Украинское и галицкое

Несмотря на все исторические и культурологические разъяснения, критики Украины как в России, так и в нашей стране никак не могут (или принципиально не хотят) отказаться от абсолютно неоправданной склонности противопоставлять украинское и галицкое, делая Галичину и галичан своей любимой мишенью. Украинофобы разной окраски не устают уверять, что по большому счету они ничего не имеют против Украины, им лишь не дает покоя все галицкое, которое они силятся представить чем-то внешним и враждебным украинскому. Их очень возмущает мифический, ими самими вымышленный “галицкий язык” (который в действительности оказывается литературным украинским), “галицкое правописание” (которое в действительности является харьковским правописанием 1927—1929 гг.) и “галицкие националисты” (которые в действительности часто были уроженцами запорожской земли, как Дмитрий Донцов, Херсонщины, как Евгений Маланюк, Черниговщины по современному административному делению, как Николай Михновский, Крыма и Одессы, как отец и сын Липы, Полтавщины, как Кирилл Осьмак, и так далее). Когда спрашиваешь, а что же исконно галицкого, такого, что не было бы собственно украинским, есть в тех лозунгах, которые озвучивают галичане, ответ получить невозможно...

Поскольку галичане раньше других украинцев еще в начале ХХ века приблизились к стандартам модерной европейской нации (чему способствовало длительное пребывание в дунайском “Вавилоне народов” Вены и Будапешта вместе с мадьярами, чехами, словаками, поляками, хорватами, итальянцами), они научились наиболее четко артикулировать национальные стремления. В конце концов, многие годы это учились делать украинские послы в австрийском парламенте. И таки научились. Кроме того, в Австро-Венгрии украинцам не пришлось пребывать под гнетом такого жестокого и тупого шовинизма, как украинцам Российской империи. Это признал В. Ленин, когда писал в статье “О сепаратном мире”: “Россия воюет за Галичину, обладать которой ей нужно в особенности для удушения украинского народа (кроме Галичины, у этого народа нет и быть не может уголка свободы, сравнительной, конечно)”. Сравнительной, между прочим, с Российской империей по состоянию на 1914 год. Чуть раньше тот же автор в статье “Социализм и война. Отношение РСДРП к войне”: “Царизм ведет войну для захвата Галичины и окончательного подавления свободы украинцев...”

Над украинофобами (как местными, так и зарубежными) довлеет миф о “галицкой заразе”, мол, это западные, католические, чуждые остальной Украине галичане искусили мирных и пророссийских малороссов. Создателям этого мифа трудно признаться самим себе, что никогда это галицкое влияние не дало бы о себе знать, если бы не было для этого благоприятной почвы — психологической, языковой, политической, культурной и так далее, если бы Большая Украина не признавала Галичину своей органичной, к тому же лидерской частью на каком-то глубинном подсознательном уровне, несмотря на постоянно навеиваемые (очень целенаправленно!) бытовые штампы “бандеровцев” и “западенцев”. Хотя умным и наблюдательным “схиднякам” внушения не мешали видеть реальность, как не помешало это уроженцу Черниговщины Александру Довженко во время “золотого сентября” 1939 года отметить в собственном дневнике: “Мы никогда не сможем простить галичанам, что они культурнее и человечнее нас”. Однако, как продемонстрировали события 1991 года и “оранжевого” Майдана-2004, не только смогли простить, но и оказались способными поучиться у галичан многим полезным вещам. И это именно потому, что “галицкие лозунги” на самом деле были всеукраинскими, они отражали настроения миллионов граждан целой Украины, всего порядочного, умного и честного, что в ней было.

В свою очередь, Галичина не имела в Украине никакого заметного влияния, когда действительно выступала с чем-то чисто галицким, начиная от так называемой Галицкой ассамблеи, созданной в перестроечные дни Вячеславом Чорновилом, и заканчивая “кафешными” демаршами писателей Андруховича и Винничука об “уменьшении” территории Украины в интересах “европеизации”. Но статус Галичины резко повышался, когда она была рупором всей Украины, и тогда ее голос слышали на всех украинских землях “від Сяну до Дону”, и она снова становилась украинским Пьемонтом. Если бы галичане, руководствуясь шкурно-эгоистическими соображениями, отреклись от идеалов соборности Украины, то могли бы решить какие-то свои региональные вопросы. Более того, в этом их бы с большим энтузиазмом поддержали (до определенного предела) всевозможные пророссийские блоки и конгрессы, ведь самоотстранение Галичины от всеукраинских политических и национально-культурных процессов существенно ослабило бы украинскую партию (в широком смысле слова), автоматически усилив антиукраинские круги. С другой стороны, Москва и ее креатура в Украине вряд ли позволили бы образование какой-либо самостоятельной галицкой государственной единицы, поскольку зачем им демонстрационный эффект для остальной Украины наподобие того влияния, которое было на ГДР со стороны ФРГ. Эти силы больше всего устраивала бы Галичина как промоутер автономизации и федерализации Украины, когда сам украинский Пьемонт можно было бы изолировать и маргинализировать, в то же время не отпуская этот регион в самостоятельное плавание. Тогда Большую Украину можно было бы окончательно укротить, ведь Украина минус Галичина — это Беларусь имени товарища Лукашенко. Действительно, Галичина очень мешает украинофобам и реинтеграторам империи, но вовсе не чем-то чисто галицким, а самой последовательной манифестацией исконно украинских ценностей. Галичина — это кусок непереваренной Москвой Украины. Именно поэтому Галичина и галичане несут тяжкий всеукраинский крест наиболее осознанной национальной ответственности.

Все, что российское и москвофильское сознание квалифицирует как галицкое, на самом деле чисто украинское. Поэтому всегда любая атака на галичан в связи с их национально-патриотической позицией фактически является атакой против Украины. Это нужно понимать людям, считающим себя украинскими патриотами (независимо от региональной принадлежности), да и всем лояльным гражданам государства.

Игорь ЛОСЕВ