“Уже достало и пора остановиться”. Зачем Зеленскому реестр олигархов

Согласно документу СНБО (Совет нацбезопасности и обороны Украины) будет вести “реестр” таких предпринимателей для “предотвращения угроз национальной безопасности, связанных с чрезмерным влиянием лиц, имеющих значительный экономический или политический вес в общественной жизни”. А фигурантам “реестра олигархов” запретят поддерживать деньгами политические партии.

Народные депутаты от “Слуги народа” уверяют, что закон поможет сдерживать влияние олигархов, в том числе связанных с Россией, на украинскую политику. Критики документа считают, что он противоречит Конституции. Что касается самих фигурантов будущего списка, то самый богатый человек Украины Ринат Ахметов уже заявил, что он никаким олигархом не является:

“Ринат Ахметов был бы удивлен, если бы его им признали. Ринат Ахметов — крупнейший украинский инвестор”, — заявила пресс-секретарь бизнесмена Анна Терехова.

Кто выиграет, а кто проиграет от “антиолиграхического” законопроекта? Настоящее Время спросило об этом двух депутатов Верховной Рады Украины: Марину Бардину из пропрезидентской фракции “Слуга народа” и депутата от фракции “Голос” Андрея Осадчука.

— Хочу для начала задать довольно простой вопрос, чтобы понять вашу исходную позицию: с олигархами бороться надо?

Бардина: Конечно, надо.

Осадчук: Ну это очевидно.

— А какими методами? Чем хорош, на ваш взгляд, метод Зеленского — составлять некие списки и запрещать?

Бардина: Я считаю, что мы наблюдаем готовность президента реагировать очень жестко и быстро, потому что мы понимаем, что пять лет правления — это не так много в тех условиях, которые мы сегодня имеем в Украине, чтобы делать какие-то изменения и бороться с коррупцией в первую очередь. Мы понимаем, что коррупция для нашей страны — это один из ключевых внутренних врагов. Поэтому намерения президента с помощью того законопроекта, который он внес в парламент, решать эту проблему противодействия коррупции и борьбы с олигархами — это один из возможных, вероятных действующих инструментов.

Осадчук: Метод Зеленского ничего не имеет общего с борьбой с олигархами, потому что с олигархами нужно бороться сильными государственными институциями, нужно бороться, используя правовые методы, законные методы. А то, что я видел в первом драфте, который я сегодня так поверхностно смог почитать, — это имеет мало общего с юриспруденцией и с законом. Это больше технология, это больше шоу, это больше желание понравиться и создать хайп вокруг этого вопроса.

Я напомню, что мы на эту тему разговариваем уже вторую или третью неделю, потому что Зеленский анонсировал свой закон еще на своей пресс-конференции. Сегодня мы его увидели, и опять мы продолжаем разговаривать. То есть я это все воспринимаю исключительно как технологическую вещь для того, чтобы держать рейтинг и привлекать к себе внимание.

— Почему Зеленский все-таки решил бороться с олигархами именно запретительными законами, а, например, не через суды?

Бардина: Знаете, я долгое время уже слежу за украинской политикой, и я, к сожалению, не видела еще ни одного эффективного инструмента борьбы с олигархами. Этот закон — попытка Зеленского, попытка его команды это сделать. Мне кажется, если другие фракции парламента или группы могут предложить какие-то альтернативные законопроекты, они это, конечно, сделают. И мы будем смотреть на них. Но на данном этапе развития украинской политики и борьбы с коррупцией и олигархами мне кажется, что это такой первый законопроект, который шлет достаточно сильный сигнал всем олигархам в стране, что уже достало и пора остановиться.

— Но это все-таки поражение людей в правах? Вот есть богатый человек, у него есть деньги. Есть другой вопрос: как он нажил это имущество, но это вопрос, собственно, не к депутатам, это вопрос к суду. Это суд должен выяснять. Но закон Зеленского поражает людей в правах. Почему человек не может распоряжаться теми деньгами, которые у него есть, так, как он хочет? Хочет — партии финансирует, хочет — финансирует, например, телеканалы. Это же его право?! Про партии я тут не знаю по поводу, законно ли это, но телеканалы — что в этом такого?

Бардина: Задача как бы уменьшать, наоборот, влияние олигархов на политику. Потому что многие олигархи, к сожалению, финансируют депутатов, имеют своих так называемых карманных депутатов. И, к сожалению, это все мы потом видим в каких-то лоббистских законопроектах, которые опять же усиливают доходы этих олигархов. То есть такой замкнутый круг, из которого нужно действительно быстро выходить.

Пока мы не поборем олигархов, пока мы не поборем коррупцию, украинцы не ощутят действительно каких-то экономических изменений в том числе. А влияние олигархов на украинскую политику достаточно сильное. Поэтому как бы есть инструменты финансирования партий за счет государственного бюджета. Я думаю, что мы должны развиваться все-таки в прозрачных взаимоотношениях. Если кто-то из депутатов, кабинета министров общается с олигархами, то почему они с ними общаются? Какие у них могут быть интересы? Все-таки это такая попытка прозрачных отношений между бизнесом и теми людьми в стране, которые принимают решение по развитию нашей страны.

— Разве не достаточно посмотреть, например, на примеры двух стран — соседок Украины — России и Беларуси? Мы видим, к чему там приводят запретительные законы. Ничего общего с демократией это не имеет.

Осадчук: История российской борьбы с олигархами общеизвестна. Это был просто процесс перераспределения ресурсов от одних олигархов практически к другим олигархам.

— Не повторится ли это в Украине?

Осадчук: Вся эта история не имеет ничего общего с реальной системной борьбой. Когда моя уважаемая коллега говорит: “А что же могут предложить другие партии?” Извините, черт побери, другие партии второй год говорят о том, что без судебной реформы ничего не будет в этой стране. Это невозможно. Если мы не обеспечим справедливость в украинских судах, у нас не будет ни борьбы с олигархами, ни экономики, ни инвестиций, ни рабочих мест. И с судебной системой все совершенно понятно, что нужно делать. Нужно перезапускать высшую квалификационную комиссию судей, нужно менять Высшую раду правосудия для того, чтобы заработала система судейского самоуправления, для того, чтобы могли очищать систему.

Да, это не делается быстро. Но Зеленский и его друзья ориентированы на какие-то чудеса, они играют в какого-то Дэвида Коперфильда, что “вот я сейчас приму закон против олигархов, и у нас не будет олигархов”. Это все глупости. И извините, “маячня” (бред) по-украински это называется.

Мы не можем довести до конца судебную реформу, а президент подает законопроект, где он хочет легализовать СНБО как орган, который будет подменять собой и следствие, и прокуратуру, и суд. Это ничего общего с демократией не имеет. Это ничего общего с верховенством права не имеет. Более того: если они протащат этот законопроект, это закончится тем, что кто-то рано или поздно его обжалует и признает его недействительным на уровне Конституционного суда Украины или в Европейском суде по правам человека. Закон не имеет вообще никакой юридической основы, это все склеено исключительно на эмоции, и все рухнет рано или поздно.

У Зеленского есть Антимонопольный комитет. Что ему мешает использовать его по полной программе? Полномочия украинского Антимонопольного комитета мало чем отличаются от полномочий европейских антимонопольных органов. Они могут делать с олигархами, с монополиями, естественными, неестественными, все что угодно. Если кто-то злоупотребляет монопольным положением, с ним можно легко разбираться.

— Я хотел бы еще спросить: борьба с олигархами была одним из главных предвыборных лозунгов Зеленского. Почему ему потребовалось два года, чтобы лозунг превратить в законопроект — почему так долго?

Бардина: Я хочу напомнить, что и другие лозунги были в приоритете. И одним днем, к сожалению, всю страну изменить нельзя, как бы нам того ни хотелось. Но были приняты другие законопроекты, направленные на улучшение экономической ситуации, на продвижение других реформ. Мы запустили рынок земли в Украине, это такая достаточно прорывная была реформа для нас. Что касается борьбы с коррупцией, например, опять же таки мой коллега говорит о судебной реформе, о правоохранительной реформе я бы тоже сказала, что это обязательно, что нужно делать. Но вот, например, сегодня мы столкнулись в парламенте с трудностями по голосованию законопроекта про ответственность за неправильные декларации, за невнесение всех ведомостей в декларации. То есть есть свои вызовы в парламенте. И, к сожалению, президент должен ветировать сегодняшний законопроект, чтобы проголосовать его еще лучше.

Я это к тому, что нам нужны действительно быстрые решения и реформы: судебная, правоохранительная — это все то, что мы будем делать. Но мне кажется, что быстрого результата мы не сможем достичь с такими реформами, как, например, проголосовав сейчас законопроект про борьбу с олигархами. И вот эти реестры, которые предлагается открыть этим законопроектом, — это же все про прозрачные взаимоотношения власти и большого бизнеса, который зачастую, к сожалению, нечестный большой бизнес. Поэтому мне импонирует желание президента действительно по-честному бороться с этим.

Осадчук: Во-первых, Зеленский учился два года. За эти два года он понял только одно: что президентская власть очень мощная, и он понял, что он контролирует силовой блок. А имея силовой блок, можно влиять на очень многие процессы. А почему именно сейчас это все происходит... вы знаете, чем больше я наблюдаю за последними событиями, тем больше у меня ощущение, что у нас выборы будут намного раньше, чем это кто-то может предполагать. Я не исключаю, что Владимир Зеленский хочет перезапустить свои сроки пребывания у власти, и возможно, это произойдет даже в этом году.

Игорь СЕВРЮГИН, Настоящее время