Шпион Навальный и прочие фантазии. Как Кремль играет в имитации

Создание симулякров, ставшее основой российской внутренней политики еще во времена Владислава Суркова, на сегодняшний день поставлено практически на поток. О проблеме “псевдооппозиции”, кстати, вполне откровенно говорит известный российский диссидент, бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров. “Сливы” для канализации протестных настроений отдельно создаются для патриотов, коммунистов, монархистов, националистов и либералов. Периодически они, как и подобает такого рода проектам, выходят из-под контроля. Это не означает, что все вчерашние симулякры внезапно превращаются в подлинных диссидентов, хотя некоторые, безусловно, проходят именно такую эволюцию. Однако и другие в прошлом подконтрольные власти проекты порой начинают преувеличивать собственную значимость или пытаются поймать собственную “рыбку” в мутной воде, притом во вред своим кураторам. При этом создается впечатление, что сами кураторы зачастую не понимают, ради чего создают те или иные фейковые проекты.

Реальные оппозиционеры в массе своей взирают на успехи отечественного симулякростроения со сдержанным оптимизмом, отмечая, что потасовки между различными кремлевскими кланами вносят свою посильную лепту в нарастающую турбулентность и активно помогают режиму расшатывать самого себя. Многие готовы даже мириться с наводнившей информационное пространство дезинформацией, если она “служит благим целям”. Вопрос заключается лишь в том, насколько эти цели достижимы в реальности?

Загадочная душа “глубинного народа”

Режим, в свою очередь, действительно бодро шагает по пути самоуничтожения. Экономический кризис усугубляется, население стремительно беднеет, коррупция давным-давно приобрела системный характер, реальные проблемы населения не решаются, а хроническая имитация оказывается не только неспособной заменить реальную политическую деятельность, но напротив, вызывает все больше раздражения. В итоге народное недовольство растет, наталкиваясь, с одной стороны, на жестокое подавление любой протестной активности, а с другой — на усиление мобилизационной пропаганды.

В результате наложения антизападной риторики на стихийную народную оппозиционность, вызванную по большей части разрухой, безденежьем и неуверенностью в завтрашнем дне, сформировался опасный гибрид. Вместо многократно дискредитированной либеральной идеи недовольство российского большинства выражается в росте крайне левых идей, в первую очередь национал-большевизма, а также полурелигиозной конспирологии с верой в “глобальный заговор”. Сюда относится ковид-диссидентство, восприятие западного мира как “царства Антихриста”, ксенофобия и стойкое недоверие к любым интеллектуалам, включая вполне прокремлевских.

Для доказательства этого тезиса достаточно взглянуть на комментарии, оставляемые под интервью с подобными интеллектуалами на популярных религиозных сайтах. Более того, даже рост симпатий к Сталину приобрел в современной России оппозиционный окрас.

В итоге все больше обывателей считают Кремль и российских олигархов (а порой и самого Путина) “агентами” враждебного Запада. В качестве альтернативы нынешним властям они мечтают о “подлинно народном правительстве”, способном как обеспечить социальную справедливость, так и защитить Россию от многочисленных “врагов”, прекратив “жить по указке глобалистов”.

Конечно, Кремль может утешать себя тем, что у “коварного Запада” нет возможности влиять на людей, подверженных перечисленным настроениям. Продвигаемые рядом американских экспертов идеи прямого диалога с российским обществом вряд ли способны на сегодня увенчаться успехом. Но подобных рычагов нет и у самого Кремля, и, что гораздо более прискорбно, у российской оппозиции. А потому продолжение сегодняшней репрессивно-пропагандистской политики российских властей грозит рано или поздно перерасти в подлинный русский бунт — как ему и подобает, бессмысленный и беспощадный.