Семенюк-Самсоненко: Я отниму у Миттала “Криворожсталь”

- Валентина Петровна, в 2005 году на открытом конкурсе за высокую цену была продана “Криворожсталь”. Экспертами это однозначно оценивается как положительный факт, способствовавший улучшению инвестиционного климата в стране. Но Семенюк, судя по всему, иначе смотрит на эту ситуацию?

— Я всегда была против продажи “Криворожстали”. И первой, и второй. Почему так? Это предприятие стратегическое, и это не просто красивое слово. “Криворожсталь” должна была оставаться в государственной собственности только потому, что она имеет решающее влияет на ценообразование на металлопродукцию в стране. А это и машиностроение, и то же жилье, в стоимости которого металлопродукция занимает значительное место. И эти рычаги перешли от государства к частному собственнику. В результате тысячи людей пожизненно увязли в ипотечных кредитах, потому что из-за повышения цен на продукцию “Криворожстали” стремительно выросли цены на жилье. Все радовались, что так дорого продали “Криворожсталь”, но заплатили за это на самом деле тысячи простых украинцев, и будут платить еще многие годы. В каждой отрасли государство должно оставлять за собой хотя бы одно предприятие, которое позволяло бы ему влиять на ценовую политику.

Но в 2004 году “Криворожсталь” выставляют на приватизацию. В это время я была главой специальной контрольной комиссии Верховной Рады. Условия конкурса были выписаны на 6 месяцев. Никаких социальных гарантий. Это во-первых.

Теперь о том, что делала я. Как только объявили приватизацию “Криворожстали” в 2004 году, я собираю членов контрольной комиссии для обсуждения. Но кворума нет. Выступить на пленарном заседании не дают. Еду на завод. Там собираю профсоюзы, трудовой коллектив, но поддержки с их стороны не получаю. Тогда я как физическое лицо иду в суды. С 31 мая до 31 декабря 2004 года я прошла 21 суд. В одном отказывали — шла в другой. Уже будучи руководителем Фонда госимущества, возвращаю объект в руки государства.

Правда, нужно отдать должное Виктору Пинчуку. Приходит он ко мне и говорит: “Валентина Петровна, я согласен, чтобы деньги мне сейчас не возвращали, но не продавайте завод, оставьте в руках государства”. Он готов был подписать бумаги о том, чтобы деньги ему вернули через 5-10 лет. Я иду с этим предложением к Ющенко. Выношу этот вопрос на заседание Кабинета Министров. Тимошенко слушать этого не хотела. Да, “Криворожсталь” продали, но моей подписи под приватизацией нет.

Так что плохого в прозрачной и открытой приватизации “Криворожстали”? Ведь завод не украли, деньги заплатили.

О какой прозрачности идет речь? Ведь нарушены условия конкурса! Рассказываю. При продаже “Криворожстали” были выписаны инвестиционные обязательства. Однако новый собственник стал их игнорировать. Так, Миттал в 2006 году не захотел поднимать людям зарплаты. Хотя парламент повысил минимальную оплату труда и все должны сделать перерасчет. И зарплату увеличили только под моим давлением. В 2007 году Миттал не хотел выплачивать 13-ю зарплату. Но сделал это после угрозы забрать предприятие. Был у них объект, за пользование которым Миттал должен был заплатить государству дивиденды. Но приходит ко мне его представитель и говорит: “Валентина Петровна, у нас сейчас нет денег, может, мы дивиденды по частям заплатим, и людям мы тоже постепенно будем выплачивать?” Но ему я сразу сказала: “Если завтра к 11 часам не будут перечислены дивиденды, заплатишь в три раза больше — штраф вместе с пеней”. И заплатил.

Потом события разворачиваются очень интересно. В 2008 году премьер Юлия Тимошенко дает мне поручение — пересмотреть условия конкурса в связи с кризисом. Я написала письмо Тимошенко: “А почему только Митталу смягчить условия? А для остальных кризиса нет?”

В 2008 году мы проверили, как выполняются обязательства. Результаты шокировали: цеха новые не построили, реконструкцию не провели, очистные сооружения не сделали. Выносится вопрос на заседание специальной контрольной комиссии во главе с коммунистом Мармазовым. И коммунист Мармазов рассказывает на заседании комиссии, что Семенюк давит самого лучшего инвестора в Украине. Более того, при помощи коммуниста Мармазова ставится вопрос об увольнении главы Госимущества, и 26 декабря меня увольняют, потому что я отказалась переписывать условия конкурса.

В 2009 году в феврале условия конкурса переписываются. И что пишут? В соответствии с законом об охране труда, должно выделяться 0,6% от реализованной продукции на технику безопасности. В новых условиях записали — 0,6%, но от чистого дохода. Понятное дело, что чистый доход у Миттал резко упал.

Идем дальше. Ранее профсоюз должен был контролировать оплату труда. Теперь эту норму выбросили. Должна быть проведена реконструкция второго, третьего, четвертого, пятого, восьмого цехов, проведена модернизация очистных сооружений. Это все теперь не нужно делать. Когда приватизировали предприятие, работало 54 тыс. человек, а сегодня работает 36 тыс. И судя по всему, сокращения не закончились.

- Валентина Петровна, а не завышены ли у вас требования к криворожскому предприятию? Вряд ли отечественные олигархи столь уж хорошо выполняют инвестобязательства и занимаются модернизацией своего производства.

— Да, такая проблема существует. Но ко многим предприятиям нельзя предъявить претензии, поскольку не были выписаны эти инвестиционные обязательства. Это и есть самое большое упущение проведенной в Украине приватизации. Именно так государство безвозвратно потеряло свыше 3 тыс. объектов. Многие из них стали банкротами — оборудование отправили на металлолом, землю продали и т.д.

Что касается “Криворожстали”, то благодаря моим усилиям эти обязательства были выписаны. И дело чести, чтобы инвестор их выполнил.

Судите сами, предприятием владеет один из самых богатых людей планеты. А в цехах вода ночью отсутствует. Чай перестали давать. В туалетах люди забыли, что такое туалетная бумага, и что такое вода. Медицинское обслуживание на самом низком уровне — вместо пяти врачей работает один, и то в полсмены.

- Откуда вам известны такие бытовые детали?

— Потому что я член профсоюза предприятия.

- Пытались поговорить с руководством завода?

— Да. Но управляющий, держа пальцы веером, заявил мне: не исполняли и исполнять не будем, вы слишком многого хотите, это очень затратно”. Я думаю, он еще пожалеет об этом. В 2010 году я подала ряд исков в суды о возращении “Криворожстали” государству.

Ведь не построены очистные сооружения, которые, по условиям конкурса, должны быть построены, не выполняются социальные обязательства, и предприятие является одним из самых экологически опасных в Днепропетровской области.

Кстати, когда инвестиционные обязательства Митталу снизили, его состояние сразу на несколько миллиардов выросло и составляло 22,8 млрд. долларов. За 2010 год он стал богаче еще на 10 млрд. долларов. В 2010 году возглавил список миллиардеров Европы!

- Власть окажет вам поддержку?

— Это вопрос не ко мне. В 2010 году на основании моих жалоб Генпрокуратура подала иск в суд о возращении предприятия государству. Однако потом внезапно отозвала.

Но я знаю одно — условия конкурса переписаны незаконно и не утверждены постановлением Кабинета Министров. Все сделано на основании указания Тимошенко. Поэтому у меня есть большие шансы заставить менеджмент выполнять условия конкурса. На сегодня любой инвестор в мире может также подать в суд на государство Украина на основании того, что на нынешних “переписанных” условиях он тоже мог бы принять участие в том же конкурсе. Ведь Тимошенко втихаря простила Митталу несколько миллиардов инвестиций.

В отличие от конкурса по “Криворожстали” другой крупный меткомбинат был приватизирован бесплатно. Принят закон, по которому предприятие передали в руки трудовому коллективу. Теперь завод оказался у Ахметова. Социалисты изначально поддерживали гендиректора завода Владимира Бойко. Он даже был депутатом по спискам СПУ. Не сожалеете о том, что всячески помогали такой приватизации?

Изначально идея была прекрасная. Был принят закон об особенностях приватизации завода Ильича, в котором была предусмотрена коллективная форма собственности. Но самое большое упущение, которое было сделано потом — активы так не были поделены между трудовым коллективом и не зафиксированы регистратором. А фактически Владимира Семеновича Бойко подставили его заместители. Он дал им генеральную доверенность, и они перевели активы на свое усмотрение.

Несмотря на это, нужно отдать должное Бойко: он очень много денег тратил на объекты социальной сферы и на развитие сельхозпредприятия. Это был очень прекрасный его порыв. Он больше занимался этим, и не уследил, как произошла переуступка обязательств. Ведь фактически получилось так: завод он приватизировал, а сырьевая база, рудники, они были в руках других инвесторов. Можно иметь завод, но, не имея сырья, ты ничего не сделаешь.

- Однако по факту получается, что завод оказался не в руках трудового коллектива, а в частных руках. При этом государство не получило ни копейки. Не собираетесь возвращать предприятие государству?

— Для этого нужны законы. Как в Англии, США есть законы и о реприватизации, о национализации. В 2002 году я, кстати, была автором законопроекта о реприватизации. Кабмин Тимошенко не поддержал его. А чтобы нравиться народу на Майдане, людям клятву давали, что его примут.

- При вас были неоднократные попытки приватизировать Одесский припортовый завод. Что в этой эпопее было не так?

— “При вас” — это значит, что я была председателем Фонда, но вовсе не инициатором приватизации ОПЗ. Давайте расставим акценты. Тимошенко все у нас говорит об открытости. И как раз свою открытость она показала на примере продажи ОПЗ. Все просто: купил не тот — приватизацию отменили. Это показательный пример, так Тимошенко хотела продавать все объекты, включая и “Лугансктепловоз”. Зная истинные шулерские намерения Тимошенко, я и пыталась помешать этой приватизации. Не приватизировали ОПЗ — и слава Богу. На самом деле его хотели забрать обычным шулерским способом — приватизацией через суды. Помните, как ОПЗ был выставлен на конкурс, а покупатели согласились уплатить за объект смешную цену? Так вот, тогда разыгрывался такой сценарий. Юлия Тимошенко вышла бы к народу и сказала, что конкурс не состоялся. Но покупатель — а в нашем случае это был Игорь Коломойский — готов был пойти в суд и имел все шансы добиться положительного для себя решения. Дело в том, что, согласно нормам судебного права и существующей судебной практике в Украине, покупатель не может нести ответственность за ошибки чиновника.

Суд вынес бы решение (а незасеянных Зваричей еще полно) о том, что предприятие продано, и глава ФГИ будет обязан подписать договор.

Прогнозируя неизбежность такого сценария, я начала бить в колокола. Написала открытые письма всем, включая президента Ющенко и главу СБУ Наливайченко. И это сработало. Атаку отбили, правда, долго еще не возвращали залог.

- Приватизация “Луганстепловоза” — еще одна яркая страничка в истории Украины. Она уже перевернута или к ней будут возвращаться?

— Не буду загадывать наперед. Одно скажу — мои действия перед заводчанами абсолютно честные. А началось все с того, что в 2005 году приходит ко мне Константин Жеваго и кладет на стол решение суда о покупке “Луганстепловоза” в 2001 году по цене 43 млн. грн. Я отказываюсь выполнять решение суда. Звонят мне из Секретариата президента, из Спецкомиссии по приватизации с требованием выполнить решение суда и отдать завод за 43 млн. грн. Игнорирую звонки. В то же время подаю в суд и выигрываю дело.

Предприятие фактически банкрот. Приезжают представители трудового коллектива и просят выставить предприятие на продажу. Я выписываю условия конкурса таким образом, чтобы на предприятие пришел профильный стратегический инвестор. Он обязан был вложить только в модернизацию завода свыше 300 млн. долларов, погасить долги по зарплате и налогам и выполнить еще целый ряд условий объемом в миллиарды.

Конкурс состоялся. Завод покупает ““Трансмашхолдинг”. Предприятие начало работать.

Однако вокруг завода начинаются новые игрища. Во время премьерства Тимошенко через суд возвращают завод и останавливают. И через некоторое время снова выставляют на конкурс. Но продают предприятие за 51 млн. долларов, в то время как я продала его по цене 58 млн. долларов. То есть продали себе в убыток. Более того, “Трансмашхолдинг” подает в суд и требует от Украины дополнительно вернуть 60 млн. долларов. Но самое главное, что условия конкурса были переписаны — исчезли требования о модернизации завода, а это опять-таки миллиарды гривен, профсоюзы лишены права влиять на менеджмент и т.д. Очевидно, что завод готовили под посредников, чтобы те в свою очередь пустили его под нож. Свой, отечественный производитель — невыгоден. Судите сами. У нас тут конкурс без обязательств, и премьер Тимошенко едет в Корею и подписывает соглашение о поставке в Украину тепловозов. Их должны поставить на предприятие Тигипко, которое займется крупноузловой сборкой. Профильное предприятие в Луганске, на котором работают 27 тыс. рабочих, остается без заказов. Но это не все. Контракт с корейцами предусматривает штрафные санкции для Украины, если мы не станем закупать их паровозы. В принципе, в этом суть всей возни вокруг предприятия — уж очень хотелось его остановить. Поэтому к корейским соглашениям Тимошенко есть очень много вопросов, и за эти действия по подрыву деятельности отечественного завода она должна ответить.

- Судя по всему, с Тимошенко вам работалось нелегко. А как с остальными?

— Надо разделять — нелегко и неконструктивно. С Тимошенко было как раз неконструктивно, непрофессионально. Это хуже всего, когда мыслят не по работе, а переходят на личности. Были трения с премьер-министром Ехануровым, работа с премьером Януковичем началась со встречи, на которой пришлось расставить все точки над “і” и дальше придерживаться правил. Но это были рабочие моменты. И, например, Янукович ни один документ не пропускал, если не было моей подписи. Были случаи, когда Янукович защищал меня от давления со стороны некоторых видных “регионалов”. После вмешательства Виктора Федоровича они перезванивали мне и извинялись. Фамилии называть не буду.

А вот Тимошенко неоднократно угрожала посадить за невыполнение ее коррупционных поручений. Вызывали в Кабмин и в присутствии заместителей генпрокурора, в частности Виктора Кудрявцева, на пальцах рассказывали, что они могут сделать со мной.

- И вы не испугались?

—   Нет. Когда идешь на такую работу, нужно быть готовой ко всему.