Теракт — кому трагедия, кому триумф

Чьих рук дело Днепропетровские взрывы? В ближайшую неделю-две, этот вопрос будет более всего беспокоить украинскую и мировую общественность. Очевидно, что отвечая на него, правоохранительные органы во многом дают характеристику собственной профессиональной пригодности.

Имела ли эта акция криминальный мотив или мотив политический? Сегодня украинское, да и мировое сообщества строят свои догадки в первую очередь на эмоциях. Между тем выдвигать версии, не имея на руках фактов, в некотором смысле означает играть на руку тем, кто взрывы организовал.

Никаких записок. Никаких требований. Никакой прямой связи с бандитскими разборками. Полная анонимность, очень странная для особ, столь дорогой ценой привлекших к себе внимание. Как верно замечено бывшим омбудсменом Н. Карпачевой — очень похоже на провокацию.

Ожидая результаты официального расследования, в которых безусловную важность будет иметь как содержание, так и оперативность его подачи, позволим себе рассматривать данное происшествие исключительно, и только в политической плоскости. Разумеется, наибольшей ценностью обладал бы комплексный анализ ситуации, однако выбирать не приходится.

Тем более что цепь событий в публичной политике, развивавшаяся в хронологической и смысловой привязке к взрывам, может претендовать на относительную самостоятельность. Есть стимул — есть реакция политической системы. Вот этот сегмент мы и попытаемся оценить.

27 апреля днепропетровская прокуратура квалифицировала происшествие как теракт. И хотя первый зам главы СБУ Рокитский в вечернем эфире “Интера” высказал сомнения в таком определении, с точки зрения уголовного кодекса дефиниция подобрана верно. Характер взрывов, позволяет предположить, что нанесение увечий и как следствие устрашение, было главной их целью.

Терроризм, как инструмент сеяния паники, не возникает на пустом месте. В любом случае имеет место определенная предыстория, позволяющая террористам сформировать свои цели. В Украине нет предпосылок для религиозного или националистического терроризма — приравнивать к таковым заявления отдельных личностей, по меньшей мере, нелепо. И все же один застаревший конфликт существует.

С ним знакомо подавляющее большинство граждан.

Это, так называемый социальный терроризм. Российский ученый Д. Ольшанский в свое время определил этим термином всю совокупность повседневных запугиваний с которой приходится сталкиваться населению страны.

Формы такого “терроризма” самые разнообразные — от выходок местных бандитов до “наездов” на коммерсантов со стороны контрольно-ревизионных органов. Или зависимость от руководства, выстраивающего отношения с подчиненными не по закону, а по собственному произволу.

Такие действия никогда не укладываются в “официальную” систему отношений государства и общества, но неизменно возникают по вине государства. Это злоупотребление правом на легитимное насилие, которое порождается неправильным пониманием властью своей роли в социально-политических процессах.

Проявления “социально-бытового терроризма” расходятся в социуме, как концентрические круги на воде, подрывая доверие граждан к государству и парализуя волю к протесту. Украине, чье правовое “сегодня”, строится на “вчерашнем” накоплении капиталов, не приходится уточнять, о чем идет речь.

Таким образом, базис для терактов в нашей стране существует. Хотя и весьма специфический. Продиктованный культом силы, лишенной моральных ограничений. О том, кто этот культ представляет, можно судить по пестрящим в СМИ новостям о “свинцовой эпидемии” косящей жизни крупных и мелких бизнесменов на территории Украины.

По неоднократным заявлениям политической элиты, о трансформациях государственной системы и формировании “теневых” институтов власти.

Теракт, как рычаг воздействия на власть и общество, возникает обычно там, где доминирует идея, позволяющая утверждать свое право через головы остальных. Ее приверженцу, будь то шахид-смертник или “правильный пацан” всегда лучше других известно, зачем кому-нибудь умирать.

Его убеждения позволяют нивелировать ценность чужих жизней. Именно поэтому со времен Древней Греции и Египта террор, еще не имея своего имени, считался “царской работой”. К терактам прибегали правители, римские консулы и даже отдельные божества. Подчеркнем — это не аллюзия на украинские реалии, а лишь дань истории.

Старая формула “quid prodest?” — в нашем случае не может пролить свет на фигуру автора преступления (и снова-таки — не исполнителей, а инициатора). Но позволяет оценить, кто не преминул им воспользоваться.

Без сомнения Днепропетровские взрывы оказали сильнейшее воздействие на политические процессы в Украине, став заложниками многочисленных заявлений. Здесь и опасения оппозиции угрозы “чрезвычайного положения”. И торопливая эстафета пророчеств, страхующихся от обвинений лидеров отдельных политических сил (не поддержанная лишь партией власти, явно по принципу “жена Цезаря выше подозрений).

И мгновенное появление информационного водоворота в СМИ. И, наконец, довольно двусмысленная хронология событий в Верховной Раде.

Очевидно, что отметиться на фоне сложившейся ситуации попытались все популярные политические силы. Но безусловным победителем в этом отношении является партия власти.

Любопытно, понимал ли Николай Азаров, обвиняя во взрывах лиц, “заинтересованных в дестабилизации ситуации в стране”, что среди таковых оказались представители парламентской фракции партии Регионов?

Если со временем выяснится, что Днепропетровские взрывы и в самом деле были провокацией против власти, то экспертам останется лишь констатировать, что власть на эту провокацию поддалась в полном соответствии со своими прошлыми лозунгами. Не словом, а делом.

Оставляя за скобками вопрос, морально ли использовать трагедию, для утверждения процедурной победы над оппонентами, взглянем на ситуацию с позиции психологической. Назначение омбудсмена не более чем официальное завершение игры, в которой партия власти уже одержала верх.

Это даже не тактическая победа, а скорее тактическая насмешка. Какую выгоду несет столь одиозный шаг партийному бренду, да и самому назначенцу, чей статус приобретает подобные “кровавые” ассоциации?

Такое решение мог режиссировать либо человек, неверно оценивающий ситуацию в стране и вокруг нее. Либо же тот, чей психологический портрет мало чем отличается от портрета организатора взрывов. Личность, игнорирующая мораль, неписанные правила общества. Политический актор, чье стремление ориентироваться исключительно на собственное “эго” и слушать лишь свой внутренний голос, граничит с социопатией.

Подобного субъекта следовало бы бояться не только оппонентам, но и соратникам. Потому что у него соратников быть не может.

Для политической системы страны, пятничное “экстренное” заседание ВР означает достижение новой “глубины” по отношению к декларируемым общечеловеческим ценностям и демократическим нормам. Коллективную роспись, обесценивающую жизни и здоровье граждан, в пользу своих маленьких, каждодневных игр.

Второй, вслед за макеевскими взрывами, камешек, выбивающий осколки из витража, символизирующего крепость национальной безопасности Украины. Не последует ли за этим камнепада, когда страна войдет в действительно сложный для себя период?

В этом смысле, сегодняшние выступления оппозиции вызывают лишь удивление, граничащее с первыми признаками тревоги. Потому что, глядя в жизнерадостные лица партийных боссов, во время посвященных объединению эфиров, на их отрепетированную жестикуляцию и отточенную риторику, кажется, что все они готовятся к праздничному Майдану.

А должны бы — к войне.

Андрей КОЛЕСНИК