Похоже, сигналы Дональда Трампа о пересмотре отношений (или “условий торговли”, но в данном случае проблема поставлена гораздо шире) вплоть до распада регионального торгового блока наконец услышали в Мексике. Нельзя сказать, чтобы победа на президентских выборах левого лидера Лопеса Обрадора стала неожиданностью, однако впервые за 90 лет лидером и главой исполнительной власти Соединенных Штатов Мексики станет политик, не представляющий одну из двух ведущих консервативных партий. И это сулит Северной Америке новый виток развала торгового блока НАФТА, который критикуется Лопесом Обрадором с типично левых, антиколониальных позиций.
Трамп как невольный строитель социализма
Еще полгода назад определенные шансы сменить Энрике Пенью Ньето, представителя Институционально-революционной партии (в Мексике президенты избираются только на один шестилетний срок), во дворце Лос Пинос имели и Рикардо Анайя от Партии национального действия (от нее в 2000-м впервые победил “революционных институционалистов” Винсенте Фокс), и кандидат от партии действующего президента Хосе Антонио Меаде. Но “северный вопрос”, агрессивная линия, проводимая Дональдом Трампом против Мексики во всех мыслимых сферах, не оставил им шансов. Даже вместе они набрали существенно меньше, чем Обрадор (38% против 53% голосов), причем на выборах, в которых приняло участие рекордное количество избирателей (то есть они частично носили характер референдума).
И здесь следует сказать, что Обрадор в своей кампании практически не упоминал внешнюю политику, за исключением жесткой критики в адрес Трампа, которого он обещает принудить к уважению. Иными словами, Обрадор кое-что позаимствовал из арсенала своего будущего северного коллеги, все внешние проблемы США и других стран объясняющего якобы “неуважением”, которое питали к Бараку Обаме иностранные лидеры. Вот и мексиканские власти оппозиционер Обрадор, намеренный объявить тотальную войну коррупции, которая по его словам проникла в все поры управления страной, обвинял в том числе и в отсутствии к Ньето уважения у американцев.
Президентство самого Ньето является довольно противоречивым, впрочем, как и его предшественников Фелипе Кальдерона и Винсенте Фокса Кесады. С одной стороны, мексиканская экономика быстро росла и развивалась. С другой — власти хронически ничего не могли поделать с мафией и даже целыми армиями наркоторговцев, время от времени контролировавшими едва ли не целые штаты. Но по большому счету борьба Лопеса Обрадора за власть мало затрагивает персоналии противников, которые ему противостояли, поскольку общее у них было только одно: многие годы самыми разными способами они не давали бывшему мэру Мехико (главе правительства федерального округа в первой половине 2000-х) стать президентом Мексики.
Как “АМЛО” шел к власти
65-летний Андрес Мануэль Лопес Обрадор, или “АМЛО”, — политик, чем-то близкий по риторике и электоральной истории украинской Юлии Тимошенко, поскольку был ключевым кандидатом в президенты на выборах 2006-го, 2012-го и 2018 гг. Двенадцать лет назад он потерпел поражение с минимальным отрывом, в результате чего его сторонники начали массовые акции протеста и даже объявили его президентом. Член не слишком влиятельных, из разряда вечно оппозиционных Партии демократической революции (ПДР), затем — Движения национального возрождения.
Дипломированный политолог и государственный управленец (хотя кто знает, что под этим понимают в Мексике), Обрадор начинал политическую карьеру в Институционно-революционной партии (ИРП), которая долгое время была бессменно правящей в стране. В 1988 г. перешел в движение Corriente Democrática, созданное Куатемоком Карденасом, влиятельным членом ИРП и сыном экс-президента Ласаро Карденаса. В 1989 г. Corriente Democrática была преобразована в Партию демократической революции.
В 1996—1999 гг. возглавлял эту партию, давшую плацдарм для дальнейшего роста. В 2000 г. Обрадор был избран главой правительства Федерального округа — эта должность приблизительно соответствует посту мэра города без учета агломерации. На этом посту он уделял большое внимание социальным проектам и решению проблем с коммунальной недвижимостью (уделяет немалое внимание этому вопросу и сегодня, во время кампании он атаковал банкиров-махинаторов с ипотечными кредитами). Также по его инициативе была открыта система экспресс-автобусов с выделенной полосой Metrobús. Оппонентам Обрадор был вечным бельмом на глазу — в 2004—2005 гг. Конгресс даже лишал его неприкосновенности из-за рассмотрения дела в суде, что рассматривается как исключительно политическая акция его противников. Тем не менее Обрадор постепенно стал популярным политиком в общенациональном масштабе.
Неудавшаяся революция кактусов
В 2006 г. Обрадор участвовал в президентских выборах в Мексике в качестве кандидата от ПДР. На выборах однопартиец действующего президента Висенте Фокса правоцентрист Фелипе Кальдерон получил 35,89% (15 000 284 голоса), Обрадор — 35,31 % (14 756 350), кандидат от другой левоцентристской партии — ИРП — Роберто Мадрасо — 22,26 % (9 301 441). Поскольку избирательное законодательство Мексики не предусматривает возможности проведения второго тура, правда, при этом необходимо набрать определенный процент, новым президентом стал Кальдерон. Сторонники Обрадора, однако, потребовали признать итоги выборов недействительными. Они, в частности, указывали на то, что после подсчета 90% бюллетеней Обрадор выигрывал у Кальдерона с перевесом более чем в 1%, и предположили, что во время подсчета последних 10% бюллетеней были задействованы фальсификации. Протесты, начавшиеся после выборов, получили название “революции кактусов”, но судебная система склонилась на сторону Кальдерона как человека истеблишмента.
Неугомонный Обрадор принял участие и в президентских выборах 2012 г., занял второе место, набрав 31,6% голосов, проиграв в некотором роде “обамическому” Ньете, которого вместе с ИРП выдвигали местные “зеленые”, сохранив статус второго по публичному влиянию политика страны. Но после проигранных выборов вышел из Партии демократической революции и возглавил Партию национального возрождения.
В завершившейся гонке Обрадор представлял пеструю левую коалицию “Вместе мы сделаем историю”, в которую входят Движение национального возрождения (MORENA), Партия труда и Партия социальной солидарности.
Франция, Турция и Мексика — президентские режимы
Важно подчеркнуть, что, как и недавно в Турции, но в Мексике это обычное дело, одновременно с президентскими проводились и парламентские выборы. И успех коалиции Обрадора в этом разрезе выглядит еще более впечатляющим, поскольку она (но не стоит забывать, что это блок и он может в определенный момент распасться) заняла в палате депутатов 212 мест из 300. Власть президента в Мексике ограничена разделом властей, поэтому, как и во Франции (где выборы президента и парламента проходят с интервалом в несколько месяцев), предполагается, что это лидер политической силы, которая берет на себя всю ответственность, так что он будет править и в реальности. Однако, согласно традиции, Обрадор вступит в свои обязанности только в декабре, так что если какие-то фундаментальные изменения во внутренней и внешней политике Мексики и последуют, то исключительно в законодательной сфере.
Сами мексиканцы мотивируют такой огромный кредит доверия “от обратного” — глубоким недоверия к прочим партиям, эпохе “прошлого”. Видимо, партию Ньеты подкосило еще и относительно недавнее землетрясение, а также очередные болезненные стычки с синдикатами наркомафии в северных штатах.
Любопытно, что президент Трамп от всей души поздравил Обрадора в “Твиттере”, видимо, для того, чтобы уколоть неприятного ему Ньету, хотя тот и не переизбирался. Но почему Трамп ждет от Обрадора каких-то позитивных для США перемен в политике южного соседа, науке, как говорится, неизвестно. Ведь Обрадор — типичный старинный латиноамериканский левый националист, антиглобалист, кто-то вроде покойного аргентинского Нестора Киршнера или сидящего в тюрьме бразильца Лулы, разве что с большим упором на “внутренние дела” Мексики, чем... напоминает самого Трампа. Поэтому с долей вероятности можно сказать, что нацеленный на развал блока НАФТА Трамп выиграл, а вот США скорее проиграли. Претензии трамповских США к Мексике структурированы следующим образом.
Борьба с южным халявщиком
Первое — это борьба Дональда Трампа с рабочей миграцией, а она идет в США в основном с юга, из Мексики и других латиноамериканских стран.
Второе, связанное с первым, — это якобы засилье мексиканских товаров на рынке северного соседа, бегство на юг производителей, “несправедливые”, по мнению Трампа и части его советников, условия торговли в рамках НАФТА.
Третье — это организованная преступность Мексики, глубоко проникшая в общество и экономику США (и в этом, пожалуй, есть здравое зерно).
Наконец, четвертое — это мелькающие тени России в мексиканской политике. Несмотря на углубление рецессии в экономике, болезненные военные и дипломатические поражения, Москва, как еще недавно полагали в Вашингтоне, цепляется за бастионы своего влияния в Западном полушарии. Это такие страны, как Никарагуа, Венесуэла и Куба (а также, с некоторой долей вероятности, Эквадор), где присутствуют интересы российских ТНК и разведки. И, отчасти используя эти базы, Кремль намеревается дать бой Белому дому прямо в южном подбрюшье Соединенных Штатов.
Но была ли рука Москвы?
Если бы это были инсинуации желтой прессы, то можно было бы, невзирая на тяжелый политический климат в округе Колумбия, отнестись к такому предположению с юмором. Однако с этими тезисами выступил полгода назад на площадке влиятельного (особенно в нынешней администрации) Джеймстаунского фонда не кто иной, как тогдашний советник президента по национальной безопасности Герберт Макмастер.
Генерал, занимавший в правительстве США должность, аналогичную украинскому секретарю СНБО, заявлял, что у Вашингтона вызывают все возрастающее беспокойство “высокотехнологичные кампании по подрывной деятельности”, которые российские власти проводят в разных концах света. С помощью своей “изощренной пропагандистской кампании”, считает генерал, Москва стремится “повлиять” на исход президентских выборов в Мексике.
Впрочем, нельзя не подумать, что, уволив Макмастера, Трамп “отмел” такие конструкции, обеспечивая себе спокойный южный сон, — в конце концов сегодня приоритетами для президента США выступают Ким Чен Ын, аятолла Хаменеи и лично Владимир Путин, с которым Трамп мечтает потолковать по душам. Поэтому, собственно, американское влияние на выборы в Мексике оказалось минимальным, а вот Трампа — определяющим.
Что касается российского влияния в Мексике, то оно в любом случае крайне преувеличено, да и экономика страны заточена под США. И в этом смысле даже может рассматриваться как одна из баз — наряду с Китаем — американской же, но глобалистской оппозиции Трампу. Станет ли Обрадор разрушать эту корпоративную базу, непонятно, да и вряд ли. Скорее всего, он и его партнеры по коалиции будут проводить обычную лейбористскую политику, ограничивая возможности корпоративного капитала по извлечению сверхприбылей.
Что касается миграции на север, то она не слишком занимает Обрадора, никакой стены он строить или оплачивать не будет, о чем уже не раз заявил. С точки зрения американских и мексиканских левых, это преувеличенная проблема, связанная скорее с белым расизмом, который, как ни крути, внезапно обрел при Трампе второе дыхание. Демпинг мексиканских товаров на рынке США — по большому счету вопрос условий этого рынка, а не Мексики, где работают все ведущие американские ТНК. Если Трамп мечтает разрушить “невыгодную” НАФТА, пусть разрушает, это мало что изменит. Разве что подтолкнет Мексику к флирту с Китаем, а Канаду с ЕС (второе уже происходит). А по поводу России, то ее отношения с Мексикой всегда, до и после “ледоруба для Троцкого”, были прохладными и далекими.
По номинальному ВВП Россия и Мексика завершили 2017 г. практически одинаково, заняв 12-е и 15-е места соответственно. Совпадают они и по доходу на душу населения — 64-е и 69-е места. Когда-то и Мексика была заметным добытчиком нефти и организатором олимпиад, да только закончилось это золотое времечко падением рекордно долго правившей местной революционной институционалистской партии (1994 г.). Еще в последней трети прошлого столетия Мексику сотрясали масштабные восстания, тревожили заговоры и попытки путчей, как социально, так и криминально окрашенные. Впрочем, нечто похожее происходило и в постсоветской России. Сегодня эти процессы в Мексике сводятся к бунтам и разборкам наркоторговцев.
Правда, мексиканские левые в период своего правления не ассоциировали себя с мировой социал-демократией и относились к советским проектам довольно настороженно. Мексика никогда не входила в советскую зону влияния, а говорить о заметных российско-мексиканских связях не приходится и сегодня. Но в правой среде существует распространенное мнение, что Москва могла попытаться поддержать левого мексиканского политика. Сам Лопес Обрадор возмущенно опроверг утверждения о получении им иностранной помощи, в том числе от России. В свою очередь, национальный лидер правящей Институционно-революционной партии Мексики Энрике Очоа заявил, что международные СМИ “задокументировали” российские и венесуэльские интересы в поддержке Лопеса Обрадора. “Лопес получает поддержку в Венесуэле и получает поддержку от российских интересов”, — приводятся слова Очоа в официальном бюллетене партии.
Взгляд на запад, но через океан
Ясное дело, что левые ультра Латинской Америки поддерживали Обрадора, и на их улице сегодня праздник. Но потенциальным бенефициаром победы мексиканского социалиста является скорее Китай, динамика связей с которым начала расти после прихода к власти в США Дональда Трампа и выхода Соединенных Штатов из Транстихоокеанского торгового соглашения. Еще на рубеже 2016-го и 2017 гг. на уровне МИД двух стран состоялись встречи, в ходе которых стороны решили “углубить взаимное доверие и развивать двусторонний диалог” по вопросам стратегического сотрудничества между странами. По сообщению МИД Мексики, одна из встреч касалась расширения торговых и инвестиционных связей двух стран, а также улучшения авиасообщения между Китаем и Мексикой.
Дело в том, что в свое время торгово-экономические отношения Мексики с Китаем охладились после отмены президентом Ньето ряда железнодорожных и торговых проектов. Однако впоследствии стало известно, что Мексика получила доступ к двум глубоководным нефтяным буровым в китайской юрисдикции во время аукциона, который является частью энергетической реформы в КНР.
Параллельно реализации лозунгов Дональда Трампа Китай и Мексика становятся “естественными экономическими союзниками”, ведь КНР рискует потерять “торгового партнера номер один” в лице США после обещанного Трампом увеличения ввозных пошлин на китайские товары. Мексика же рискует столкнуться с потерей огромного количества рабочих мест и производств в связи с заявленным Трампом “возвращением” американских заводов из соседней страны в США, а также отменой договора НАФТА.
Трамп рискует встретить в лице Обрадора свое собственное отражение, бьющего себя пяткой в грудь защитника “человека труда”, ослабив, собственно, влияние США на самом Американском континенте. Но Обрадор в этой роли выглядит явно естественнее. А вот НАФТА, учитывая несговорчивость Трюдо и смену власти в Мексике на менее конструктивную, рискует прекратить свое существование. Что ж, Украине в силу ее приоритетного стратегического партнерства с Канадой это скорее выгодно, нежели наоборот.
