Североевропейский пример “взвешенных” трансформаций

Он прочитал лекцию студентам Киевской школы экономики на тему “Европа после кризиса”, в которой раскрыл некоторые секреты экономического чуда Финляндии, современные тенденции трудовой миграции и старения наций, а также ответил на вопросы “Дня”, традиционно выступающего информационным спонсором открытых лекций Киевской школы экономики.

— Господин Сутела, чем результаты вашего исследования могут быть полезны Украине?

— В целом тема моего доклада может помочь сориентироваться в современных мировых экономических реалиях, в частности посткризисного развития. Ведь кризис прошел. Поэтому важно не упустить возможность отстроить экономику.

В Украине ввиду исторического наследия Советского Союза есть серьезные ошибки в институциональной и экономической политике. Итогом ее трансформации стала плохо функционирующая экономика с недостаточно развитой конкуренцией, раздутым бюрократическим аппаратом, вездесущей коррупцией и преступностью. И все же сегодняшняя украинская экономика работает гораздо лучше, чем советская.

За последние два десятилетия сфера обслуживания ускоренно развивалась, в результате появились ранее недоступные услуги, и было создано много новых рабочих мест. Реальным источником роста экономики в последние годы была переориентация денежных и трудовых ресурсов с неэффективных отраслей тяжелой промышленности, выпускавшей то, что людям было не нужно, на более производительную обрабатывающую промышленность и современный сектор услуг.

Такое структурное изменение — один из аспектов того, что экономисты называют наверстыванием или имитацией, повторением опыта. Плохо функционирующая экономика с низким уровнем производительности и доходов может демонстрировать быстрый рост, просто перенимая продукцию, технологии, процедуры и структуры, которые уже были разработаны, внедрены и проверены в более развитых экономических системах с более высокими показателями производительности и доходов. Таким путем несколько десятилетий назад успешно шли Япония и Корея. Они стали применять у себя западные производственные технологии и выпускать западную продукцию дешевле. Только значительно позже они начали набираться технологического опыта, необходимого для собственных инноваций, и переключились на более высокотехнологические виды экспортного производства. Не так давно Китай тоже перешел от имитации к инновациям, о чем свидетельствует рост расходов на исследования и разработки, а также увеличение количества международных заявок на патенты.

— Кстати, по поводу Китая в своем докладе вы рассказывали о процессе миграции промышленных зон из Европы в Азию. Ваши прогнозы: каковы будут последствия для Европы от подобных трансформаций? Возможно, вместе с промышленными зонами скоро следует ждать и миграции мировых экономических центров?

— Не думаю. То, что развитые европейские государства все чаще выводят производственные мощности за пределы своих границ, в частности, создавая представительства, а то и целые компании на Востоке, никоим образом не дает оснований для смещения финансовых, банковских, научных центров. Вот, в частности, Китай всегда был “динамичным” государством, которое много работало. Однако основные инженерные научные достижения все же оставались прерогативой развитых европейских государств, США.

— В Украине в возрасте 45—50 лет уже проблематично найти работу. Существует ли такая проблема в Финляндии? Поделитесь опытом, в частности государственным, насчет решения этого вопроса.

— Это, конечно, очень актуальная проблема для всей Европы. В Финляндии работнику 50—55-летнего возраста тоже почти нереально найти новое приличное место работы. И государство, в принципе, не имеет никаких рычагов влияния на этот процесс. Это личный вопрос самого работника. Человек сам должен позаботиться о своей конкурентоспособности на рынке труда даже в таком зрелом возрасте.

— Нынешнее украинско-российское экономическое сотрудничество наше общество оценивает неоднозначно. Если одни отмечают важность сотрудничества с РФ, то другие констатируют риск сдачи при этом национальных интересов... Из опыта российско-финских отношений, есть ли между этими двумя позициями “золотая середина”, в которой, как известно, должна заключаться истина?

— Подобное экономическое сотрудничество по созданию совместных предприятий, в принципе, выгодно. Но при условии равноправия. Например, 25% финской ГТС владеет “Газпром”. Это полезно для россиян ввиду возможностей изучения финского рынка. И для нас: ведь мы получаем информацию о рынке газа в целом. Но при этом Финляндия никогда не отдаст “Газпрому” 50% ГТС.

— А как вы оцениваете экономические реформы, которые сегодня проводит Украина? В частности, налоговую?

— Многие страны хотели упростить налоговый кодекс, но, как оказалось, это очень сложно сделать. Ни одна страна не смогла создать идеальный налоговый кодекс, ведь всегда существуют лоббисты, которые недовольны. И они начинают кампанию против этого кодекса.

Впрочем, на мой взгляд, главные проблемы Украины — не в том, что ее налоговый кодекс будет лучше или хуже иностранных. Самые большие проблемы у вас — из-за коррупции и плохой защиты частной собственности. Это и тормозит приход в Украину иностранных компаний. Но если Украина улучшит свой инвестиционный климат, станет прозрачнее, это положительно отразится на ее имидже.

Могу привести финско-российский пример: когда финских предпринимателей спрашиваешь, почему они не хотят работать в России, они говорят о высоком уровне коррупции. Наши бизнесмены боятся, что российская коррупция уничтожит и финские компании.

— Некоторые российские эксперты при подготовке украинского Налогового кодекса замечали, что при новых налоговых условиях возможен массовый приход российского бизнеса в Украину. Мол, у нас инвестиционный климат будет лучше, чем в России. Верите ли вы в такую возможность?

— Ну, если Украина стремится привлечь российский бизнес, ей следует подстраиваться под его условия. Если же европейский бизнес — то, соответственно, законодательство нужно корректировать под ЕС.

Но у Украины же нет такого большого внутреннего рынка, как у России. Поэтому ей самой необходимо производить определенный труднотранспортабельный продукт, представляющий интерес для других рынков. То есть вам следует использовать удачное географическое положение — между Россией и ЕС. Ставка же на иные экономические преимущества, такие как низкая стоимость труда и тому подобное, не даст результатов. Украина здесь не сможет конкурировать с Китаем, Вьетнамом или Индонезией.

Другие потенциальные козыри Украины — сельское хозяйство и металлургия. И ваша страна выйдет на тот уровень, которого она достигла до 2008 года — восстановление после кризиса будет стремительным. Но поскольку и тот уровень был не слишком высоким, возникает вопрос: куда Украина будет двигаться дальше? Сложно угадать, в чем будет преимущество в будущем. Поэтому особое внимание стоит обратить на инновационную отрасль.

Здесь показателен пример финской компании Nokia: в свое время из-за довольно небогатого общества Финляндия ориентировала экономику не на внутренний рынок, на котором были только самые базовые товары, а на внешний — за счет инновационных товаров.

— А как вы оцениваете реальность амбиций Украины, озвученных Президентом Виктором Януковичем в Государственной программе экономического развития, через десять лет войти в двадцатку самых развитых стран мира?

— Амбициозные цели нужны каждому, а государству и подавно. Однако что касается реальности таких заявлений, то, боюсь, основания для уверенности в их реализации найти сложно.

Хотя нет ничего невозможного, если целеустремленно работать во имя достижения поставленной цели. Первое, на что должна обратить внимание Украина, — это на ликвидацию коррупции, реформирование основных секторов экономики, науку и образование.

Не так давно и Финляндия была очень бедным государством. А сегодня у нас высокие экономические показатели, хорошие социальные стандарты. И все благодаря взвешенной государственной экономической политике и упорному труду.

Алексей САВИЦКИЙ, Алла ДУБРОВЫК