Серая промзона. За что сейчас воюют в Донбассе?

На востоке Украины вновь идут ожесточенные бои. Местом военных действий стала промышленная зона близ Авдеевки — стратегически важная территория, которая позволяет контролировать трассу между Донецком и Горловкой (городами, остающимися под контролем сепаратистов). Используется тяжелое вооружение, число погибших с обеих сторон, по данным из разных источников, исчисляется десятками. Противостояние стало одним из эпизодов борьбы за “серые зоны” — территории, которые в ходе войны не были заняты ни сепаратистами, ни украинскими войсками.

Что такое “серые зоны”?

Существование таких территорий не было предусмотрено Минскими соглашениями. Договоренности — частично выполненные — предусматривали вывод тяжелого вооружения (артиллерии, танков) из буферной зоны (25—35 километров с каждой стороны фронта). Пребывание военных в прифронтовой зоне они не запрещали.

Тем не менее территории, не подконтрольные ни сепаратистам, ни украинским властям, сохранялись. В их числе оказалась и промышленная зона Авдеевки — города, расположенного по соседству с Донецком. Украинские войска, по словам волонтера, основателя проекта “Вернись живым” Виталия Дейнеги, ранее не заходили туда потому, что там “крайне сложно закрепиться”, тем более что сепаратисты уже заняли поблизости более выгодные позиции.

“Это ангары для техники, контейнеры, разные производства и тому подобное. Главная особенность этих сооружений — слабая крыша, не позволяющая прятаться от артиллерии, — пояснил он. — Укрытия тут есть, но их не так много. Плюс надо понимать, что группе в промзоне [при попытке занять эту территорию] нужно в первые дни основательно окапываться, одновременно ведя бои”.

В “серую зону” попали и населенные пункты. Только в Донецкой области, по данным на май 2015 года, их оставалось около двадцати. Там отсутствовала власть (даже сепаратистская), не было милиции, жители не получали социальных выплат. Ситуация стала меняться во второй половине 2015 года. Украинские военные тогда заняли села Павлополь и Пищевик близ Мариуполя, а также поселок Зайцево в пригороде Горловки. Сепаратисты, в свою очередь, взяли под контроль Коминтерново (село расположено между Мариуполем, где действует украинская власть, и Новоазовском, находящимся в зоне ДНР).

Все это обошлось без масштабных боевых действий. Некоторые расценили происходящее как “неформальный обмен территориями”.

Как воевали за промзону?

До недавнего времени промзона Авдеевки была “ничейной”. “В ней происходили бои диверсионных групп между собой, — рассказывал Дейнега. — Здесь могла встретиться наша разведка с разведкой противника. Группы сепаратистов проходили через нее и обстреливали наш ближний к промзоне опорный пункт в Авдеевке”.

Ситуация изменилась в начале февраля. Обстрелы украинского опорного пункта стали более интенсивными, после очередного, как выразился волонтер, “у наших солдат лопнуло терпение”. Они открыли огонь и перешли в наступление. Военные остались в промзоне (в первое время, по словам источника, масштабных атак со стороны противника не было, что позволило украинской группировке окопаться).

Группировку атаковали диверсионные группы, позднее начался артобстрел. По словам волонтера, позиции украинских войск обстреливали из минометов и 152-миллиметровых орудий. Все это в нарушение договоренностей об отводе тяжелого вооружения (не говоря уже о формальном перемирии). В течение марта бои продолжались. “Кроме стрелкового оружия и минометов, противник применял САУ (самоходные артиллерийские установки) 152 мм и танки. Шла пехота”, — писал пару дней назад украинский журналист Роман Бочкала. Украинские источники утверждают, что в атаках принимали участие и российские войска, наличие которых в зоне конфликта Москва отрицает.

Сепаратисты обвинили во всем украинских военных. Они заявили, что украинская сторона стягивает силы к линии фронта, готовясь к наступлению в районе Ясиноватой (расположена неподалеку от Авдеевки, контролируется сепаратистами), и обстреливает неподконтрольные ей территории из запрещенного Минскими договоренностями вооружения — в том числе 120-миллиметровых минометов.

Потери с обеих сторон исчисляются десятками, если не сотнями человек. По данным украинской разведки, только с 16 по 21 марта противник потерял 27 человек убитыми, еще 34 были ранены. В последующие два дня погибли еще шестеро: украинская сторона утверждает, что все они были российскими военными. С украинской стороны, по официальным данным, 22—23 марта погиб один военнослужащий, более 10 были ранены. Сепаратисты, в свою очередь, заявили пару недель назад, что под Авдеевкой были убиты около 30 украинских военных, более 70 ранены.

В чем важность промзоны?

Бои, по сути, ведутся не за саму промзону, а за возможность контролировать проходящую рядом трассу Донецк — Горловка. Сепаратисты использовали ее, в частности, для переброски военной техники, однако теперь развязка в этом районе оказалась под огневым контролем украинских военных. Последние на днях подтвердили, что “позиции у нас пристреляны”.

Контроль над дорогой не означает, что сообщение между Горловкой и Донецком прекращено. “Просто теперь колонны сепаратистов будут вынуждены ехать по более плохим дорогам и через Ясиноватую, а не по большой и хорошей трассе. Это доставит им неудобства”, — говорит Дейнега. Впрочем, неудобства, судя по всему, достаточно серьезные для того, чтобы попытаться отвоевать промзону.

Как могут развиваться события?

Пока что под Авдеевкой ни одна из сторон не собирается отступать. Ситуация напоминает бои за аэропорт Донецка в конце 2014 — начале 2015 года. Они продолжались в течение нескольких месяцев, потери сторон исчислялись сотнями человек, сам аэропорт стал одним из символов противостояния в Донбассе. К тому времени как украинские военные все же отступили, он превратился в руины.

На этом фоне с обеих сторон поступают сообщения о многочисленных обстрелах в прифронтовой зоне. При этом миссия ОБСЕ, действующая в зоне конфликта, не так давно рассказала, что тяжелое вооружение, отведенное от линии фронта по условиям Минских соглашений, постепенно “исчезает из мест пребывания”. “Исчезают одинаково с обеих сторон — приблизительно около 30%, — заявил лидер наблюдателей Александр Хуг, добавив: — Тяжелое вооружение снова появляется в зонах, где его не должно быть”.

Тем не менее попытки существенно изменить линию фронта — с той или иной стороны — маловероятны. Для сепаратистов (не говоря уже о резонах России, для которой эскалация конфликта обернется новыми санкциями) один из факторов — невыгодное соотношение сил. В феврале 2016 года Киев заявлял, что украинским военным противостоят примерно 34 тысячи боевиков и российских военных. Украинских военных в зоне конфликта находилось в несколько раз больше: власти непризнанной Донецкой республики называли цифру 90 тысяч, а бывший министр обороны ДНР Игорь Стрелков недавно заявил, что украинские войска превосходят сепаратистов “и по численности, и по вооружению, и по организованности”.

Возможности Киева ограничивает вероятность того, что в конфликт — если возникнет угроза разгрома сепаратистов — может более активно вмешаться Россия (сейчас, по данным украинских источников, российская сторона продолжает поставки вооружения в Донбасс). Опыт прошлого года, впрочем, показал, что хотя “сливать” сепаратистов Москва и не собирается, но и на существенное увеличение поддержки им рассчитывать не приходится. В результате конфликт поддерживался в полузамороженном состоянии, регион приходил в упадок, а “народные республики” превращались, как теперь сетует Стрелков, в подобие российской олигархической системы. “Люди, которые ко мне приезжают, говорят об одном: свинарник и бардак, — признает он. — Вот то, что мы построили в Донбассе”.

Михаил ТИЩЕНКО