Санкции действуют. Когда Калининград попросится в ЕС

Можно было бы все свалить на делирий, если бы не два момента. Во-первых, Федоров возглавляет “Национально-освободительное движение” — ультраправое политическое объединение, которое выступает за территориальную целостность государства в границах 1945 года — фактически отождествляя при этом РФ и СССР. В общем, самый что ни на есть авангард страны, подсевшей на историческую реконструкцию. И он засветился и в Антимайдане, и на Донбассе.

Во-вторых, именно Федоров первым, еще в 2013 году, предложил изъять из Конституции РФ положение о приоритете международного права над российским. В общем, литовцы напряглись не без оснований.

Но прошло двадцать дней — и напряглись уже россияне. Литва ввела ограничения на железнодорожный транзит российских товаров через свою территорию в Калининградскую область. По предварительным оценкам россиян, под запрет к перевозке попали 40-50% номенклатуры грузов, которые перевозились между Калининградом и “большой землей”.

Россия, по обыкновению, заистерила. Первым подал голос губернатор Калининградской области Антон Алиханов: “Это попытка экономического удушения нашего региона “. Не остался в стороне и путинский пресс-секретарь Дмитрий Песков, заявив, что решение Вильнюса беспрецедентно, это “нарушение всего и вся”. Председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андрей Клишас был куда менее сдержан: “Попытка установления фактической блокады Калининградской области со стороны Литвы является нарушением суверенитета России над данным регионом и может являться основанием для очень жестких и абсолютно законных (очевидно, с учетом примата российского права над международным) действий”.

В МИД РФ вызвали на ковер временную поверенную в делах Литвы Виргинию Умбрасене. В ведомстве Лаврова “потребовали незамедлительной отмены этих рестрикций”, назвав шаги Вильнюса “открыто враждебными”, “провокационными” и “нарушающими международно-правовые обязательства Литвы, прежде всего Совместное заявление Российской Федерации и Европейского союза о транзите между Калининградской областью и остальной территорией Российской Федерации от 2002 года”. И, разумеется, тоже пригрозили некими “действиями по защите своих национальных интересов”.

Тем временем глава временной комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета (интересно, от кого?) Андрей Климов разродился гневным постом, в котором призывал ЕС “исправить наглую выходку Вильнюса” — “иначе он сам же дезавуирует для нас легитимность всех документов о членстве Литвы в ЕС и развяжет руки для решения созданной Литвой проблемы калининградского транзита любыми избранными нами способами”. НАТО же “де-юре начинает руками одного из своих стран-членов неприемлемую блокаду субъекта РФ” — то есть “прямую агрессию” против России, “буквально вынуждающую нас безотлагательно прибегнуть к должной самозащите”

Сии образчики публичных выступлений и спичей тем более красноречивы, что ни прямой связи между “отменой Литвы” и отменой транзита, ни произвола Вильнюса в этих действиях, разумеется, нет. Просто вступил в силу утвержденный еще 15 марта Четвертый пакет санкций ЕС в отношении РФ, который, среди прочего, предусматривает запрет на транзит российской продукции из черных металлов, включая сталь, по территории Союза.

Так что на этом фоне обвинения в адрес Литвы выглядят анекдотично. Особенно на фоне блокады украинских портов самой Россией. Кстати, о том, что это вопиющее нарушение международного права, роскошно проговорился зампред Совета Федерации Константин Косачев, критикуя действия Вильнюса: “Такими темпами Запад может дойти и до нарушения Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, где также есть свобода транзита и свобода открытого моря, которая пока еще позволяет проходить судам в Калининградскую область через “нейтральные воды”.

Что же до “должной самозащиты”, то, несмотря на последовательную раскрутку в российском медиапространстве тезиса о том, что Вильнюс дает Москве повод для войны, это ничто иное как надувание щек с целью скрыть неминуемый позор. Дело в том, что сухопутный транзит между Калининградской областью и остальными регионами РФ пассажиров и товаров, не подпадающих под санкции, никак не пострадал. Однако он занимает меньшую часть в объеме перевозок. И ситуация будет усугубляться с вступлением в силу последующих запретов. С 10 июля — в отношении цемента, других стройматериалов, а также алкогольной продукции, с 10 августа — в отношении угля и других твердых ископаемых, а с 5 декабря — и нефти.

Возможности игры на повышение ставок на литовском направлении у России довольно ограничены. Силовой вариант в условиях продолжающейся агрессии против Украины чреват ядерным конфликтом с НАТО: для иных сценариев у РФ нет ни живой силы, ни техники. Даже с учетом беларусской армии — тем более что Лукашенко прикладывает титанические усилия, чтобы минимизировать участие РБ в боевых действиях.

Возможна, конечно, попытка локального обострения в духе опыта Эрдогана по прорыву блокады Палестины “Флотилией свободы”. Что ж, отремонтированный после боев в Украине “гуманитарный бронепоезд”, идущий на прорыв с грузом стального профиля — это как раз сюжет о гибели смертью храбрых, но не очень умных, горячо любимый российскими киношниками и изголодавшейся по подсанкционным голливудским спецэффектам публикой. Но проблемы он не решит.

Так что остается одно: пакостить асимметрично, создавая кризисы иного рода. И собирать остатки торгового флота, чтобы вывести их на линию Луга-Балтийск. А это нелегко: ведь сейчас едва ли не каждый свободный борт, остающийся на ходу, привлекается к поставкам “серого импорта” в обход санкций. Но состояние этих посудин делает их эксплуатацию весьма рискованной. Яркий пример — затонувший на днях под Туапсе паром Lider Bulut, регулярно курсировавший между Новороссийском и турецким Самсуном. И потом, стоимость логистики в случае перехода на морское сообщение вырастет в разы — но что поделаешь, мнимое величие обходится дорого.

Вопрос, насколько готовы к этим лишениям жители Калининградской области, среди которых и в начале двухтысячных хватало ратовавших за восстановление исторической справедливости — включая смену названия и государственной принадлежности области. Кстати, тот же вопрос от имени правительства СССР кулуарно поднимал перед властями ФРГ в 1990-м, в ходе объединения Германии, генерал Гелий Батенин. Бонн тогда отреагировал крайне осторожно, опасаясь срыва “основного” процесса. Но вопрос тем более интересен, что Потсдамское соглашение 1945 года, согласно которому СССР получил контроль над Восточной Пруссией, не содержало никаких упоминаний ни о праве на аннексию этой территории, ни о включении ее в состав России. Таким образом, контроль над ней Москва осуществляет исключительно де-факто. Так что вопрос о деоккупации региона — и установлении над ним юрисдикции ЕС в том или ином виде — это опция, которая еще ждет своего часа. Синхронизация этого трека с крымским — как минимум, медийная — определенно доставит Кремлю немало головной боли.