В очередях на Донбассе ад, а сепаратисты могут легко попасть в Украину

С 3 февраля приостановлена работа контрольного пункта въезда-выезда (КПВВ) “Зайцево”, расположенного в районе одноименного поселка в Донецкой области. Та же участь грозит и открытому в декабре прошлого года КПВВ “Марьинка”, а также пешему переходу в Луганской области — в Станице Луганской. Эти меры связаны с резко участившимся количеством обстрелов со стороны боевиков. В частности, согласно сводке штаба АТО за вечер воскресенья, 7 февраля, боевики стреляли 37 раз. На остальных пунктах пропуска возникают огромные очереди. Этим пользуются местные жители, пограничники и военнослужащие, которые берут взятки за комфортное пересечение КПВВ.

В последние дни по населенным пунктам Зайцево и Майорск пророссийские боевики постоянно ведут огонь из запрещенных Минскими договоренностями минометов калибра 82 и 120 мм. По словам источника “Апострофа”, обстрелы идут также из 152 мм САУ. Достается и КПВВ “Марьинка”, в направлении которого с оккупированной территории работают АГС-17.

“Началось обострение, когда стали “утюжить” Зайцево (в районе оккупированной Горловки, — “Апорстроф”), — заявил “Апострофу” военнослужащий, который несет службу в этом районе. — Также бои были в Майорске, поэтому и закрыли коридор (КПВВ, — “Апостроф”)”. В районе Майорска 31 января под обстрел попали гражданские лица — медик-волонтер и водитель: боевики расстреляли “скорую помощь”. Также был ранен боец с КПВВ.

Обострилась ситуация и под Мариуполем. Как заявляет штаб АТО, из населенного пункта Коминтерново, которое находится в “серой зоне” и в конце декабря было захвачено боевиками, регулярно ведутся обстрелы из “Градов”, ПТРК и минометов. Достается в эти дни и Трехизбенке под Луганском. Кроме того, по заявлению штаба, в так называемых ДНР и ЛНР активизировалась кампания по дезинформации относительно якобы готовящегося наступления украинской армии. Участившиеся шквальные обстрелы со стороны боевиков в штабе АТО называют “тактикой выжженной земли”.

Чужие здесь не ходят

Вдоль линии фронта обустроены четыре автомобильных КПВВ — “Зайцево”, “Гнутово”, “Новотроицкое” и “Марьинка” (в Донецкой области), а также единственный пеший контрольный пункт в Станице Луганской. С начала работы коридоров самым загруженным всегда был пункт пропуска “Зайцево”.

После закрытия этого КПВВ людям приходится идти на работу по минному полю в Бахмут (бывший Артемовск), об этом на днях заявил заместитель главы Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хуг. “Мины вокруг пропускных пунктов являются распространенным явлением. Мы видели их на этой неделе на блокпосту так называемой ДНР в Ясиноватой и возле украинского блокпоста в Марьинке”, — сказал Хуг. По его словам, два местных жителя из Зайцево задели растяжку около КПВВ и получили ранения, сейчас они находятся в больнице Дзержинска.

Помимо угрозы жизни на минных полях, существует проблема многокилометровых очередей, которые теперь, в связи с закрытием “Зайцево”, будут увеличиваться. Многие люди уже сейчас вынуждены ночевать под контрольными пунктами. “На кураховском направлении (КПВВ “Марьинка”) сейчас творится ад, — сообщили “Апострофу” в общественной организации “Донбасс-SOS”, которая отслеживает ситуацию на КПВВ. — На выезд очередь около 3 км, причем — в четыре ряда. Огромнейшее количество “льготного” транспорта, массово продают места в очереди. До закрытия “Зайцево” такого не было ни на одном посту”.

Хотя никаких льгот, согласно закону, на КПВВ нет, на деле большие очереди — это возможность заработка для живущих неподалеку от контрольных пунктов людей. Системе простая: машина занимает место, которое потом продают за 200-300 грн, в зависимости от близости к шлагбауму. Но цены на эту услугу точно будут расти, поскольку спрос слишком большой, уверен сотрудник “Донбасс-SOS”. В то же время, по имеющейся у “Апострофа” информации, “мзду” берут и на КПВВ. Чтобы проехать пункт пропуска без досмотра, военнослужащему, по словам источника издания, надо заплатить 200 грн, а пограничнику — 400 грн.

Бизнес на пропускной системе делают и те, кто возит пассажиров в обход КПВВ, через обычные блокпосты. Родион Шовкошитный, координатор сводных мобильных групп по борьбе с незаконной перевозкой товаров через линию разграничения в зоне АТО, говорит, что дороги в обход КПВВ функционируют уже давно. Один из таких коридоров проходит через Верхнеторецкое. “Наверное, когда линия разграничения появилась, так этот переход и начал функционировать, — говорит “Апострофу” координатор сводных мобильных групп. — Там все схвачено. С другой стороны подъезжает такси, ждет. С этой стороны перешли — поехали дальше. Таких переходов в зоне АТО много. Я об этом говорю уже полгода. Так что смешно говорить, что наша зона находится под контролем наших сил”.

На украинских блокпостах у таких “зайцев” проверяют только паспорт, а личные вещи не досматривают, поясняет Шовкошитный. Он уверен, что любой сепаратист может при желании беспрепятственно попасть куда угодно и провезти что угодно. Стоимость услуги таксиста, у которого все схвачено, и который провезет пассажира в обход КПВВ, — от 600 до 800 грн, в зависимости от маршрута следования. Примерно треть этих денег получает командир пограничников, который, кстати, может находиться в другом месте и отдать приказ пропустить “зайца” по телефону.

“Я могу говорить о своем участке — это Верхнеторецкое и шахта “Южная”, там машинки из Горловки проезжают. Вдоль шахты “Южная” мы спускались и смотрели: зубчики, которыми дорога была перекрыта, раздвинуты, дорога натоптана, легковые машины ездят”, — описывает тропы для незаконных пассажироперевозок Шовкошитный.

Вдоль всей линии разграничения работают до 20 таких переходов, уверен он. Пойманные “зайцы” заявляют, что не знали, куда их привез таксист, а пограничники, в свою очередь, отрицают факт пересечения блокпоста даже тогда, когда сотрудники мобильной группы устраивают “очную ставку” с “зайцем”. Доказать что-то крайне сложно. Шовкошитный считает, что блокпосты следует оборудовать видеокамерами, который фиксировали бы факт незаконного пересечения, иначе практически нет возможности пресечь этот бизнес. “Про наш участок сарафанное радио уже разнесло, что сюда лучше не соваться, — заявил “Апострофу” Шовкошитный. — Если кто-то не слышал или под дурачка косит и пытается проехать, то мы их разворачиваем”.

Живущие своей жизнью

Те, кому доводится регулярно простаивать в очередях на КПВВ, и с кем общался “Апостроф” и до Нового года, и после закрытия “Зайцево”, считают, что наличие внутренней “границы” (на линии соприкосновения боевиков и сил АТО) — это лишний способ “унизить” жителей восточного региона. В толпе стоящих на паспортный контроль, правда, можно услышать одинокий голос “За что боролись, на то и напоролись”, но большинство, сжимая в руках паспорт с трезубцем, уверяют — они на псевдореферендумы не ходили, Украину любят, а власть в Киеве — нет, ее и винят во всех своих бедах.

Кто-то называет сложности с пересечением линии соприкосновения блокадой “как во времена Голодомора”, кто-то — действенным инструментом для конфликтующих сторон. В последнем уверен Игорь Пятницкий (имя изменено по просьбе собеседника), выехавший из родной Горловки в мае 2014 года.

В Горловке у Игоря был свой бизнес — два крупных магазина со стройматериалами. Один разграбили и сожгли, второй пока цел, но нынешний его ассортимент мало кому нужен. Кое-что хозяин сумел эвакуировать на своей “Газели”, он также возил людей и их имущество, за услуги брал от 1 до 3 тыс. грн, в зависимости от расстояния. Когда запретили передвижение транспорта, кроме легкового, вместимостью не более 8 человек, Пятницкий продолжил зарабатывать извозом, но уже пассажирским. “Потом надоело. Ведь до войны был “уважаемым человеком”, — признается он “Апострофу”. Пока его семью очень выручают деньги, которые он получает от продажи своего товара на подконтрольной украинским властям территории.

Сейчас Пятницкий находится далеко от Украины — он работает кайт-инструктором во Вьетнаме, ему платят $20-30 в час. Но сезон подходит к концу, и он думает о возвращении домой. Билет уже куплен, а теперь, сидя на пляже в тысячах километров от зоны военных действий, он отслеживает ситуацию вокруг КПВВ и боится, что когда вернется в Украину, многие контрольные пункты на оккупированную территорию уже будут закрыты: “Как въехать — это головная боль для меня”.

Пятницкий говорит, что последние четыре месяца база данных, в которую внесены все, кто пересекает линию разграничения, постоянно зависала, когда люди пытались выехать с оккупированных территорий. Он трактует это как “стратегию по запечатыванию” и боится, что многим придется бросить на той стороне больных родителей, потому что для выезда всей семьи нужны будут немалые деньги. Но пугает и перспектива, уехав, оказаться на новом месте без работы.

И обстрелы, и сбои в работе КПВВ, и длинные очереди — все это, по его мнению, тихий заговор заинтересованных сторон. “У меня ощущение, что идет торг в Минске. Все, что происходит вокруг КПВВ, в том числе обстрелы, — это элементы торгов. Не будет обстрелов — их придумают. Перемещение людей ограничивали под всякими предлогами почти весь 2015 год, числа так с 20 января (пропускной режим введен 21 января 2015 года — “Апостроф”), и процесс шел по нарастающей. Наверное под различными предлогами ситуация будет усугубляться. Да и в прессе все чаще прощупывается общественное мнение на предмет полной изоляции Донбасса. Повлиять на это переселенцы уж точно не смогут, в СМИ правильно расскажут “почему и зачем”, да и вообще эта тема волнует только тех, кто там, остальная страна живет своей жизнью”, — говорит Пятницкий “Апострофу”.

Еще одна жительница прифронтовой зоны, Алла Клименко (имя также изменено) из Станицы Луганской, линию соприкосновения называет “политической тюрьмой” для миллионов людей, живущих в зоне АТО. “Нельзя закрывать переходы для людей! Люди должны сами решать, подвергать им свои жизни опасности или нет. Это такое унижение! — очень эмоционально рассказывает “Апострофу” Алла. — Это огромная зона!”

По ее словам, для жителей Станицы Луганск всегда был центром цивилизации. Поэтому изоляция от областного центра автоматически стала “смертью для элитного пригорода” и превратила его в “разрушенную деревню”. Алла рассказывает, как ездила между Луганском и Станицей по еще целому мосту через реку Северский Донец, потом, когда он был разрушен наполовину, пешком пробиралась по обломкам до тех пор, пока не было принято решение о введении пропускного режима.

Когда переезд закрыли, люди все лето приходили к мосту и ночевали под блокпостом в надежде передать детям сумки с продуктами. “Это такое жалкое зрелище”, — вспоминает она. У многих в Луганске остались дети-студенты, родственники, которые не могли бросить работу, ведь в Станице с трудоустройством и по сей день большие проблемы.

Бывший глава военно-гражданской администрации Луганской области Геннадий Москаль неоднократно говорил о том, что через разрушенный мост на подконтрольную ВСУ территорию постоянно проникают диверсионные группы боевиков, — то, что для одних было дорогой жизни, для других превратилось в постоянную угрозу.

Но Алла Клименко уверена, что пропускная система не нужна, потому что она никого на самом деле не защитит. “Если агенты захотят внедриться, то у них наверняка все документы будут в полном порядке”, — говорит она. А для пожилых людей, которые не дружат с компьютером и не могут поехать куда-то для оформления пропуска, линия разграничения стала блокадой. По мнению Клименко, стоило бы оставить пропускную систему образца 2014 года, когда на блокпостах проверяли документы, досматривали транспорт, “и всех все устраивало”. “Мне эта ситуация очень напоминает Голодомор, который сейчас так вспоминают. Создали серую зону и издеваются над людьми”, — делает заключение Алла.

Впрочем, в условиях обострения ситуации тем, кто ездит через линию соприкосновения, возможно, придется радоваться даже забитым под завязку КПВВ: если контрольные пункты закроют из-за обстрелов, жизнь по ту сторону для многих может, в самом деле, стать настоящей блокадой.

Яна СЕДОВА