Шлаковые горы и опасные полигоны в Приазовье: как превратить проблему в развитие

Мусор наступает, отвоевывая для себя все новые и новые территории. 

Согласно Реестру мест удаления отходов Донецкой области, площадь земель, занятых полигонами промышленных отходов, достигла 5320 гектаров (0,2% от всей площади Донецкой области, включая неконтролируемые Украиной территории). И это только отходы производства. Если сюда приплюсовать еще и бытовые отходы, то площадь “мертвых” земель в области приблизится к 1% от всей территории. По приблизительным подсчетам, масса накопленных отходов в Донецкой области уже перевалила за 4 млрд тонн. И темпы накопления лишь ускоряются с годами.

И если в европейских странах проблема решается за счет переработки, то в странах со слабой экономикой, к которым относится и Украина, с этим есть серьезные проблемы. Они настолько очевидны, что скоро, как шлаковая гора на берегу моря в Мариуполе, закроют солнце.

Что мы имеем сегодня

Реестр мест удаления отходов включает несколько сотен промышленных предприятий, нуждающихся в складировании побочных продуктов своей производственной деятельности. И в этом списке не только металлургические комбинаты и шахты. Там и энергетики, и транспортники, и пищевики, и строители.

Например, по данным областного департамента экологии, один из крупнейших полигонов промышленных отходов в регионе — площадка ООО “Экоресурс” в Константиновке. Компания торгует ломом и другими отходами, и площадь ее полигона составляет 31,327 гектаров.

Однако безусловным лидером по количеству промышленных отходов и площади занимаемых ими территорий являются металлургические заводы Метинвеста.

В департаменте экологии ДонОДА сообщили, что в настоящее время ММК им. Ильича и МК “Азовсталь” размещают свои отходы на пяти площадках: 

•  “Балка Грековатая”  — используется двумя заводами,

• Свалка промышленных отходов МК “Азовсталь”, 

• Склады (отвалы) металлургических шлаков МК “Азовсталь” (не используется с 2018 года), 

• Акватория защитной дамбы МК “Азовсталь”, 

• Золонакопитель МК “Азовсталь”. 

В начале двухтысячных в Мариуполе были полны оптимизма избавиться от значительной части промышленных отходов, в частности, шлаков.

В то время ООО “Скраб” приобрело в собственность шлаковую гору на ул. М. Мазая и начало ее разработку. Оно извлекало металл из слежавшегося шлака. Предполагалось, что в течение нескольких лет от шлаковой горы, которая появилась на карте города больше 100 лет назад, не останется почти ничего. Однако с началом военного конфликта компания полностью остановила работы.

С начала 2000-х активно перерабатывался шлак и на ММК им. Ильича. Цех по переработке шлаков ММКИ выдавал шлакоблоки, очередь на покупку которых была расписана на несколько месяцев вперед. Однако в 2014 году спрос на шлакоблок практически упал до нуля. Не до строительства стало мариупольцам. Цех был закрыт.

Перерабатывали шлаковые отходы и на “Азовстали”. В 10-е годы 21 века комбинат торговал шлаком. И от руководства комбината даже исходили оптимистичные прогнозы, что через 5-10 лет от шлаковой горы в море можно будет полностью избавиться.

Но события 2014-го года остановили эти процессы. Шлак оказался никому не нужен в Донецкой области, а из-за усложнившейся логистики его доставка стала такой дорогой, что и в другие регионы продавать его стало невыгодно собственнику. А вот складировать — выгодно.

По информации управления экологии горсовета, стоимость размещения одной тонны промышленных отходов обходится Метинвесту всего около 17 грн. Поэтому нереализуемый шлак стал всё накапливаться и накапливаться. Так шлаковая гора на берегу моря из небольшого холма превратилась в монстра. А ее угрожающая высота вынудила руководство комбината принять решение о прекращении использования шлаковых отвалов на территории меткомбината.

Начиная с 2018 года МК “Азовсталь” возит свои металлургические отходы в балку Грековатую, в Сартане. 

Чем это грозит Сартане, и не только ей

На территории Мариуполя и Мариупольского района сберегаются промышленные отходы 2-4 класса опасности.

 Ответственность за безопасную эксплуатацию мест удаления отходов несет загрязнитель. 

“На ММКИ осуществляется регулярный контроль состояния почв и подземных вод в зоне влияния места удаления отходов (б. Грековатая). Отбор почв производится с периодичностью один раз в год, подземных вод — один раз в квартал. По данным мониторинга, превышений загрязняющих веществ в почве и подземной воде не зафиксировано.

На меткомбинате “Азовсталь” контроль за влиянием шлаковых отвалов комбината на окружающую среду осуществляет по договору Мариупольский филиал ДУ “Донецкий ОЛЦ МОЗ Украины”. Ежеквартально выполняется отбор проб поверхностных вод (Азовское море) и измерение в них содержания тяжелых металлов. Два раза в год выполняется отбор проб грунтов (почвы). Все замеры в пределах нормы”, — в ответ на наш запрос проинформировали в пресс-службе Метинвеста.  

Однако в настоящее время совершенно непонятно, кем и как осуществляется контроль за достоверностью предоставляемых данных.

Мы запросили информацию о результатах исследования состояния грунтовых вод на полигонах промышленных отходов в динамике за несколько лет. Данные предоставил департамент экологии Донецкой областной военно-гражданской администрации.

МК “Азовсталь”

ММК им Ильича, балка Грековатая

Метинвест имеет специальные скважины на территории полигонов, из которых берет пробы воды, и декларирует, что  качество воды практически не меняется на протяжении последних лет и соответствуют нормам для грунтовых вод.

Однако эксперт в вопросах промышленной экологии и охраны окружающей среды Лина Плющакова, ознакомившись с предоставленными результатами исследований, отмечает: департамент экологии сравнивает полученные результаты исследования качества воды с классификатором, а не с нормативами. Поэтому такое сравнение  — некорректное. И утверждать, что грунтовые воды в пределах нормы — нельзя.

Эксперты не могут дать однозначного заключения и по качеству грунтовых вод в Сартане, которая сейчас вплотную граничит с новым шлаковым полигоном Метинвеста. 

“Еще четыре года назад моя дочь делала анализ воды в колодце во дворе, — говорит Галина, жительница Сартаны, — и эту воду можно было пить. Сейчас она не вкусная. Пить нельзя. Я ее только для технических нужд использую”.

Улица, на которой живет женщина, выходит на край Сартаны и дальше — к балке Грековатой.

“Люди у нас натерпелись, когда “Азовсталь” стала возить свой шлак через Сартану. Пыль стояла, дышать нечем людям, кто вдоль дороги живет. Но сейчас стали по бетонке возить, полегче стало”, — говорит она.

Мы взяли пробу воды из ее колодца, и еще из одного, ниже по улице.

Результаты воды, которую еще 4 года назад можно было пить, — удручающие. И в одной, и во второй пробе превышение по общему содержанию солей более чем в три раза, сульфатов — в три раза, кальция — почти в 4 раза, натрия, магния — в 2 раза больше предельно допустимой нормы.

Кроме того, в незначительной концентрации в воде присутствуют медь, цинк, висмут, алюминий, никель. Но главное — она очень соленая.

“По своей солености вода в колодцах Сартаны ближе по составу к морской. Однако пока что мы можем это констатировать только как факт. Говорить о том, что вода стала такой  под влиянием шлаковых отвалов нельзя. Нужны дополнительные исследования”, — поясняет Лина Плющакова.

 Исследование проводила киевская лаборатория “УкрХимАнализ”. Вердикт однозначный: вода не пригодна для употребления.

Не исключено, что на ее качество влияет не только соседство с новой шлаковой горой, но и химические отстойники, расположенные неподалеку, на территории Мариупольского металлургического комбината им. Ильича. 

Вообще, говоря о том, насколько безопасно хранение отходов на шлаковых отвалах, важно учитывать меняющуюся климатическую ситуацию.

Начальник управления по вопросам экологии, энергоменеджмента и охраны труда Мариупольского городского совета  Ваагн Мнацаканян обратил внимание на аномальные ливни, которые пролились в Мариуполе нынешним летом.

“Мы не сталкивались с такой проблемой  ранее. Не замечать изменений климата было бы ошибочно. Ливни такой большой интенсивности забивают не только ливневки. Они смывают верхний слой и со шлаковых гор. И это все попадает на поля и в море. И в новых реалиях надо думать, как обезопасить природу от еще большего урона, который может нанести ей деятельность человека”.

Об уровне опасности этих дождевых смывов можно судить по тому, какие именно промышленные отходы складируются на полигонах. Смотри схему промышленных отходов, которые складируются в Мариуполе и Сартане. На ней указано название вещества и класс опасности.

 Почему так происходит

Еще в 70-е годы прошлого века проблема шлаковых отвалов не стояла так остро, как сегодня. Из шлака делали цемент, шлакоблоки, пензу, другие строительные материалы. Его продавали в другие регионы страны. 

Собственно, ситуация с отходами металлургии была то лучше, то хуже. Но в целом удавалось ее контролировать. 2014-й год в корне изменил ситуацию. 

Переработка шлаков не остановилась. Но сама продукция переработки оказалась никому не нужна. “После 2014 года реализация шлаковой продукции снизилась примерно в 2 раза из-за потери части рынков сбыта и ухудшения транспортно-логистической ситуации. При этом мощности и объемы переработки шлаковых отвалов остались на том же уровне. 

Валовый объем образования шлаков по двум комбинатам составляет порядка 12 тыс. т/сутки. Совокупно комплексы АМКОМ (комплекс по переработке металлургических шлаков — прим.авт.) перерабатывают 3 тыс. т/сутки сталеплавильных шлаков текущего производства; установки грануляции ММКИ  — еще порядка 3 тыс. т/сутки доменного шлака текущего производства, и комплекс ДСУ-2 ММКИ перерабатывает порядка 2 тыс. т/сутки доменных шлаков текущего производства”, — раскрыли текущее положение дел в Метинвесте. 

То есть сейчас два металлургических завода в Мариуполе  перерабатывают около 2/3 объемов шлаков текущего производства. Но это не решает проблему. Как утоняют сами металлурги, переработка на АМКОМах заключается в извлечении железосодержащей части, а остаточный шлаковый материал либо реализуется как щебень, либо размещается в отвале. 

Граншлак, который также производят в Метинвесте, реализуется как продукция для цементной промышленности. Но есть невостребованные объемы. Их тоже отправляют в места удаления отходов. 

Так гора и растет.

Мы в течение рабочего дня наблюдали за работой свалочного полигона в балке Грековатой. Грузовики с отходами идут каждые 3-5 минут.  Причем все до единого грузовики ехали нетентованными, что, по словам Ваагна Мнацаканяна, является грубым нарушением экологических требований.

 “Мы периодически проверяем, как доставляется шлак. Отходы должны быть накрыты тентом. Это обязательное требование. Люди не должны страдать”.

Но по факту тенты на грузовиках, очевидно, появляются лишь в момент проверок управлением экологии. В остальное время шлак падает с грузовиков, оставляя по всей протяженности дороги на обочинах толстый слой опасных отходов.

 Всего за два с половиной года эксплуатации балка Грековатая догнала шлаковую гору на “Азовстали” по своим размерам.

 В Метинвесте утверждают, при нынешних темпах заполнения полигона  балки Грековатой хватит на 10 лет. “А что дальше?” — задали мы вопрос представителям компании.

“Будем искать новые места под полигоны”, — ответили в Метинвесте.

Что со всем этим делать

Как утверждает Ваагн Мнацаканян, есть только два способа решения проблемы: либо переработка, либо рекультивация. Другого пути нет.

В Европейском Союзе используются обе практики.

Например, в Дюнкерке шлаковая гора, как в Мариуполе, выросла прямо на берегу моря. В начале 2000-х сразу две компании вложили средства в то, чтобы открыть возле этой горы производство строительных материалов на основе металлургических шлаков. Работа проводится на протяжении последних десяти лет. Гора уменьшается, но еще не исчезла полностью.

Так что переработка — процесс долгий. И она может решить проблему в одном единственном случае: если вновь образуемые шлаки перерабатываются на 100%. Например, на металлургических заводах Германии проблем с переработкой нет. Там правительство на законодательном уровне обязало строительные компании при выполнении дорожных работ использовать на 50% неприродное сырье (вместо карьерного гранита, например, — шлак). Поэтому строители, дорожники стоят в очереди на метзаводах, чтобы забрать шлак.

В Украине, по инициативе депутатов, связанных с Метинвестом, правительство также издало распоряжение о том, чтобы 10% материалов при строительстве дорог приобретались бы на металлургических предприятиях. Однако строители не спешат это распоряжение исполнять. Совладелец одной строительной компании на условиях анонимности пояснил, почему так происходит. Дело в том, что доставка шлаков зачастую обходится дороже, чем, к примеру, покупка гравия в карьере, в непосредственной близости от места строительства. Все так или иначе упирается в деньги.

В Мариуполе квоту в 10% выбирают только коммунальные предприятия. Однако, по словам Ваагна Мнацаканяна, потребность города в шлаке исчисляется десяткам тысяч тонн, а производят его заводы — миллионами тонн.

И это касается только новых отходов. Со старыми — еще сложнее. 

Например, в случае с азовстальской горой, считает глава депутатской комиссии по вопросам экологии Максим Бородин, переработка вряд ли возможна. Шлак там уже настолько слежался, что полностью убрать его с побережья будет мало реалистично. По мнению Максима Бородина, Метинвест, скорее, пойдет по пути рекультивации отвалов.

Пример рекультивации применен во французском городе Ланс. Здесь превратили в музей шахтный террикон.  Музей “Лувр-Ланс” является филиалом парижского Лувра. И посмотреть его, а также подняться по специально сделанным ступеням на вершину террикона в Ланс приезжают тысячи туристов.

Опыт Ланса был бы возможен и на азовстальской шлаковой горе, если бы собственник принял кардинальное решение о переносе производственных мощностей “Азовстали” на площадки ММК им. Ильича. Этот вопрос уже несколько лет обсуждается и в муниципалитете, и в общественных организациях экологической направленности, и собственно, в самом Метинвесте. Из последних новостей, озвученных городским головой Вадимом Бойченко: “Азовсталь” таки перенесут, но через 20 лет. 

В общем, пока что о рекультивации шлаковой горы с туристической перспективой речи не идет. Но вот рекультивация с целью сделать ее безопасной, облагородить верхний слой, — такое возможно.

“Мы сейчас разрабатываем стратегию Мариуполя 2030 и отдельно — новую экологическую программу, которая станет пошаговым инструментом для реализации стратегии. И этот вопрос там сейчас тоже обсуждается. Я пока не могу сказать, что именно и как будет сделано. Мы просто еще не получили все ответы на вопросы, которые ставим Метинвесту. Но поверьте, мы понимаем, что шлаковые отвалы, так же, как и проблема чистого воздуха и качественной питьевой воды, — ключевые для Мариуполя”, — заверил Ваагн Мнацаканян.

По его мнению, скорее всего, на “Азовстали” будет применен комбинированный подход — частично рекультивация, частично переработка.

Кто должен отвечать за отходы — собственник заводов или государство?

Существует две точки зрения на эту проблему.

Депутат Максим Бородин отстаивает позицию, что решать проблему отходов должны те, кто их вырабатывает.

“Метинвест — частная компания, а не государственная. Ее собственник зарабатывает на торговле металлом миллионы долларов. Так почему же решать проблему отходов нужно не за его счет, а за деньги налогоплательщиков? Это несправедливо. Государство должно выработать такой механизм, при котором собственнику будет выгоднее перерабатывать шлак, чем складировать. Только так можно решить проблему”, — убежден депутат и экоактивист.