Шахты: (до)продажа уведенной лошади…

В День шахтера президент Виктор Янукович не только заявил, что приватизация шахт состоится, но и установил сроки: “Ожидаю, что до конца 2014 г. в отрасли будут завершены приватизационные процессы, окончательно реформирован рынок угольной промышленности”.

Заявление стало достаточно неожиданным — ранее власть несколько раз откладывала начало торгов. Более того, еще весной на Банковой говорили, что шахты начнут продавать в 2015 г., то есть после президентских выборов. Но, оказывается, решились раньше и сейчас собираются выставить на продажу около 60 объектов (как шахт, так и угледобывающих объединений). В сентябре министр энергетики и угольной промышленности Украины Эдуард Ставицкий уточнил, что планируется продать 60 угледобывающих предприятий, причем 17 — уже в этом году.

Ирония ситуации в том, что приватизация в угледобывающей отрасли этим вовсе не начинается, наоборот, она уже почти завершилась. Просто государство в данном процессе практически не участвовало. Теперь будут продавать в основном совершеннейшие неликвиды.

Все вкусное в угледобыче, как и в большинстве других отраслей, давно разобрано. Минэнергоугольпром контролирует уже не более трети добычи угля в стране, остальное давно ушло в частные руки. В августе, когда Виктор Федорович произносил свою речь, предприятия профильного министерства полностью контролировали добычу только во Львовской и Волынской областях, где добывается аж 2% украинского угля.

В Донецкой области шахты, входящие в сферу управления Минэнергоугольпрома, добывали менее половины угля, а в Луганской области — чуть более четверти. В Днепропетровской области вся добыча — это “Павлоградуголь” (см. табл.).

Интересно, что внешне в Украине ситуация за последние десять лет изменилась ненамного. В начале 2000-х из 166 действующих шахт частных насчитывалось всего три. Сейчас из 207 относящихся к угольщикам объектов почти две трети числятся лишь с той или иной долей госсобственности. Но вот влияние на них государства околонулевое.

За последние два десятилетия уже давно отработаны методы сравнительно честного перехвата управления. Начинали с банальной аренды лав. Потом пробовали “поиграть в банкротство”… Еще десять лет назад в профильном министерстве обреченно жаловались, что из 129 шахт, относящихся к сфере его управления, по двум третям были возбуждены дела о банкротстве. Киеву такие шахты подчиняются слабо.

Тем временем угледобывающая отрасль (заметим — легальная) быстро входила в сферу инвесторского управления. Как оказалось, навсегда.

Долговой механизм тоже никуда не делся. В настоящий момент у 127 угольных предприятий арестованы счета. Правда, на банкротство шахт (с госдолей не менее 25%) объявлен регулярно пролонгируемый мораторий. Сейчас его продлили до 2015 г.

Единственная крупная продажа государством — это “Павлоградуголь”, десять шахт которого были проданы (к слову, недешево) Ринату Ахметову. Ему же ушел и добывающий коксующиеся угли “Краснодонуголь”. Остальное разошлось у государства через ползучий, но вполне реальный передел собственности: бизнес-группы распробовали вкус длительной аренды. При ней шахты уходили из-под контроля государства задешево. Тем более что срок аренды в 49 лет обычно перекрывал сравнительно доступные запасы углерудной добычи шахт.

За интересные объекты между арендаторами изредка стали происходить даже публичные стычки. Классический пример — история с шахтой “Белозерская”. Сначала ее “приватно” вывели из состава объединения “Добропольеуголь”, а затем сдали в аренду на 48 лет структурам одного из бывших министров топлива и энергетики.

Холдинг “Добропольеуголь” был тогда государственным, так что особого шума не было. Однако чуть позже им заинтересовался на предмет взятия в аренду Р.Ахметов. Ушедшая из госхолдинга шахта была не лишней. В итоге следующие два года компанию первых арендаторов иначе как “временщиками” никто в регионе и не называл. И ведь верно, у Ахметова срок аренды на целый год больше.

Однако нервы у “первичных” арендаторов оказались крепкими. Избавиться от этих “временщиков” не удалось, пришлось договариваться. В результате закулисных торгов права на шахту “Белозерская” были проданы за вполне приличные 25 млн долл.

Потом появились схемы передачи в концессию с аналогичным эффектом. Причем концессионер создает новую управляющую компанию, переводя туда людей и оставляя от старой угольной компании “пустышку”.

6 мая 2012 г. наконец вступил в силу Закон “Об особенностях приватизации угледобывающих предприятий”. В нем для инвестиционно непривлекательных, убыточных шахт (у государства в основном именно такие и остались) предусматривается новый способ приватизации — инвестиционный конкурс. Его как раз и будут применять для распродажи остатков.

При подготовке приватизации угольной отрасли рассматривали перспективы шахт, проанализировав находящиеся в госсобственности 147 шахт и распределив их на несколько групп: инвестиционно привлекательные предприятия, потенциально привлекательные и потенциальная группа “смертников” — непривлекательные. По другому варианту, групп было четыре. Но и там выделялась группа из самых “вкусных” шахт, обеспечивающих силами 6,4% работников почти четверть добычи угля. Впрочем, основная масса рабочих — 65% трудилась на шахтах, где добывалось менее половины угля. Среди них были и “совсем убитые” с годовой добычей менее 100 тыс. т.

Между тем года два назад аналитики угольной отрасли заявляли, что шахты мощностью менее 300 тыс. т в год нерентабельны.

Рентабельность госдобычи в украинских условиях — вещь крайне интересная. В последние годы в угледобывающую отрасль пошел поток госдотаций, и себестоимость добычи (а точнее, прибыли поставщиков оборудования на них) стала “пухнуть” прямо на глазах. Так, по данным Минэнергоугольпрома, в текущем году себестоимость угольного концентрата с шахт под его управлением достигла 175 долл. за тонну. Для сравнения: на экспорт уголь частных шахт (по качеству он не хуже госконцентрата) идет по 92 долл. При этом у ряда частных компаний себестоимость получается около 40—50 долл. Часть, конечно, можно списать на более сложные геологические условия, но государству все равно оставили самое непривлекательное. Но очень приличная часть явно идет на “обогрев” особо приближенных трейдеров.

Министерство финансов в конце прошлого года прямо заявило, что, избавившись от шахт, государство может сэкономить 4,7 млрд грн. По расчетам финансистов, приватизация (и даже передача в концессию) угольных шахт могла бы уменьшить государственную поддержку угольной отрасли с 14,6 млрд грн в 2012 г. до 9,9 млрд в 2013-м. С нынешним годом уже явно не сложилось.

Да и не факт, что Минфину дадут срезать дотации — вокруг шахт много разных интересов как Банковой и Грушевского, так и местных администраций или простых народных депутатов. И терять потоки мало кто захочет. Вполне возможно, что и шахты уйдут, а хорошая часть дотаций останется.

Сейчас на продажу предлагаются 42 шахты. В Донецкой области — 14 и в Луганской —
19 (в том числе и 100% акций ПАО “Лисичанскуголь”). На Львовщине продадут шесть шахт, а на Волыни — две шахты и “Шахтоуправление “Нововолынское”.

Незадолго до упомянутой в начале статьи речи Виктора Федоровича о возобновлении продаж Кабмин принял интересное решение, заранее озаботившись, чтобы за продаваемое не переплатили. Теперь если при продаже имущественных комплексов или пакетов акций угледобывающих предприятий аукцион не состоится из-за отсутствия покупателей, то ФГИ объявит аукцион второй раз со снижением начальной цены объекта приватизации на 30%. Собственно, так и раньше было.

Но если аукцион повторно не состоится (из-за отсутствия покупателей), то цену можно сбросить до половины от начальной. Если же и в этом случае продать не удастся, то объект приватизации передается для продажи на инвестиционном конкурсе. Это та самая гривня с кучей обещаний.

Угадайте с двух раз — как теперь будут покупать? Постановление Кабмина, при наличии хороших связей, открывает неплохие возможности экономить ресурсы. Тем более сейчас в стране переизбыток угля, и можно смело прогнозировать, что давки не будет. Сегодня и нынешние владельцы угольной отрасли не очень понимают, куда девать уголь. Ссыпать его металлургам не выйдет — там практически все “схвачено”. Отправить на экспорт тоже не у всех получится. Впрочем, это уже предпринимательский риск.

Шахтеров интересует другое: будет ли у них работа? Массово увольнять людей перед выборами никто не будет. Но есть и другие варианты. К примеру, появление так называемой нестандартной занятости, когда шахтер, фактически работая на шахте, официально трудится в фирме-прокладке. Его даже увольнять не надо — он и так официально не работает. Даже вполне провластный профсоюз угольщиков с тревогой отмечает широкие масштабы “распространения различных форм неустойчивой занятости и нестандартных форм трудовых отношений, в том числе в угольной отрасли. Особые опасения вызывает использование так называемого заемного труда — практики найма, при которой между работником и работодателем появляются посредники”.

Есть еще один момент, который власти изо всех сил пытаются заретушировать, — часть шахт придется закрывать. Обещание, что “закрытие шахт будет идти параллельно с обеспечением горняков новыми рабочими местами и сохранением уровня существующей социальной защиты”, звучит красиво, но имеет очень мало шансов на воплощение.

Это еще и большая проблема Западной Украины — перспективы экономики тамошних шахт с их тонкими, даже по украинским меркам, пластами радужными не назовешь.

Не слишком внушают оптимизм и итоги энергоприватизации с разрешением привлекать до 30% импортного угля. Эту норму пролоббировали отнюдь не случайно.

На Грушевского шахтерам пообещали, что следующий год будет “решающим образом определять дальнейшую судьбу отрасли”. Интересно, точно ли там представляют, как именно?

Игорь МАСКАЛЕВИЧ