть 50, хоть 100, но мы этого никогда не узнаем, ведь лаборатории просто не имеют возможности быстро обработать все анализы.

Во-вторых, кроме неоперативности, есть и проблема качества исследований.

“Даже та ПЦР-диагностика, на основании которой подтверждают диагноз, не всегда является качественной, — говорит Андрей Александрин. — Например, есть явная клиника COVID-19, врачи отсылают на исследование ПЦР, а им дважды приходит отрицательный результат. Они посылают в другую лабораторию, приходит положительный. Но из-за этого теряется неделя времени. Поэтому нашей статистике верить нельзя однозначно”.

Ну а, в-третьих: “Есть данные, что у выздоровевших и незаразных людей ПЦР-тесты могут быть положительны до трех месяцев, так как в эпителии слизистой оболочки поломанный генетический материал вируса остается до трех месяцев”, — поясняет “Апострофу” эпидемиолог Алексей Галимский.

Таким образом, если коронавирус будет выявляться даже у здоровых людей, то о чем вообще тогда может сказать инцидентность?

Или загруженность коек.

“Если койки рассчитаны на количество населения пропорционально и одинаково во всех регионах, то это может быть критерием”, — отмечает Алла Мироненко.

“В сложившейся ситуации разве что критерий загрузки инфекционных коек больными может быть хоть как-то объективным. То есть число госпитализации тяжелых и среднетяжелых случаев”, — соглашается Галимский.

Но проблема в том, что нет понятного алгоритма, как именно считать эту загруженность.

“Ляшко (Виктор Ляшко — главный санврач Украины, — “Апостроф”) заявлял, что у нас подготовлено 12 тысяч инфекционных коек. А какие это 12 тысяч коек? Это же не 12 тысяч одноместных боксов. У нас есть, например, в инфекционных отделениях и 4-местные палаты для больных гепатитом В, который передается только через кровь и половым путем. Это тоже инфекционная койка в инфекционном отделении. И что, разве на фоне эпидемии коронавируса у нас в стране прекратился гепатит В, С, другие кишечные и дыхательные инфекции? Тогда получается, что на все эти 12 тысяч инфекционных коек нельзя положить 12 тысяч больных COVID-19. Таким образом, нам не от чего оттолкнуться. Мы не знаем количества коек только для больных коронавирусом. Как тогда рассчитывать их загрузку?” — сетует Галимский.

Кроме того, далеко не все, кто заболел коронавирусом в Украине, госпитализированы. А это напрямую влияет на показатели загруженности.

“Например, молодые люди болеют легко. Мы их уже даже не принимаем в больницу: отпускаем домой под наблюдение семейного врача, и на этом точка”, — говорит “Апострофу” врач-инфекционист Киевской клинической больницы №4 Евгений Дубровский.

Охват тестированием, по мнению эпидемиологов, также сомнительный критерий. Представим ситуацию, что в регионе мало заболевших. Соответственно, и тестов будет мало. А показатель — не менее 12 тестов в неделю на 100 тысяч населения — нужно выполнять, ведь без него ослаблять карантин нельзя. А как его выполнить, если тестировать некого?

Если с критериями все так плохо, что же тогда делать? Как понимать, готов тот или иной регион к ослаблению карантина или нет?

“Более объективным является количество смертей на 100 тысяч населения. Увеличивается интенсивность эпидпроцесса — увеличивается (правда, с некоторым опозданием) количество смертей”, — говорит “Апострофу” Волянский.

Впрочем, количество смертей именно от коронавируса, а не от чего-то другого, подсчитать также достаточно сложно.

“В 2017 году был “успешно” уничтожен центр медицинской статистики при Минздраве. Мы даже не знаем, сколько и в каком месяце у нас было пневмоний в 2017 году и сколько сейчас. Может, у нас вообще нормальная, стабильная ситуация по пневмониям, а может, и нет. В отсутствии поступления объективной информации мы пытаемся принимать управленческие решения. Но это невозможно”, — резюмировал Алексей Галимский.

Артур ГОР