Китайский правозащитник и борец за гражданские права, многолетний политзаключенный, автор “Хартии-2008”, ставшей, к ярости властей, главным манифестом китайских сторонников демократии, лауреат Нобелевской премии мира Лю Сяобо умер 13 июля от запущенного рака печени. Он умер в больнице, куда его доставили из тюрьмы за месяц до смерти, после восьми лет заключения. Два дня спустя урну с его прахом опустили в море — таково было его завещание. Лю Сяобо был 61 год.
Вероятно, самый точный комментарий из всех, прозвучавших в связи со смертью Лю Сяобо, принадлежит другому известному китайскому диссиденту Ай Вейвею, заявившему, что с ним ушла и надежда на мирную эволюцию Китая в демократическое общество западного типа.
“Хартия-08”
Биография Лю Сяобо вряд ли удивит кого-то, хотя бы поверхностно знакомого с советским диссидентством. Сын “врагов народа”, ставший профессором одного из самых престижных вузов страны, он, однако, оказался напрочь лишен чувства благодарности к руководящей и направляющей. Но обладая обостренным чувством справедливости, осмеливался критиковать и партийную диктатуру, и государственный строй. Его не раз отправляли за решетку, он мотал срок за сроком, но выйдя, вновь брался за свое. В общем, политический рецидивист и угроза государству в том смысле, который в это понятие привыкла вкладывать партноменклатура.
В 2008 г. Лю Сяобо выступил одним из авторов “Хартии-08” — открытого письма к властям Китая с призывом к соблюдению прав человека, отказу от ведущей роли КПК и введению многопартийной системы. Хартию подписали более 300 китайских общественных деятелей и борцов за права человека.
За несколько часов до публикации “Хартии” Лю Сяобо был задержан, а в декабре 2009 г. приговорен к 11 годам тюрьмы за “подстрекательство к подрыву государственной власти”. В течение восьми лет в заключении Лю Сяобо неоднократно отклонял предложения властей освободить его в обмен на признание своей вины.
Название манифеста и его стиль перекликаются с “Хартией 77”, выпущенной чехословацкими диссидентами в 70-х годах прошлого века. С момента публикации “Хартии”, несмотря на репрессии, её подписали около 10 тыс. человек. Манифест призывает к изменениям в политической системе Китая, которая “стала столь отсталой, что перемен больше нельзя избегать”. В нём прямо отвергается версия о том, что Китай якобы предлагает некую “китайскую модель” — глобальную политическую альтернативу Западу. Напротив, в “Хартии” подчеркивается социальная отсталость Китая, а КНР названа “единственной крупной державой в мире, в которой сохраняется авторитарная система управления”. Тезис о том, что в КНР “народ является сувереном” назвал обманом, поскольку только КПК обладает в Китае всей полнотой власти. Всего “Хартия” содержит в себе 19 требований, среди которых внесение поправок в конституцию КНР, создание системы выборности всех должностных лиц, превращение Китая в федеративную республику и построение по-настоящему социального государства.
“Очевидная для всех политическая реальность заключается в том, что существуют законы, но нет верховенства закона, существует конституция, но нет конституционного правления. Правящая элита по-прежнему настаивает на сохранении авторитарного режима, отвергая политическую реформу. Это привело к массовой коррупции среди чиновничества, подрыву верховенства закона, незащищенности прав человека, забвению этических норм, “кумовскому капитализму”, растущему разрыву между богатыми и бедными, разбазариванию природной среды, а также культурно-исторической среды и росту числа социальных конфликтов, в особенности к усилению враждебности в последнее время между государственными чиновниками и простыми людьми”, — говорится в тексте “Хартии”.
“Хартия-08” вызвала широкий резонанс также и за пределами Китая: ее поддержали западные правительства, СМИ, неправительственные организации и международные деятели. Китайские диссиденты перестали быть горсткой одиночек. У них появилась общая программная платформа, к которой мог присоединится любой желающий, что качественно меняло отношения между властью и оппозицией. Именно это и вызвало ярость в верхушке КПК.
Нежеланная “нобелевка”
Уже на этапе выдвижения Лю Сяобо на Нобелевскую премию мира 2010 г. официальный Пекин выступил с резкими протестами. Когда же Норвежский Нобелевский комитет объявил о награждении Лю Сяобо с формулировкой “ за длительную ненасильственную борьбу за фундаментальные права человека в Китае”, министерство иностранных дел КНР заявило, что награждение Лю Сяобо противоречит нобелевским принципам, поскольку тот находится в тюрьме за нарушение китайских законов, в то время как Нобелевская премия была создана в интересах укрепления мира и дружбы между народами и разоружения. Китай немедленно заморозил дипломатические отношения с Норвегией. Была отменена даже встреча норвежского министра рыболовства с представителями КНР по вопросам продовольственной безопасности и выступления в Китае победителя “Евровидения-2009”, норвежского (в смысле гражданства) певца Александра Рыбака. МИД КНР также обратился к посольствам других стран с заявлением о нежелательности присутствия их представителей на церемонии вручения и во многом добился успеха: на церемонии отсутствовали послы 18 стран, включая Россию.
Отсутствовали также сам Лю Сяобо и члены его семьи — диплом лауреата и медаль положили на пустой стул. О вручении премии лауреат узнал от своей жены Лю Ся, когда та посетила его в тюрьме. После этой встречи она фактически была помещена под домашний арест, под которым находится до настоящего времени: к ней не пускают журналистов, ее перемещения ограничены, а телефонные звонки и выход в интернет подвергаются жесткому контролю. В 2013 г. был осужден и брат Лю Си: его признали виновным в мошенничестве и приговорили к 11 годам тюрьмы.
В Китае новость о награждении Лю Сяобо подверглась жесткой цензуре, а в СМИ началась очередная кампания его травли с выборочным цитированием и обвинениями “в предательстве нации”. С особым усердием официальные пропагандисты цитировали ответ Сяобо на вопрос гонконгской журналистки в интервью 1988 г.: сколько времени потребуется КНР, чтобы построить по-настоящему демократическое общество? Лю Сяобо ответил так: “300 лет колониализма потребуется для этого Китаю, потому что, посмотрите, 100 лет колониализма потребовалось Гонконгу для того, чтобы он стал таким, какой он сегодня. А учитывая, какой большой Китай, какая это огромная страна с огромным населением, то не менее 300 лет колониального режима в Китае может содействовать такой настоящей исторической трансформации”.
Гонконг под угрозой
По официальной версии властей 23 мая 2017 г. у находившегося в заключении с 2009 г. Лю Сяобо был обнаружен рак печени последней стадии. На вопрос о том, почему, несмотря на очевидные симптомы, рак не был обнаружен раньше, китайские власти не дают ответа. Это дало основания для обвинений их в преднамеренном создании ситуации, приведшей к смерти Лю Сяобо.
В июне Лю Сяобо был переведен в Первую больницу Китайского медицинского университета города Шэньян провинции Ляонин, где находился хотя формально и вне тюрьмы, но фактически на тюремном режиме. Незадолго до смерти власти КНР, наконец, дали согласие отпустить Лю Сяобо и его начали готовить к отправке на лечение в Германию. Пекин явно хотел, чтобы Лю Сяобо, уже не представлявший для него опасности, скончался за пределами Китая. Но было поздно — правозащитник умер 13 июля.
Дальнейшие события: международные протесты и реакции Пекина развиваются по стандартному и абсолютно предсказуемому сценарию: мир протестует, а китайские власти ссылаются на то, что Лю Сяобо был осужден законно и требуют невмешательства во внутренние дела Китая.
В самом Китае Лю Сяобо находится в информационной тени: о его существовании знают, но его труды мало кто читал (по причине их запрета). Под запретом, разумеется, и текст “Хартии 08”. После вручения Нобелевской премии в отсутствие Лю Сяобо в Китае несколько лет под запретом был даже информационный запрос “пустой стул”.
В то же время историю и труды Лю Сяобо хорошо знают в Гонконге, который с 1997 г. стал частью Китая по принципу “одна страна — две системы”. Гонконгу была тогда предоставлена широкая автономия на 50 лет (до 2047 г.). 20 лет отведенного срока уже прошли. Самое время задуматься о том, сблизятся ли Гонконг и Китай в последующие 30 лет и что в итоге ждет гонконгцев в Китае.
Некоторое представление о вероятном ходе событий можно получить, читая новости по запросу “Гонконг”. Одна из последних: в Гонконге бесследно пропали пять журналистов, издававших книги с компроматом на руководителей КНР. Трех из них в последний раз видели на территории Китая, один — гражданин Швеции — пропал в Таиланде, ещё один — британский гражданин — исчез в самом Гонконге. “Люди в штатском”, очень похожие на представителей китайских спецслужб, изъяли их компьютеры. Но прямых доказательств того, что это была операция спецслужб КНР нет.
За последние 15 лет рейтинг свободы прессы Гонконга упал с 18-го места на 70-е.
Китайская подделка
Дело Лю Сяобо — отнюдь не единственное, свидетельствующее о том, что людоедская суть коммунистического режима КНР не претерпела никаких изменений. Речь шла исключительно о мимикрии, об имитации политических реформ с целью получения доступа к западным кредитам и технологиям. Разумеется, обман был виден с самого начала. Но обмануться очень хотелось и продолжает хотеться. Сотрудничество с Китаем сулит огромные выигрыши. Более того, Запад сегодня не может обойтись без Китая, ставшего “мировой промзоной” и обретшего в связи с этим огромное влияние и богатство.
Китай, в отличие от России, невозможно подвергнуть экономическим санкциям и изоляции. Он слишком важен в общей системе мировой экономики. В то же время с каждым годом всё яснее и яснее проявляет себя неприятный факт: это всё та же тоталитарная страна времен Мао Цзэдуна. Чем могущественнее становится Китай на международной арене, тем меньше ему нужно притворяться и тем жестче он подавляет недовольство у себя дома.
Попытки “приручения” коммунистического режима потерпели крах. Китайская демократия оказалась подделкой. При Ху Цзиньтао подавление протестов стало жестче, чем при Дэн Сяопине. При Си Цзиньпине — намного жестче, чем при Ху Цзиньтао. Именно при Си Цзиньпине впервые со времен Дэна Сяопина стала невозможна критика Мао Цзэдуна.
При этом китайский режим в принципе не кровожаден — в отличие, к примеру, от северокорейского. Он склонен скорее не уничтожать, а вытеснять из зоны своего влияния идейных оппонентов и предлагать некий набор материальных благ в обмен на отказ от политических амбиций тем, кто остаётся. Коммунистическая идеология утрачена — остались лишь декорации, за которыми идет борьба кланов. Но эти кланы едины и монолитны, когда они бросают за решетку тех, у кого хватает смелости отстаивать свои конституционные права. Власти КНР запрещают любые упоминания о таких людях в Китае и используют всю экономическую мощь КНР за рубежом, чтобы заставить молчать иностранные правительства.
Не стоит обманываться тем, что амбиции Китая распространяются лишь на его “внутренние дела”. Уже сегодня китайские власти пытаются диктовать всему миру собственную информационную повестку, исходя именно из принципа невмешательства во внутренние дела Китая. По мере усиления Китая область его “внутреннего” неизбежно будет расширяться, накрывая весь мир. В то же время позиция Запада в этом вопросе крайне аморфна и непоследовательна. Выступая на словах за права человека, Запад легко сдаёт их в обмен на экономические выгоды, позволяя Китаю наращивать мощь. Этот процесс уже вышел из-под контроля. Конфликт двух систем стремительно обостряется и никаких вариантов его мирного решения пока не видно.
Благородный муж Тяньаньмэнь. Кто такой Лю Сяобо
Будущий нобелевский лауреат родился в декабре 1955 г. в городе Чанчунь провинции Цзилинь, на северо-востоке Китая, в семье университетского преподавателя. В 1969 г. с началом “культурной революции” семья была сослана во Внутреннюю Монголию.
В Цзилинь Сяобо вернулся в 1977-м, поступив на филфак тамошнего университета. Пять лет спустя была аспирантура в Пекинском педагогическом, а затем и профессорская карьера.
В 1987 г. опубликовал свою первую книгу “Критика выбора. Диалоги с Ли Цзэхоу”, посвященную полемике с популярными среди китайской интеллигенции взглядами современного китайского философа Ли Цзэхоу, разработавшего концепцию “постмарксистского конфуцианства”.
Годом позже пока еще не диссидент защитил докторскую диссертацию, а еще через год в качестве приглашенного профессора читал лекции в нескольких университетах Европы и США, в том числе Университете Осло, Гавайском университете, Колумбийском университете.
Вернувшись в Пекин, Лю Сяобо сразу поддержал студенческие протесты. 20 мая 1989 г. он вместе с тремя другими участниками акции объявил голодовку, после чего стал известен как один из “четырех благородных мужей Тяньаньмэнь”. Позднее обратился к протестующим с просьбой покинуть площадь, чтобы избежать кровопролития.
После подавления выступлений был арестован за “подстрекательство и контрреволюционную пропаганду”, провел в тюрьме около 20 месяцев. В правительственных СМИ началась его травля. В итоге уголовное дело не было доведено до суда, но Лю Сяобо было запрещено заниматься преподавательской деятельностью.
В 1993 г. участвовал в съемках документального фильма о событиях на площади Тяньаньмэнь в Австралии и США. Вернувшись в Китай, продолжил заниматься правозащитной деятельностью, добиваясь освобождения всех осужденных демонстрантов и призывая руководителей КПК к широкомасштабной политической либерализации. Власти КНР неоднократно призывали Лю Сяобо к эмиграции, однако он не желал покидать Китай.
В мае 1995 г., незадолго до шестой годовщины событий на Тяньаньмэнь, был арестован и помещен под домашний арест в Пекине. Вышел на свободу в феврале 1996 г.
В августе 1996 г. совместно с Ван Сичжэ опубликовал “Декларацию 10 октября”, в которой потребовал от властей КНР пойти на политическое сближение с Тайванем и смягчить позицию в отношении коренного населения Тибета. В октябре того же года был арестован в третий раз и отправлен на принудительные работы, где провел три года. В трудовом лагере Лю встретил свою вторую жену Лю Ся, на которой он там же и женился. От брака с первой супругой, Тао Ли, у Лю Сяобо есть сын (1985 г. р.).
После освобождения Лю Сяобо восемь месяцев провел под фактическим домашним арестом. В 2003-2007 гг. был президентом независимого китайского Пен-центра. Годом позже появилась “Хартия-08”.
