“Сверхновая” Европа Бориса Джонсона: нужна ли она Украине?

 Если верить информации итальянской ежедневной газеты Corriere della Sera, полученной ее корреспондентом в ходе Давосского форума, Великобритания прилагает интенсивные усилия для создания нового европейского альянса, куда могли бы войти Польша, Эстония, Латвия, Литва, Украина, в перспективе — Турция. Новый альянс, по оценке итальянской газеты, должен представлять систему политических, экономических и военных отношений стран, которых не удовлетворяет как чрезмерный контроль со стороны Брюсселя, так и нерешительность Берлина в противодействии агрессивности Москвы.

В этом нет ничего, во что нельзя было бы поверить, исходя из истории того процесса, который обозначается несколько подзабытым термином “европейская интеграция”. Нет в этом и того, что заставило бы серьезно воспринимать оценку Кремля, согласно которой Великобритания пытается создать “междусобойчик”, направленный на разрушение ЕС.

Хорошо забытое старое

ЕС — не единственная в Европе форма экономического объединения. Все еще существует Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ). Сейчас она включает в себя только четыре страны — Норвегию, Швейцарию, Исландию и Лихтенштейн, — которые не входят в ЕС, но живут по его экономическим правилам в рамках специальных соглашений. При учреждении в 1960 году, ЕАСТ была альтернативой созданному в 1957 году Европейскому экономическому сообществу (ЕЭС), из которого вырос ЕС. Экономическая модель ЕЭС победила ЕАСТ — в 1970-е произошел первый переток стран из одного объединения в другое, включивший Великобританию, с образованием ЕС в 1990-е последовал второй.

Великобритания в 2020 году вышла из ЕС, но не вернулась в ЕАСТ, создав особую систему экономических отношений с европейским континентом. Процесс был сложным и окончательно проблемы не урегулированы. В прошлом году случилось новое обострение, во многом подтолкнувшее Великобританию к идее нового альянса.

Точно так же военно-политическая составляющая европейской интеграции никогда не имела навсегда заданной формы: регулярно возрождающиеся идеи “европейской армии” и незаметное аж до 2010 года существование Западноевропейского союза, основанного на обязательствах коллективной обороны.

НАТО переживало трудные времена, когда в 1990-е и в 2000-е возрождались идеи европейской военной автономии от США если не путем создания “европейской армии”, то через развитие автономной командной структуры европейских войск. Эти идеи потерпели фиаско и оставили неприятный политический след деления Европы на “новую” и “старую”. Гораздо более эффективным в военном отношении было британское военно-политическое творчество. Стоит упомянуть соглашения, позволявшие в том числе некоторое время базировать британскую морскую авиацию на французском авианосце, и Объединенные экспедиционные силы (Joint Expeditionary Force), которые играют сейчас важную роль в укреплении обороны Восточной Европы и в процессе вступления Швеции и Финляндии в НАТО.

В чем силен ЕС, так это в реформировании оборонной промышленности, которая все еще не интегрирована в общий европейский рынок. Когда сейчас говорят об автономии ЕС в военной сфере, имеется в виду именно этот оружейный аспект.

Но российская военная угроза Европе существует прямо сейчас, и у ЕС нет инструментов военного реагирования. Поэтому новые британские инициативы более чем уместны.

“Стокгольмский меморандум”

В мае этого года, перед тем как Швеция и Финляндия подали заявку о вступлении в НАТО, премьер Великобритании Борис Джонсон посетил Стокгольм и Хельсинки, где подписал соглашения о военно-политической поддержке этих двух стран в случае внешней агрессии. Соглашения стали важным фактором принятия ими решения о вступлении в НАТО. Они снизили риск эскалации со стороны России в течение переходного периода между намерением и членством в Альянсе.

Новые соглашения можно было бы сравнить с Будапештским меморандумом, предоставившим Украине заверения в безопасности. Британские обязательства в отношении Швеции и Финляндии так же носят форму письменных заверений. Но, в отличие от Будапештского меморандума, они опираются на реальный военный инструмент — упомянутые выше Объединенные экспедиционные силы.

Эти силы построены в духе практики военного строительства НАТО. Они объединяют наиболее боеготовые подразделения разных стран, способные к максимально быстрому реагированию на военную угрозу. В 2015 году, при формальном учреждении, Объединенные экспедиционные силы включали подразделения Великобритании, Дании, Нидерландов, Норвегии, Эстонии, Латвии и Литвы. В 2017-м к этим силам присоединились Швеция и Финляндия, в 2021-м — Исландия. Из десяти участников на сегодня восемь являются членами НАТО, еще две страны намерены стать членами Альянса, в том числе с опорой на участие в инициированной Великобританией этой новой военной структуре.

Объединенные экспедиционные силы провели в 2019 году серию учений в Балтийском море в рамках укрепления восточного фланга НАТО. В мае и июне этого года будут проходить крупнейшие учения этих сил в странах Восточной Европы. Только Великобритания задействует в них восемь тысяч наиболее боеготовых сил.

Ценности и интересы

Очередной новый альянс, продвигаемый Великобританией, глубже, чем просто идея. Неизвестно, как именно он может быть устроен, и насколько глубоко зашли переговоры о его создании. Но такой альянс технически возможен исходя из исторического опыта и имеющихся инструментов. Он, если будет создан, не расколет НАТО и вряд ли расколет ЕС.

Британская инициатива имеет очевидное стратегическое основание. Европейские страны имеют разное видение европейского устройства после завершения российско-украинской войны. Оно невозможно без Германии, но она, в отличие от потенциальных участников нового альянса, склонна склеивать осколки своей древней Ostpolitik, а не выстраивать новую архитектуру. Германия имеет на это право. Но и другие страны имеют право предлагать альтернативу для общей Европы. Без “новой” и “сверхновой” Европы ее военно-политическая автономия невозможна, так же как ее экономическая автономия невозможна без Германии.

В британском предложении нового альянса существует интерес, не связанный с российской военной агрессией против Украины.

В Северной Ирландии из-за противостояния ключевых партий блокируется создание правительства. Ситуация грозит дестабилизацией не только в Северной Ирландии, но и в Лондоне. Проблема связана с параметрами выхода Великобритании из ЕС. Специальным протоколом регулируется сухопутный товарооборот между Ирландией, входящей в ЕС, и Северной Ирландией, входящей в Объединенное Королевство. Для преодоления кризиса Великобритания требует от ЕС пересмотреть протокол, и в случае отказа угрожает ввести односторонние изменения. ЕС отказывается начинать новые переговоры, предлагая ограниченные шаги, не устраивающие Великобританию. 

Инициатива нового альянса включает элемент давления Лондона на Брюссель. Но, тем не менее она много глубже локальной realpolitik. В данном случае интересы содействуют продвижению более важной стратегии, направленной на формирование новой послевоенной архитектуры в Европе.

Членство в новом альянсе (если он будет создан) вряд даст Украине столь же мощную экономическую перспективу, какую может дать теоретическое членство в ЕС. Перспектива членства в ЕС в свою очередь не дает Украине даже заверений в безопасности, без чего и экономическая перспектива будет крайне ограниченной. Вопрос не стоит ребром и есть время на его конструктивное обсуждение.

В любом случае хорошо, что существует британская альтернатива пережившей себя немецкой Ostpolitik. Это возможность реформирования, но не разрушения европейских институтов.

Алексей ИЖАК,  заведующий отделом Национального института стратегических исследований (НИСИ)