Сингапурский саммит: историческая веха или временная передышка?

Можно сколько угодно иронизировать по поводу слов Дональда Трампа и Ким Чен Ына, которые определили свою встречу в Сингапуре как “историческую” и “изменяющую мир”. Но такая оценка состоявшихся переговоров оправдана. Впервые в истории прошел саммит лидеров США и КНДР. Ким подтвердил готовность говорить об отказе от ядерного оружия. Эта позиция была сформирована еще в апреле, во время встречи северокорейского лидера с президентом Южной Кореи Мун Чжэ Ином. Но именно теперь стало ясно: Пхеньян в принципе не отметает саму возможность денуклеаризации. Наконец, стороны говорили об окончательном мирном урегулировании Корейской войны. Перечисленного с лихвой хватит, чтобы саммиту нашлось заметное место в истории мировой дипломатии — даже если в скором времени Вашингтон и Пхеньян снова не найдут общий язык и вернутся к привычной конфронтации.

Трамп и Ким выступили в необычной для себя роли — роли миротворцев. О новом историческом этапе для Корейского полуострова, который станет “временем мира и безопасности”, в ходе саммита много говорили оба лидера. Разительный контраст с языком взаимных угроз, до недавнего времени — единственным, с помощью которого общались между собой Вашингтон и Пхеньян. Еще пару недель назад, когда Трамп заявил об отмене саммита, казалось, что конфронтация непреодолима, и сгустившиеся над Корейским полуостровом тучи обещают неминуемую военную грозу. На этом фоне саммит произвел почти магический эффект: в один день атмосфера конфронтации сменилась атмосферой диалога. То, что два лидера встретились, и то, как они общались в ходе саммита, убеждает: вариант силового решения вопроса ныне в Вашингтоне не рассматривается. А дипломатическая борьба вместо военных действий — ситуация, несущая неизмеримо меньшие риски и для участников саммита, и для остальных заинтересованных стран.

Но если положительный эффект от проведения саммита для международной безопасности очевиден, то оценить однозначно его результативность затруднительно. Основа договоренности, достигнутой в Сингапуре, — американские гарантии безопасности КНДР в обмен на отказ последней от ядерного оружия. Именно такая формула закреплена в совместном заявлении, подписанном лидерами двух стран по итогам встречи. Но конкретные механизмы не оговорены даже в общих чертах. Нет ни сроков, ни механизмов контроля, ни конкретных гарантий выполнения. Зато есть с избытком продемонстрированная осторожность в оценке ближайшей перспективы достигнутых договоренностей. Хоть Трамп и подчеркивал несколько раз, что ожидает от северокорейской стороны “очень быстрых” шагов по реализации договоренностей, он оставил для себя пути к отступлению. Чего стоят его слова на итоговой пресс-конференции: “Через полгода может оказаться, что я ошибался”, — в отношении готовности лидера КНДР выполнять свои обещания.

Фактически стороны приняли как данность, что процесс будет поэтапным и долгим. Когда Трампа спросили о сути гарантий безопасности, которые он пообещал Пхеньяну, американский президент однозначно заявил, что сейчас речь о сокращении американского военного присутствия на Корейском полуострове не идет. Вместо этого Трамп выказал готовность отказаться от проведения совместных с южнокорейскими военных учений. Очевидно, первый этап, и первые уступки — лишь малая толика обещанного в итоговом заявлении. Да и ответные шаги Пхеньяна на этом этапе выглядят куда скромнее задекларированных целей. В подтверждение добрых намерений Северной Кореи пока приводятся лишь шаги по прекращению испытаний и ликвидации испытательных объектов. Это — не ликвидация ядерного оружия, а лишь замораживание дальнейшего развития ядерной программы.

Ожидать большего ныне не стоит. Ни о каком взаимном доверии речь не идет. США имеют лишь отрицательный опыт: предыдущие договоренности Пхеньян рано или поздно нарушал, не помогали и формально прописанные механизмы контроля. Рамочное соглашение 1994 года предусматривало международные инспекции, но Пхеньян долго чинил препятствия деятельности международных инспекторов, а в итоге и вовсе вышел из Договора о нераспространении ядерного оружия. Для Пхеньяна гарантии безопасности со стороны Вашингтона тоже не выглядят убедительно: обширный американский опыт смены политических режимов, даже тех, с которым Вашингтон вроде бы поддерживал конструктивный диалог, несомненно, учитывается северокорейским лидером.

Наконец, перед Пхеньяном стоит очень сложная дилемма. Наиболее надежная гарантия безопасности режима в отношении внешних угроз — ядерное оружие. Пока оно остается в руках режима, вероятность силового вмешательства со стороны США, да и других стран (тех же Китая или Южной Кореи) незначительна. Вот только отказ от ядерного оружия — обязательное американское условие любой нормализации, от которого Вашингтон не откажется. Это принципиальный для американцев вопрос. Тут и опасность ядерного оружия в руках откровенно враждебного режима, и риски для международного режима нераспространения — прецедент превращения еще одного государства в ядерное подает дурной пример остальным странам, которые пожелают бросить США вызов. Да и риск увидеть ядерное оружие в руках террористов лишь растет по мере того, как все новые игроки включаются в увлекательный процесс создания собственного ядерного оружия.

Сегодня эта дилемма неразрешима. Значит, обе стороны осознают: реальные соглашения ближайшего будущего будут намного скромнее общей договоренности, достигнутой в Сингапуре. Фактически лидеры США и КНДР договорились о долгом процессе, а не о скором результате. Это — очень важный тактический результат. Трамп, наконец, одержал “большую дипломатическую победу”. Не зря он многократно подчеркивал: он добился результата там, где не могли добиться успеха его предшественники. Оппоненты президента будут, конечно, критиковать и сам саммит (как же, практически дружеская встреча с диктатором — вспомнить хотя ьы “оговорку” Эбигайл Хантсман, ведущей Fox News и дочери нынешнего американского посла в Москве, о встрече “двух диктаторов”), и отсутствие конкретики в договоренностях. Но для команды президента и для его сторонников, в том числе и вынужденных (прежде всего для Республиканской партии) это — победа без кавычек, которую можно предъявить как явное свидетельство состоятельности нынешнего хозяина Белого дома в международной политике.

Для КНДР саммит дает передышку в сильнейшем международном давлении. Сейчас страна, по сути, в изоляции — политической, к чему Пхеньяну не привыкать, и экономической. Последнее действительно опасно, поскольку санкции подрывают и без того слабую экономику страны. Именно США продавливали нынешний санкционный режим в отношении Пхеньяна. Именно усилия Вашингтона обеспечили поддержку санкциям со стороны Пекина и Москвы, главных внешнеэкономических партнеров КНДР. Именно позиция американцев сделала эти санкции практически всеобъемлющими, ударив по главным статьям доходов северокорейского бюджета и по стратегическому импорту: энергоносителям, промышленному оборудованию. Пауза в конфронтации с Вашингтоном, как минимум, гарантирует, что новых санкций не будет. А при удачном стечении обстоятельств может обеспечить молчание американцев, если кто-нибудь из партнеров Пхеньяна захочет в одностороннем порядке отбросить и уже существующие ограничения.

Но нельзя отрицать и стратегические выигрыши даже ограниченных результатов начавшегося диалога между Вашингтоном и Пхеньяном. Ядерное оружие Пхеньяна — реальная угроза даже для США. Если Вашингтону удастся остановить ядерную и ракетную программы КНДР, это отложит обретение Пхеньяном возможностей нанести гарантированный удар по американской территории. Следовательно, появится больше времени для поиска наиболее оптимальной стратегии в отношении этой угрозы. А кроме того, конфликт на Корейском полуострове является серьезной угрозой и для союзников США в регионе — Японии, Южной Кореи, Тайваня. Снижение уровня противостояния уменьшит нервозность в столицах этих стран и снизит давление с их стороны на американцев: ведь последние взяои на себя существенные обязательства по обеспечению безопасности союзников.

И сам факт проведения саммита, и договоренности, достигнутые в Сингапуре, и устные обещания, сделанные лидерами двух стран в ходе встречи, — все это непосредственно касается не только США и КНДР, но и других стран. И это — еще одна причина, по которой саммит Трампа и Кима может стать вехой в международной политике. Речь не только о международной безопасности — хотя для нее снижение напряженности на Корейском полуострове, тем более мирный договор после семидесяти лет “ни войны, ни мира”, и ликвидация северокорейского ядерного оружия, станут, несомненно, положительными шагами. Свершенное в Сингапуре меняет условия принятия внешнеполитических решений целым рядом государств: для кого-то создаются новые возможности, а для кого-то — возникают новые угрозы.

С самым очевидным вызовом столкнулась Южная Корея. Важную роль Сеула в нынешнем диалоге США и КНДР нельзя отрицать. Встреча Мун Чжэ Ина с Ким Чен Ыном была фактически подготовительной к нынешнему саммиту — а визит Муна в США сразу после межкорейской встречи выглядел как отчет о проделанной работе. Южнокорейский президент пошел на такой шаг, хотя из-за этого подвергся дома критике как справа, так и слева. Оппоненты Муна из консервативного лагеря критиковали президента за шаг навстречу Пхеньяну (консерваторы выступают за политику давления на Север и против “дружеского диалога”), сделанный до того, как сами американцы окончательно согласились на проведение саммита. Не случайно пик критики справа пришелся на дни после решения Трампа отменить саммит в Сингапуре. Левый лагерь, в том числе и сторонники Муна, критиковали его за принесенный в жертву американским интересам межкорейский диалог: на встрече с Кимом южнокорейский лидер действительно больше внимания уделял ядерной проблеме, т. е. повестке американской политики на полуострове.

Интерес Муна понятен: если удастся снизить градус противостояния между США и КНДР, обстановка на полуострове станет благоприятной для начала полномасштабного диалога между Севером и Югом. Мун не скрывает своего желания возобновить политику “солнечного тепла”, которую южнокорейский президент Ким Дэ Чжун начал еще в конце 90-х. Но это не означает, что Сеул готов ограничиться ролью статиста, безропотно следуя в кильватере американской политики. Решение Трампа об отказе от совместных учений, которое тот не согласовал заранее с Сеулом, — шаг, который вызовет негативную реакцию со стороны Южной Кореи. Союз с американцами — краеугольный камень политики национальной обороны Сеула. Но всеобщей поддержки у населения страны союз не имеет: есть немало политических сил, выступающих против активного военного сотрудничества с Вашингтоном и даже против присутствия американских войск на полуострове. Поэтому самостоятельность политических решений Сеула в оборонной сфере является важной составляющей сохранения статус-кво во внутренней политике и в отношениях страны с Вашингтоном. Приняв решение, касающееся и США, и Республики Корея, без учета мнения Сеула, Трамп фактически отрицает эту самостоятельность. Мун не сможет оставить этот шаг без внимания, а “разбор полетов” между союзниками — даже если он будет непубличным — несомненно приведет к охлаждению отношений.

Уже осенью должны пройти масштабные (с участием нескольких десятков тысяч военнослужащих двух стран) ежегодные учения “Страж свободы”. Если их не отменить, это будет означать отказ американцев от взятых обязательств по отношению к Пхеньяну. Если отказаться от учений — оскорбленными почувствуют себя в Сеуле, причем сильнее всего как раз наиболее проамериканские политические силы Южной Кореи. Отправившийся в Сеул госсекретарь Майк Помпео постарается урегулировать указанную проблему. Вот только сделать это вовсе без потерь не удастся — слишком резонансным стало заявление Трампа в Сингапуре.

Небрежное отношение к мнению союзника будут оценивать не только в Сеуле, но и в Токио. Для японцев северокорейская угроза куда более масштабна, чем для США. Потому и оборонная, и внешняя политика строится на противостоянии этой угрозе — в том числе в совместных с американцами приготовлениях. Возможность оказаться на месте южнокорейских союзников США, если американцы решат самостоятельно пересмотреть договоренности с японцами, теперь станет элементом планирования внешней политики для Токио. Очевидный итог — ускоренная ремилитаризация и опора на собственные силы для обороны островов, что не добавит безопасности в Юго-Восточной Азии.

Не оставит саммит без внимания в своей политике и Китай. Собственно, Пекин уже сделал свой ход: на фоне саммита китайский МИД заявил о целесообразности пересмотра режима санкций против КНДР — раз уж главный идеолог санкций сам признал очевидное потепление в отношениях с Пхеньяном. В последние месяцы Пекин все больше тяготится санкциями, ограничивающими свободу его внешнеполитического маневра. По сути, КНР уже нарушает режим санкций — об этом на итоговой пресс-конференции вспоминал Трамп. Год назад в Мар-о-Лаго Трамп и Си Цзиньпин достигли определенного согласия по северокорейской проблеме, что позволило США добиться беспрецедентного масштаба санкций против Пхеньяна. Но за время, прошедшее с той встречи, ситуация в отношениях двух великих держав поменялась. Постоянная угроза начала торговой войны, жесткая позиция США в Южно-Китайском море, наконец, открытие нового представительства на Тайване — все эти события свидетельствуют о высоком напряжении между Вашингтоном и Пекином.

И в таких условиях Китай заинтересован использовать корейскую проблему для давления на США. Два визита Ким Чен Ына в Пекин, масштабная помощь китайских дипломатов северокорейским коллегам при подготовке к саммиту в Сингапуре — свидетельства перехода Пекина к активной политике в корейском вопросе. Изменение международного климата на Корейском полуострове, оформленное саммитом Трампа и Кима, станет прекрасным поводом для Китая переменить свою политику, оправдать ее в глазах международной общественности. Ведь теперь речь пойдет не о почти тайном диалоге с Пхеньяном и не о нарушении международных санкций. Вместо этого действия Пекина будут преподнесены как отвечающие духу политического момента и направленные на закрепление мирных инициатив. Вот только усилившаяся конкуренция США и КНР осложнит диалог Вашингтона с Пхеньяном. Если не удастся действительно быстро добиться конкретных соглашений, КНДР, скорее всего, постарается сыграть на противоречиях американцев и китайцев. И тогда нынешний мирный процесс ожидает провал.

Саммит в Сингапуре не сделал ситуацию на Корейском полуострове более простой или прогнозируемой. Но он точно сдвинул ситуацию с мертвой точки — а учитывая высокий риск военного конфликта, эта точка грозила стать мертвой не в фигуральном значении.

Виктор КОНСТАНТИНОВ, доцент института международных отношений КНУ имени Тараса Шевченко