Удар возмездия. Именно так называется то, что Пентагон сделал ранним утром пятницы с авиабазой правительственных ВВС Шайрат в сирийской провинции Хомс. Именно с этой базы взлетали самолеты, бомбившие 4 апреля город Хан Шейхун в провинции Идлиб, которую контролирует оппозиция. Бомбежка унесла жизни как минимум 80 человек, отравленных зарином. Из них два десятка женщин и не менее тридцати детей.
По базе было выпущено 59 крылатых ракет “Томагавк”. Так что в результате первой за шесть лет сирийской гражданской войны операции Пентагона против режима Асада инфраструктура базы Шайрат разрушена. Российские контингент и имущество, размещавшиеся здесь, не пострадали: американцы уведомили командование контингента об атаке заранее. Москва, в свою очередь, уведомила союзников, так что все, что можно эвакуировать, было эвакуировано. Однако какое-то время пользоваться базой, видимо, будет невозможно.
Хотя Вашингтон особо подчеркивает: согласовывать позиции с Кремлем накануне удара Белый дом не стал.
Торжество справедливости, впрочем, не дает ответа на вопрос, зачем вдруг Асад, буквально на прошлой неделе практически официально оставленный в покое, устроил эту бойню, столь же бессмысленную, сколь и беспощадную? Ведь 30 марта госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил, что судьбу Асада должен решать сирийский народ, а Анкара тогда же заявила о завершении операции “Щит Евфрата”, целью которой провозглашалось как раз свержение сирийского диктатора. И тут такое.
Химическое оружие неудобно ни хранить, ни применять. Оно имеет очень небольшую практическую ценность. Но при этом режим, к нему прибегающий, бесповоротно гробит свою репутацию. В Дамаске это отлично знают: оба покойных диктатора — и сосед Саддам Хуссейн, и отец нынешнего пока еще президента Хафез Асад — тому примеры. Да и у самого Башара Хафезовича имеется печальный опыт: обстрелы начиненными зарином ракетами районов Хан аль-Ассаль в Алеппо и Гоута в Дамаске едва не привели к прямому военному вмешательству в конфликт сил НАТО. Причем в Сенате США был зарегистрирован проект резолюции, разрешающей Белому дому использовать против сирийского режима вооруженные силы.
Тогда в конечном счете все закончилось “химической сделкой”: Дамаск согласился расстаться со своим арсеналом под гарантии Москвы.
И вот опять. Можно предположить, что Асад слетел с катушек, переоценив пределы своей безнаказанности. Можно допустить, что имел место эксцесс исполнителя. Или “подстава”. Верить, что это чудовищное представление организовано оппозицией, как утверждают Кремль и его сирийский клиент, не хочется. Но в 2013-м однозначного вывода расследование так и не дало. В докладе ооновской следственной комиссии написано, что организаторы атаки “вероятно, имели доступ к складам химического оружия сирийской армии, а также достаточную квалификацию и оборудование, необходимое для безопасного обращения с большими количествами химических веществ”. Но в то же время участница комиссии Карла дель Понте, в прошлом возглавлявшая международные трибуналы по Югославии и Руанде, высказывала подозрение, что за атаками могли стоять противники режима Асада.
Сколь бы циничным это ни выглядело, оппозиция выиграла тогда и выигрывает сейчас. Тогда диктатора чуть не свергли. Теперь — не оставят в покое. Однако наибольшие дивиденды от случившегося в Хан Шейхуне, получает президент США, чей 77 день пребывания на посту ознаменовался, против обыкновения, не скандалом, а ходом, достойным вождя свободного мира. И принятие решения об ударе по Шайрату, и правильно расставленные акценты в выступлении по этому поводу (Америка за справедливость, мир и гармонию, с нами весь цивилизованный мир, зло не должно оставаться безнаказанным, дети не должны гибнуть, молимся за здоровье раненых и души убитых), и общий информационный фон вокруг операции — тому подтверждение.
Как отметил Тиллерсон, Трамп показал, что готов к решительным действиям. Собственно, “демонстрация” и является ключевым словом для понимания происходящего.
Семиотически американские стрельбы “томагавками” по базе Асада — не что иное, как клон российских стрельб “калибрами” по объектам ИГИЛ в октябре 2015-го: “сильный лидер решает неразрешимые проблемы”.
И здесь Трамп достигает сразу нескольких целей. Во-первых, демонстрирует Америке, что ее новый президент — человек дела в отличие от “хлюпика и нытика” Обамы. К тому же, отнюдь не ставленник Кремля, что бы там ни говорили злопыхатели. Весьма актуально, если учесть, что расследование связей его окружения с Россией продолжается. Причем на днях выяснилось, что генерал Майкл Флинн, будучи советником по нацбезопасности, пытался вывести из постоянного состава Совета начальника Генштаба, а глава Комитета по разведке палаты представителей Конгресса США республиканец Девин Нунес в четверг устранился от расследования, поскольку подозревается в разглашении секретной информации.
Во-вторых, хозяин Овального кабинета демонстрирует оппонентам в рядах собственной партии, что они ошибались на его счет. Если уж сенатор Марк Рубио, ярый критик Трампа, говорит в эфире CNN, что за таким президентом можно идти, если уж воинственно непримиримые Джон Маккейн и Линдси Грэм его хвалят, это знак: раскол в республиканских рядах начинает срастаться. И антагонизм с демократами тоже, к слову, становится менее острым: за несколько часов до удара по Шайрату Хиллари Клинтон призвала Трампа уничтожить сирийские ВВС. Так что обстрел хоть и выглядит ответом на призыв, в этом вопросе виден межпартийный консенсус.
И он усиливается тем, что Вашингтон теперь демонстрирует союзникам и всему миру: с курсом на самоизоляцию США покончено. Занятно, что здесь Трамп стал на тот же путь, которым прошел Буш-младший. И, к слову, подобно Бушу-младшему в Ираке Трамп атакой на Шайрат демонстрирует: Америка возвращается к роли шерифа Ближнего Востока. Это, к слову, и очень наглядная демонстрация для России.
Так что истерики Москвы понятны: сыграть столь желанную роль Кремлю опять не дали. И даже хуже: заявление Тиллерсона о том, что Москва не сумела или не захотела обеспечить режим полного химического разоружения Дамаска, и это делает ее соучастницей преступления Асада, вполне может привести к новому витку если не изоляции, то как минимум небрежения обществом Кремля на Западе. Тем более что и Британия, и Германия выразили полную поддержку действиям Вашингтона.
Но это еще не все. Фактически Путину дали понять: игра в перезагрузку завершилась вместе с избирательной кампанией. И если кто не понял, он не единственный, кто может блефовать. Так что либо Москва сливает Асада (даром, что ли, Песков авансы раздавал?), либо кто знает... В этом контексте показательно, что российская система ПВО/ПРО, развернутая в Сирии якобы для защиты союзника, на протяжении операции молчала. И хотя впоследствии Москва заявила о разрыве всех военных контактов с США в Сирии, можно предположить, что ей еще позволят сохранить лицо, предложив-таки совместную операцию против ИГИЛ — в конце концов, сама напрашивалась.
В то же время это вот “кто знает...” заставило нервничать и Анкару: масштабное вовлечение США в конфликт ослабит ее позиции в отношениях с курдами. Не говоря уже о том, что распил Сирии в этом случае будет больше соответствовать забытой, казалось бы, идее переформатирования Большого Ближнего Востока, нежели планам астанинского “соображания на троих” с русскими и иранцами — тут и курдское государство может ненароком получиться. И кабы не де-юре. Расширение американского участия в Сирии чревато большими проблемами также для Тегерана, к которому Трамп и без того испытывает мощнейшую антипатию.
Еще одна демонстрация связана с американскими интересами, а также с безопасностью союзников США в Юго-Восточной Азии. Трамп отдал приказ об ударе по Шайрату как раз тогда, когда у него гостил председатель КНР Си Цзиньпин. Посыл для Пекина прост: Вашингтон заявлял о намерении решить северокорейскую проблему самостоятельно, если КНР откажется помогать, совершенно серьезно. Так что, мол, либо уймите своего миньона, либо вам будет так же неудобно, как теперь неудобно русским.
И наконец, еще один любопытный сигнал: залп по Шайрату предсказуемо привел к скачку цен на нефть. Стоимость фьючерсов на американскую нефть-сырец повысилась сразу на 2%. Теперь разморозка всего за два месяца практически всех нефгегазовых проектов, зарезанных Обамой, выглядит несколько иначе. Впрочем, это не обязательно объясняется конспирологией.
