Таджикистан становится новой вотчиной ИГ

В ночь на 4 сентября то ли действующие, то ли уволенные офицеры МВД и Минобороны Таджикистана совершили два вооруженных нападения на милиционеров. Одно — в городе Вахдат, в 20 километрах к востоку от Душанбе. Второе — на подъезде к душанбинскому аэропорту, причем перед этим злоумышленники (или, как их все чаще называют “мятежники”) тайно проникли на территорию одной из воинских частей, расположенной неподалеку, и унесли большое количество стрелкового оружия и боеприпасов. По официальной версии, все нападавшие в свое время влились в правительственные органы по 30-процентной квоте для оппозиции.

Изначально высказывалась версия о том, что насилие спровоцировано местью за гибель молодого таджика, студента Санкт-Петербургского университета, жестоко избитого милиционерами в Вахдате только за ношение бороды и скончавшегося от ран. Таким образом, события с самого начала окрасились в политико-конфессиональные тона. Однако драма мятежа оказалась значительно глубже и сложнее спонтанного всплеска.

Согласно заявлениям силовых ведомств, нападения были организованы и совершены под руководством замминистра обороны республики, генерал-майора Абдухалима Назарзода (”Ходжи Халим”), который — на чем был сделан акцент — являлся членом Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и бывшим сторонником Объединенной таджикской оппозиции (ОТО), после гражданской войны реинтегрированным в состав Вооруженных сил на основании мирного соглашения 1997 года. Разумеется, Назарзода, который “долгое время вводил в заблуждение своих коллег” был немедленно уволен с должности и заочно обвинен сразу по четырем статьям: государственная измена, терроризм, создание экстремистской организации и диверсионная деятельность.

Заочно — потому что мятежный генерал во главе 135 военнослужащих десантно-штурмового батальона Минобороны Таджикистана — сумел оторваться от лояльных Рахмону сил и уйти в направлении Ромитского ущелья в 45 километрах восточнее Душанбе. Впрочем, в течение недели милиция и спецслужбы задержали несколько десятков действующих и отставных офицеров, связанных с Назарзода.

Наконец, 6 сентября в соцсетях было распространено сообщение якобы от имени самого Абдухалима Назарзода, переданное им по телефону и выложенное в интернет его представителями. В послании говорится, что атака на ОВД Вахдата была задумана таджикскими спецслужбами как часть плана по аресту бывших полевых командиров ОТО, о чем Назарзода узнал третьего сентября. Поэтому генерал и несколько бывших полевых командиров решили принять смерть с оружием в руках. Учитывая, что в генпрокуратуре уже заявили о нескольких томах доказательств, можно предположить, что мятеж и в самом деле спровоцирован властями.

Экспертное сообшество в Центральной Азии воспринимает происходящее с долей удивления и скепсисом. Считается, что Назарзода был лояльным военным чиновником, без какого-либо влияния и связей, очень далеким от исламизма. В оппозиционной ПИВТ к нему относились как к ренегату, а в правительстве до конца не доверяли. Боевые оппозиционеры воспринимали Назарзоду как конформиста и жизнелюба, который не проливал с ними кровь, а “ел сникерсы в Москве”. Теперь государственное телевидение клеймит генерала, выставляя его аморальным олигархом, проживавшим сразу с тремя семьями, что только усиливает ощущение постановочности. Тем более, что уже четыре года Рахмон воюет с ПИВТ, рассматривая партию как силу, стоящую на пути передачи власти его сыну путем референдума. К слову, еще 28 августа министерство юстиции Таджикистана объявило ПИВТ вне закона и потребовало от партии в течение десяти дней прекратить свою деятельность. “Подвязывание” к ней мятежников (утверждения МВД о членстве Назарзоды в ПИВТ сама партия опровергает) выглядит как грубая зачистка электорального поля.

Кроме того, Рахмон не изобретателен. Некоторое время Назарзода ходил в фаворитах президента, а подобные спецоперации несколько лет назад были проведены в Раште против его предшественника — Шоха Искандарова и другого влиятельного полевого командира ОТО Мирзохуджи Ахмадова, но им удалось помириться с президентом. Скорее всего, дело в том, что кризис, “паровозом” идущий за российским, подорвал бюджет правящего клана (”кулябцев”), контролирующего все прибыльные сферы экономики Таджикистана. Сильно упал и объем валютных переводов мигрантов. Углубление этих проблем чревато социальным взрывом, поэтому Рахмону срочно понадобился зрелищный повод для масштабного “наведения порядка”. Тем более, что Душанбе получил от Вашингтона приглашение присоединиться к коалиции против Исламского Государства, а 15 сентября в таджикской столице открывается саммит ОДКБ. Рахмон всячески демонстрирует лояльность Путину, систематически заявляя о желании присоединиться к Евразийскому Союзу — разумеется, в обмен на существенные финансовые вливания.

Что касается ИГ, то здесь Таджикистан — среди явных лидеров, но с другой стороны. В ряды армии Халифата ушли воевать сотни, если не тысячи граждан республики, включая командира ОМОНа МВД Гулмурода Халимова. Таких “исходов” будет все больше, ведь рядом, в Афганистане, в состав ИГ влилось “Исламское движение Узбекистана”, регулярно рассылающее видеоматериалы с казнями. Именно в связи с этим странный мятеж Назарзода получает перспективу крайне деструктивного развития: если генерал продержится несколько дней, то может получить поддержку из Афганистана. Но, конечно, не от Халифата, а от его противников.

Дело в том, что 5 сентября иранское информагентство “Фарс” опубликовало интервью с близким генералу Назарзода таджикским офицером, который предполагает, что целью вооруженного выступления экс-замминистра обороны Таджикистана было не допустить попадание президента Рахмона под влияние ИГ. Поэтому Назарзода могли разыграть “в темную” в интересах Тегерана, мечтающего ограничить огромное влияние в Таджикистане салафитов, уводящих вереницы душ в Сирию, Ирак, Афганистан, и перенаправить прозябающих в нищете людей, скажем, в Йемен или на другие территории, где Иран не прочь повоевать с Халифатом чужими руками.

В любом случае, очевидно, что Рахмон либо был вовлечен в некую комбинацию, либо самостоятельно затеял слишком опасную для бедного и лишь внешне стабильного Таджикистана игру. А если учесть, что напряжение возрастает и на афгано-туркменской границе, где ИГ прижимает к туркменским погранзаставам отряды “Талибана”, то массированный прорыв (в случае продолжения деградации внутренней обстановки в Таджикистане) экстремистов в Центральную Азию вовсе не покажется утопией. Вряд ли это хороший подарок ко Дню независимости Таджикистана — и с наименьшим оптимизмом его отмечают на 201-ой российской военной базе, дислоцирующейся в Душанбе, Кулябе и Курган-Тюбе. Еще 5 сентября она была приведена в полную боевую готовность, демонстрируя, на фоне новостей из Сирии, то самое пресловутое “имперское перенапряжение”, которое все явственнее утомляет Россию.

Максим МИХАЙЛЕНКО