Тайные праздники. Как УПЦ МП проигнорировала патриарха Кирилла, а Филарет — Епифания

Пасха прошла в режиме карантина. И это была первая в нашей истории Пасха, когда церкви не мерились количеством пришедших, а, наоборот, скрывали, чтобы не стать объектом критики или даже предметом интереса со стороны властей и полиции.

Не то чтобы это было совершенно ново для христианства — самая первая Пасха, если помните, тоже была встречена апостолами, т.е. зарождающейся христианской церковью, дома, в большой тревоге и унынии, за закрытыми дверями. Кажется, ни один священник, читавший проповедь во время пасхальной службы, не упустил возможности напомнить об этом обстоятельстве, не удержался от аналогий и параллелей в сюжетах.

Пасха подняла очередную волну “мракобесия” по поводу тех, кто “пошел в церковь”, появились даже призывы взять к ногтю тех, кто “позвал”. Но все непросто: некоторые и не звали, а они сами пришли. Так у всех получилось: и у МП-шников, и у ПЦУ-шников, и у греко-католиков во дворах храмов хотя бы несколько человек, но были.

Телеканалы, транслировавшие ночные и утренние службы, поразили своей стыдливостью — в большинстве случаев церкви нам показывали или изнутри, где только священнослужители и “все по правилам карантина”. Ладно, почти все. Никто не смог заставить себя отказаться от хора, абсолютное большинство певчих, разумеется, без масок — много в маске напоешь. Также количество священнослужителей на “главных” службах во всех трех конфессиях было явно избыточным, но сокращение их количества лишило бы действо приличествующей помпезности и телегеничности.

Но кроме этого внутри “никого лишнего”. Снаружи же нам показывали, преимущественно, верхние части храмовых сооружений, и это было настолько странно, что можно почти не сомневаться — это делали не случайно. При такой съемке не видно, сколько народу собралось на церковном дворе. Это разумно — даже в том случае, если собравшихся было немного. Среди тех, кто остался дома, многие испытывали настоящие муки совести и колоссальную неуверенность в том, что они поступают правильно — что бы там ни говорили главы церквей и синоды епископов. И, увидев, что другие пришли, могли переменить свое решение и поспешить присоединиться к ним. Вызвав при этом потенциально опасное скопление народа и ненужный интерес к церкви со стороны полиции.

Пришедших на службы во всех конфессиях оказалось немного. Хуже обстояло дело с освящением пасхальной трапезы. Если службу многие согласились смотреть по телевизору, то освящение корзин перед экраном всерьез не восприняли и предпочли сделать это “очно”. Для народа, еще помнящего, как Алан Чумак заряжал воду по телеку, это, мне кажется, извинительно. Этот культурный опыт телевизионного мошенничества стоило учесть и предложить какой-нибудь другой формат дистанционного освящения.

Согласно информации Национальной полиции Украины по результатам празднования открыто два уголовных дела — против Святогорской и Почаевской лавр, обе — УПЦ Московского патриархата. Особенно “отличилась” Почаевская лавра, уже давно заподозренная в сокрытии фактов заражения коронавирусной инфекцией и которую на Пасху верующие буквально брали штурмом. Можно не сомневаться в том, что монахи даже не думали их отговаривать от этого акта то ли “благочестия”, то ли неповиновения властям, то ли обыкновенной глупости.

Пренебрежение карантином со стороны основных центров московского православия в Украине трудно назвать неожиданностью. Исключение составила только Киево-Печерская лавра, но, боюсь, только потому, что киевская власть, в отличие от властей Почаева, взяла под контроль охваченный эпидемией монастырь. Но факт заражения монахов лавры, самого настоятеля, а также главного спонсора УПЦ МП Вадима Новинского и, возможно, самого предстоятеля УПЦ МП митрополита Онуфрия, никого не отрезвил. В УПЦ МП отрицают факт болезни митрополита Онуфрия, как и заражение управделами Киевской митрополии митрополита Антония — того самого, который призывал всех верующих на праздники в храмы, потому что “только в храме спасемся”. Но само то, что митрополит Онуфрий не появился во время пасхальных богослужений на экранах, заставляет переживать за его здоровье. Даже уверения пресс-службы в том, что он тихо помолился в своем домовом храме в Феофании, не вызывает особого доверия. Митрополит Киевский — публичная фигура, на Пасху он должен был появиться перед верными хотя бы в телеформате, хотя бы в коротеньком интернет-стриме на официальном сайте, если находится на самоизоляции.

Однако так и не появился.

Скандальная многолюдность Святогорской и Почаевской лавр не стала сюрпризом по ряду давно известных причин, но главное все же повторим. Во-первых, таким образом оба монастыря продемонстрировали украинской власти свое к ней презрение. Это не то чтобы провокация. Это искренняя вера в то, что украинская власть — не то, с чем следует считаться. Впрочем, патриарх Московский, принявший карантин, также оказался нашим монахам “не указ”.

Получается довольно интересная коллизия, при которой украинские центры московского православия дистанцируются и от украинского, и от московского начальства, т.е. превращаются в настоящих “антикефальных”.

Это не то чтобы новость — в русском православии особым почтением пользуются монастыри и старцы, большим, чем патриархи и прочие церковные функционеры. Причем чем меньше насельники монастыря считаются с властями — и светскими, и церковными, тем больше их боготворят верующие. Да и крайний православный консерватизм всегда неплохо чувствовал себя на территории украинских монастырей.

Наконец, в-третьих. Дело не только в том, что они хотят продемонстрировать свое пренебрежение власти — они искренне верят, что обязаны выполнить все чин по чину, хоть война, хоть камни с неба, хоть рост заболевания ковидом среди верующих и их близких. Монастыри в очередной раз продемонстрировали чисто русско-православное пренебрежение к людям, их здоровью, благополучию и совести. Послушание, сводящееся к почитанию уставов и обрядов, конечно, важнее (а уж проще!). Наплевательское отношение к человеку как таковому, человеческому в себе и в ближнем — фишка православного, особенно русско-православного монашества. У этого есть глубинные причины — в традиции и специфике богословия, но не всегда наличие причины является оправданием.

Кроме того, в том, что ты можешь заставить толпу людей прийти, презрев целый ряд угроз — со стороны властей и со стороны вируса, есть что-то пьянящее. Немногие могут похвастаться такой властью над душами. Это — в-четвертых.

Скопление народа, впрочем, было зафиксировано теле- и фотокамерами и во Владимирском соборе УПЦ КП, где всенощную служил лично патриарх Киевский Филарет. Однако про уголовное преследование патриарха в Нацполиции пока не сообщали. В ПЦУ, к которой формально принадлежит патриарх Филарет, тоже ситуацию официально не комментировали. Это входит в привычку руководства ПЦУ — по возможности, не привлекать внимания к “чудачествам старика”.

Патриарх дистанцировался от ПЦУ, а в ПЦУ дистанцию не признают, называя его по-прежнему “своим” и избегая даже намека на внутренний раскол. Ситуация с празднованием Пасхи только очередная “неприятность” в череде подобных. Правда, в этот раз она отягчена риском заражения для людей, ввиду чего молчание священноначалия становится несколько натянутым. Кстати, странно, что и в Нацполиции не отреагировали на празднование во Владимирском соборе. Это, возможно, следовало сделать хотя бы для того, чтобы избежать обвинений в конфессиональной предвзятости. Но кинуло бы тень на всю ПЦУ, которая очень постаралась убедить и своих священников, и своих верных придерживаться карантина. А это, уверяю, было непросто — разница между “московскими” и “киевскими” верующими не так велика, как нам всем хотелось бы думать.

ПЦУ оказалась в тяжелом положении, в первую очередь из-за той русско-православной инерции, которая сохранялась в украинском православии, не в последнюю очередь благодаря патриарху Киевскому Филарету. Тут тоже вполне достаточно и священников, и верующих, которые готовы рискнуть всем ради верности обряду и традиции. То, что в конечном итоге ПЦУ удалось более-менее удержать в своих рядах “карантинную” дисциплину, — хороший знак.

Екатерина ЩЕТКИНА