Танці з ведмедями: світові компанії квапляться взятися за руки з “Роснефтью”

В России очередная нефтяная сделка с крупной иностранной компанией. Государственная “Роснефть” и итальянская Eni объявили в среду о соглашении на ведение морской разведки в российской части Северного Ледовитого океана и в Черном море.

Российский премьер-министр Владимир Путин благословил эту сделку. Это уже второе за месяц крупное соглашение “Роснефти” о партнерстве. На прошлой неделе она подписала контракт с ExxonMobil. В то же время, Москва ослабила налоговый режим по крупнейшим проектам, которые жизненно важны для России как для энергопроизводителя.

Может быть, Россия после многочисленных фальстартов вознамерилась всерьез заняться сотрудничеством с зарубежными инвесторами?

Как написала в FT Кэтрин Белтон (Catherine Belton), детали сделки Eni/Роснефть пока не разглашаются. Но знакомый с ходом переговоров человек сказал, что иностранные нефтяные компании забросали Роснефть свежими предложениями о партнерстве, когда две недели назад были изложены подробности нового налогового режима для проектов освоения морских месторождений.

Белтон пишет, что по новым правилам после начала добычи в промышленных масштабах обременительные экспортные пошлины снимаются на 15 лет. Арктические месторождения будут облагаться 5-процентным налогом на добычу ресурсов, а месторождения в Черном море — 10-процентным.

Понятно, что инвестиции в Россию для нефтяных компаний весьма привлекательны. “Роснефть” оценивает свои доказанные запасы в 18 миллиардов баррелей. Согласно расчетам компании, этого достаточно, чтобы поддерживать добычу на нынешнем уровне в течение 20 лет.

Однако “Роснефть” считает, что ее “ресурсы”, то есть, пока неразведанные и неоцененные месторождения, в 10 с лишним раз больше, и составляют 206 миллиардов баррелей. Сложность заключается в том, что около двух третей этих углеводородных месторождений находится на шельфе Северного Ледовитого океана, где стоимость и риски, связанные с освоением, просто колоссальны. Поэтому Москве нужны партнеры с деньгами, знаниями и опытом.

Проблема для Кремля заключается в том, как найти равновесие между своим стремлением освоить эти богатства, и в то же время не отдать слишком много иностранным энергетическим компаниям, одновременно сдерживая междоусобную внутреннюю борьбу между конкурирующими энергетическими лобби, которая порой становится откровенно злобной и жестокой.

В 1990-х годах он начал совместные проекты с Exxon и Royal Dutch Shell по освоению морских газовых месторождений возле острова Сахалин в Тихом океане. Нищая то время страна, болезненно переживавшая последствия распада Советского Союза, предоставляла иностранным инвесторам щедрые условия в рамках СРП — соглашений о разделе продукции.

Когда в начале 2000-х годов цены на энергоресурсы начали расти, Россия при Путине восстановила свои политические и экономические силы — и пересмотрела сахалинские проекты. Проект “Сахалин-1” компании Exxon ревизии избежал, хотя российским компаниям в нем принадлежало всего 20 процентов. Но что касается первого в России проекта по сжижению природного газа “Сахалин-2”, то там Shell и прочие иностранные партнеры были вынуждены в 2007 году передать контрольный пакет российской государственной газовой компании “Газпром”.

“Газпрому” также отвели ведущую роль в разработке гигантского Штокмановского месторождения в Баренцевом море, правда, в партнерстве с французской Total и норвежской Statoil.

Тем временем, соглашение от 2004 года между крупнейшей в России негосударственной нефтяной компанией “Лукойл” и американской ConocoPhillips закончилось крахом, и его в 2010 году аннулировали. Одной из предпосылок расторжения контракта стало то, что “Лукойл” утратил свои позиции ведущей нефтяной компании в России в связи с созданием государственной “Роснефти” на базе активов обанкротившейся компании “ЮКОС”.

Путин тогда очень четко продемонстрировал свое желание, чтобы в отрасли доминировали ведущие государственные компании — “Газпром” в газовой сфере, а “Роснефть” в нефтедобыче.

На сегодня британская ВР — это единственная иностранная энергетическая корпорация, активно работающая на российских сухопутных месторождениях благодаря своей 50-процентной доле в совместном предприятии ТНК-ВР. Это СП с участием группы российских олигархов в прошлом году помешало ВР заключить отдельное соглашение с “Роснефтью”, дав возможность Exxon, а теперь и Eni закрыть эту брешь.

Иностранные нефтяные компании явно считают, что поскольку президентские выборы в России прошли, а Путин возвращается в Кремль на шестилетний срок, та политическая стабильность, которая нужна для продвижения крупных энергетических проектов, им гарантирована.

Видимо, новый-старый президент готов пойти на некоторые уступки в обмен на иностранные инвестиции в этот самый важный для него сектор. Новые налоговые правила говорят о том, что Москва прислушалась к требованиям потенциальных инвесторов о создании привлекательного и предсказуемого фискального режима.

Выиграют от этого не только новые партнерства. Газпром и его зарубежные партнеры по Штокмановскому месторождению неоднократно откладывали принятие решения о начале этого проекта стоимостью 40 миллиардов долларов. Изменения в налоговых правилах могут дать им толчок для продвижения вперед.

Нефтяные цены сегодня достигли исторического максимума — марка Brent стоит около $120 за баррель. Россия оказалась в выигрышном положении на переговорах с иностранными нефтяными компаниями, которые прекрасно знают, что таких масштабных возможностей как в российской Арктике осталось очень мало.

Однако, как могла убедиться на своем порой печальном опыте Москва за последние 20 лет, хорошие времена не вечны. И поэтому Путин вместе со своими помощниками мог решить, что настало время для заключения сделок. Российские месторождения на суше скоро начнут истощаться, и теперь стране нужны морские запасы, чтобы поддерживать добычу на уровне. А коммерческую добычу на этих морских месторождениях можно будет начать лишь лет через десять.

Однако иностранным инвесторам следует проявлять осторожность, если история их чему-то научила. Путинская Россия это не автократия, а авторитарная крепость, где живут и действуют деловые круги с противоборствующими интересами. Как убедились на своем опыте Shell и ConocoPhillips, политика и политический курс это вещи изменчивые.

Оригинал публикации: Dancing with (polar) bears: a rush to link hands with Rosneft

Переклад російською ІноЗМІ

Стефан УОГСТІЛ