Три украинских фронта — война, экономический кризис, реформы

Тому, кто прожил в Киеве последние десять месяцев, не нужно объяснять, что будущее — субстанция нелинейная. Оно может сжиматься до нескольких часов, растягиваться — в зависимости от обстановки — на месяцы или годы, чтобы потом опять скукожиться в полоску ближайшей ночи.

В разгар революции киевляне перестали планировать дальше чем на сутки. Главным неизвестным в любом уравнении был ответ на вопрос, выстоит ли ночью майдан. Бегство Януковича ненадолго сделало будущее безбрежным, но оккупация Крыма и месяцы в ожидании российского вторжения поставили крест на большинстве планов. Летом способность сосредоточиться на делах стала зависеть от побед и поражений на Донбассе. Минское перемирие не распрямило украинскую стрелу времени, а скорее расслоило ее — и теперь будущее страны зависит от действий сразу в трех временных горизонтах.

Ближайшая задача — остановить продвижение врага и по возможности отбить у него охоту к новым вылазкам. Об этом говорил в среду президент Петр Порошенко, впервые за три месяца после избрания появившийся на заседании правительства. Лишь 3 из 70 абзацев его выступления были посвящены реформам (“Нужно ускорить!”). Остальное — про причины и условия прекращения огня на Востоке, но самое главное — про оборону. Никто не знает, как долго продлится перемирие, сказал Порошенко, поэтому Украина будет строить свою линию Маннергейма, вооружать и тренировать армию, готовиться к партизанскому отпору.

Это правильные приоритеты. В стране, которая не может себя защитить, не будет ни инвестиций, ни экономического роста. Вообще, несмотря на потерю Крыма и утрату контроля над частью районов Луганской и Донецкой областей, способность Украины к самозащите превзошла ожидания. Кто знает, не сидело ли бы сегодня в Киеве марионеточное “народное правительство”, если бы не героизм добровольцев и кадровых военных в Донбассе. Противник предупрежден: повторения бескровной чехословацкой экспедиции 1968 г. не будет. А это повышает шансы на то, что мирная передышка продлится достаточно долго для того, чтобы радикально повысить возможные издержки агрессора.

Второй горизонт — стабилизация тыла. Если не остановить углубление экономического кризиса, с приходом холодов (и в условиях энергетической блокады) он может перерасти в социальный. Здесь сделано гораздо меньше, чем следовало. Кабинет Арсения Яценюка, формировавшийся после победы майдана как “правительство камикадзе”, предотвратил экономический коллапс, добившись возобновления сотрудничества с Международным валютным фондом, но увяз в бюрократической рутине и политическом балансировании. Судя по всем признакам (более прозрачный режим госзакупок, оценки журналистов-расследователей, плотный мониторинг со стороны МВФ), масштабы коррупции и воровства резко снизились, но для восстановления доверия к украинской экономике этого совершенно недостаточно. Не случайно, готовясь идти на парламентские выборы, политическая сила премьер-министра, “Народный фронт”, делает акцент на военной повестке и риторике: в деле реформ похвастаться нынешнему кабинету особенно нечем.

Лучшее, что может оставить в наследство своим преемникам нынешнее правительство, — серьезная, а не косметическая налоговая реформа, и прежде всего снижение налогового бремени на доходы наемных работников, едва ли не самого высокого в Европе. Запредельные ставки единого социального взноса загоняют в тень огромную часть украинской экономики. В августе члены кабинета заговорили о снижении ставки в 3 раза (с 37-50 до 15%), но, чтобы действительно сделать это, нужно радикально — на несколько процентов ВВП — резать госрасходы. Консенсуса по этому поводу пока не видно. Учитывая, что, по оценке МВФ, дефицит государственных финансов составит в этом году 10,1% ВВП, в параличе воли нет ничего удивительного.

Автор грузинских либеральных реформ Каха Бендукидзе как-то назвал Украину самой нереформированной страной, какую он только видел. Понимание этого широко распространено в украинском обществе, но само существование длинного списка реформ, охватывающего буквально все области жизни, подталкивает власть и международных доноров к привычному бюрократическому ответу — написанию всеобъемлющей программы, в которой будут кропотливо расписаны приоритеты и последовательность намеченных мер. Весь опыт реформирования на постсоветском пространстве показывает, что такие программы — от “500 дней” до “программы Грефа” и программы реформ Януковича (была такая, не смейтесь) — просто не работают. И это, пожалуй, самый захламленный и плохо просматриваемый горизонт.

Высокопоставленные члены администрации Порошенко говорят, что тот делает ставку на перезагрузку парламента, которая была одним из его предвыборных обещаний. Президент рассчитывает, что избранная 26 октября Рада сформирует технократическое правительство, которое двинется вперед без оглядки на рейтинги и противодействие политических спонсоров. Проблема в том, что пока не понятно, насколько эта идея может быть реализована в рамках украинской конституции и политической культуры.

Крымский кризис показал, что низкие темпы экономического роста угрожают самому существованию страны. За 23 года беззаботной независимости по уровню душевого ВВП Украина в 2-3 раза отстала от ближайших соседей. Чтобы пуститься в погоню, стране нужно двигаться очень быстро. Только так она сможет вернуть себе уверенность в будущем.

Владимир ФЕДОРИН