Сильвестр Сталлоне как боксер, или Эффект зрелищности

Принятие Верховной Радой и подписание президентом 15 мая 2015 года известных законов о декоммунизации — печальное событие. Этот внутри- и внешнеполитический ошибочный шаг — не столько выражение стремления Украины ограничить свободу слова и скрыть темные стороны неоднозначной истории украинских ультранационалистических движений военного времени. Эта законодательная ошибка, как и другие подобные ляпы, которые сегодня совершаются в Украине и других постсоветских странах, является следствием не этической патологии, а, скорее, недостатка профессионализма вовлеченных специалистов. В конкретном случае, главная проблема законов о декоммунизации — это недостаточная компетентность экспертов по новейшей истории, иностранным делам и международному праву, которые разработали данные законопроекты.

К сожалению, в постсоветских чаще, чем в других странах, общественные дебаты нередко возглавляют псевдо-эксперты, т.е. люди, сделавшие себя сами. Некоторые из наиболее известных публичных комментаторов в Украине и других посткоммунистических странах стали известны как специалисты в определенных областях, несмотря на то, что они не принимают значимое участие в международной экспертной жизни научной дисциплины, которую они якобы представляют.

Многие из них подают себя в качестве специалистов, хотя не являются признанными членами тех транснациональных академических сообществ, которые изучают их темы. Они редко публикуются в рецензируемых, наиболее влиятельных изданиях. Они нечасто или вообще не презентуют свои исследования на тех конференциях, где их результаты могли бы стать предметом действительно компетентной дискуссии среди специализированных слушателей, например, на конвенциях соответствующих международных научных ассоциаций специалистов по таким сферам, как политология, экономика, история или право.

Что касается законов о декоммунизации, я не встречал пока ни одного историка с соответствующим именем и достойным списком публикаций, который бы полностью поддержал эти законы в их принятой парламентом и подписанной президентом формулировке. Напротив, несколько десятков украинских и зарубежных экспертов в сферах, которые затрагивают эти законы, выражали — некоторые неоднократно — либо свое полное несогласие, либо свои претензии к отдельным пунктам сегодняшней редакции этих законов. 

Большинство же защитников вступивших в силу законов, напротив, не имеют соответствующий список релевантных публикаций. Правда, некоторые из них часто публикуются и проводят презентации, как в Украине, так и за границей. Они часто появляются в прессе, на телевидении, публичных мероприятиях и гражданских форумах Украины. Высокое количество этих выступлений создает впечатление, что эти публичные персоны являются ведущими экспертами в своей сфере. Но спрашивается: где и в каких условиях были опубликованы исследовательские работы этих экспертов? Какие коллеги по цеху занимались оценкой и редактурой черновиков этих работ, если такое рецензирование вообще осуществлялось? Кто инициирует, организует и посещает их экспертные выступления? Кто выбирает их работы для презентации на конференциях, форумах и дебатах — и что это за конференции, форумы или дебаты?

Для людей, знающих, как в академических кругах создается репутация, принципиальность ответов на эти вопросы очевидна. Но в Украине и других постсоветских странах сотни самопровозглашенных экспертов используют неакадемические методы, чтобы представить себя якобы квалифицированными специалистами по тем или иным общественно важным вопросам. Вместо публикаций во влиятельных, рецензируемых, научных журналах и книжных серий они используют для создания публичной репутации иные инструменты, как например, красноречие, пиар, политические связи, статьи в неакадемических или второсортных изданиях, книги, вышедшие в популярных издательств, гранты от лоббистов, гражданский активизм. Конечно, эти инструменты и методы не являются плохими сами по себе. По сути, все они — ценное дополнение к традиционным умениям любого ученого.

Но они не могут заменить то, что является “золотым стандартом” и основным критерием для определения профессиональных качеств и академических достижений предполагаемого эксперта: частые публикации в уважаемых среди других экспертов изданиях, в первую очередь — в ведущих научных журналах и книжных сериях своей предполагаемой дисциплины. В несколько меньшей степени репутация эксперта также поддерживается публикациями на широко известных специализированных вебсайтах уважаемых академических институтов или авторством докладов для ведущих исследовательских фондов.

Есть и важные не рецензируемые издания, где часто публикуются известные профессора или старшие научные сотрудники рейтинговых университетов и мозговых центров. Иногда редакционные комитеты узкоспециализированных серий публикаций (журналы, книжные серии, доклады) обеспечивают скрупулезное внутреннее, а не внешнее рецензирование, гарантирующее достаточный уровень доверия внутри международных экспертных сообществ. Другие добиваются этого доверия благодаря всеобщему уважению их авторского коллектива в международной экспертной среде.

К сожалению, многие самые известные “эксперты” из постсоветских стран не принимают значимого участия в подобной экспертной жизни. В некоторых случаях они и не заинтересованы в этом или не стремятся к этому, в других — он не смогли бы этого сделать. Их текстам недоставало или недостаточно часто доставало бы требуемого качества, чтобы быть регулярно принятыми к печатанию именно теми изданиями, которые пользуются уважением среди специалистов.

Вместо этого постсоветские мнимые эксперты проявляют повышенную активность вне сферы собственно экспертной жизни — в журналистике, телешоу, книгоиздательстве, общественных кампаниях, консультировании, политике, лоббировании и так далее. Повторюсь, все эти занятия тоже важны и значимы. Они могут, а может и должны быть частью профессиональной деятельности каждого эксперта. Но такие публичные выступления сами по себе не делают предполагаемого специалиста уважаемым экспертом — или, с поправкой на советские реалии, они не должны были бы делать его таковым.

Профессиональному боксеру, наверное, пригодились бы внешность и стиль Сильвестра Сталлоне, известного своими впечатляющим победами в боксерских матчах, например, с грозным Дольфом Лундгреном. В этих поединках Сталлоне смотрелся впечатляюще, а его “Рокки Бальбоа”, сегодня, возможно, — самый популярный в мире “боксер”. Более того, в результате подготовки Сталлоне к роли “Рокки”, он, возможно, теперь знает больше про бокс, чем большинство людей мира. Однако, смог бы популярный актер продержаться хотя бы один раунд в настоящем бою против настоящего боксера? Профессиональному боксеру, конечно, пригодились бы трюки Сталлоне для привлечения публичного внимания. Ведь смотреть “Рокки” интересно — так же, как и забавно слушать некоторых украинских не-совсем-экспертов, но превосходных полемистов.

Да, не исключено, что при серьезной переподготовке и Сталлоне мог бы стать действительным чемпионом в боксе (а псевдо-эксперт — признанным экспертом). Но ему пришлось бы сражаться с профессиональными боксерами (публиковаться — в серьезных журналах), а не боксировать в ярких поединках с Лундгреном (не публиковаться — в тиражных, но неакадемических или второсортных изданиях). Зрелищность — это всегда круто, а возможно и нужно. Но в первую очередь идет — доказанная победами в реальных боях (публикациями в ведущих дисциплинарных журналах) действительно профессиональная квалификация.

Андреас УМЛАНД