Судьба русского языка в Украине

Политика украинских властей в гуманитарной сфере весма жесткая. Заявления министра по вопросам интеграции и оккупированных территорий Ирины Верещук о коллаборационизме и наказании за него людей, которые были вынуждены работать в условиях оккупации, болезненно отзываются в обществе. Ее подход точно не сделает примирение и возврат людей к мирной жизни легким.

Конечно, пока идут активные боевые действия, гуманитарные темы вообще не поднимаются. Все языковые, религиозные и подобные им вопросы — только после окончания войны. В Украине нет сейчас пространства для общественного диалога.

Инструмент пропаганды

Языковой вопрос был для Владимира Путина одним из формальных поводов развязать войну — но и сейчас российские пропагандисты тщательно мониторят гуманитарные процессы в Украине, чтобы использовать факты и “факты” в своих материалах. Прямо сейчас это, скорее всего, не влияет на военную обстановку, но в перспективе разговоры о насильственной украинизации могут сильно ослабить позиции украинской власти как среди своих же граждан, так и в международном сообществе.

Чем дольше будет идти война, тем чаще люди будут задумываться, что будет после окончания боевых действих, какими будут итоги войны, насколько они окажутся приемлемыми для каждого конкретного человека. Конечно, задумаются не все, но большая часть думающих людей, в том числе русскоговорящая интеллигенция, поставит перед собой вопрос, есть ли для нее место в победившем украинском государстве, в послевоенном украинском обществе.

Да даже и менее думающие люди, почитающие память предков и, например, продолжающие отмечать 9 мая и другие “советские” праздинки — каково им будет в новой Украине?

Подчеркну: сейчас, пока война идет, эти разговоры имеют умозрительный смысл, все сконцентрированы на выживании. Экономика и победа куда важней любых гуманитарных сложностей.

Дистанция в восемь лет

Что касается возвращения, “украинизации” умов жителей Донбасса, то эта проблема сейчас выглядит почти неразрешимой. Те, кто остался жить в “Луганской” и “Донецкой” “республиках”, за прошедшие восемь лет ушли от Украины, украинской повестки и влились в российскую, это очевидно. На захваченных в 2014 году территориях нет украинской пропаганды, только русская; условия жизни таковы, что, как говорится, точка сидения определяет точку зрения.

Так что после победы этих граждан Украины придется на некоторое время вынести за скобки. Для их возвращения в Украину, не физического, а гуманитарного, правительству понадобится отдельная, специальная программа, особая гуманитарная политика. Пока даже намека на ее разработку нет — что и понятно: если ее не создали за пресловутые восемь лет, откуда она возьмется посреди военных действий, кто станет уделять этому время и давать на такую программу деньги?

Кажется, самым простым выходом стало бы предложение со стороны властей Украины широчайшей автономии в языковых правах, в образовании, в других гуманитарных сферах — но вообразите себе негативный эффект от такого заявления в активной фазе войны! Как посмотрят на президента Владимира Зеленского, если он вдруг выйдет и скажет: “Дорогие жители Донецка и Луганска, у вас могут быть вывески на русском языке, учебники на русском языке, и вы можете учить историю по своим учебникам, только возвращайтесь в Украину!” Не разрушит ли это украинскую консолидацию, важным элементом которой стала украинкская идентичность, противостоящая даже не российской, а именно русской идентичности?

Охота на ведьм

К сожалению, начали ощущаться гуманитарные последствия ставки на украинскую идентичность. “Охота на ведьм”, конечно, не началась, но уже видно, какова тенденция в государстве в целом и на освобожденных территориях в частности.

Изо всех сфер общественной жизни русский язык выдавливается, люди это отлично чувствуют. Российским оккупантам ставится в вину (и справедливо) уродливое искажение истории в учебниках, но и история Украины теперь пишется в одном ключе, без учета других взглядов, других точек зрения, с игнорированием части событий. Интересен ответ на вопрос, как будет реагировать на эту тенденциозность украинское общество, согласится оно с этим или нет.

Силы национально-патриотического толка сейчас на десять порядков влиятельней тех, кто берется защищать права русскоязычного населения. Русскоязычное население фактически обречено быть гонимым меньшинством в Украине. А вернуться к обсуждению этой темы в политическом и общественном ключе, начать говорить об уважении к русскому языку (языку захватчиков) — до этого еще дожить надо. Не уверен, что при жизни нашего поколения это случится.

А ведь от войны в первую очередь страдает именно русскоязычное население — жители южной и восточной Украины. Для них тоже, разумеется, из-за обстрелов, нехватки еды и социальных благ и страданий, связанных с войной, вопросы русского языка ушли не то что на второй, а на десятый план. Нападение России лишило пророссийские силы какого бы то ни было влияния, вообразить себе хорошие результаты “Оппозиционной платформы — За жизнь” на реальном голосовании невозможно, в Верховную раду они больше никогда не попадут, и не потому, что запрещены.

Каким бы ни получилось возвращение людей в Украину с территорий, освобожденных от российских оккупантов, пророссийская партия шансов не имеет. 

Энрике МЕНЕНДЕС