“Шахтер” и город контрастов

Немецкий режиссер-наблюдатель пророчит Украине нового лидера

В рамках фестиваля Docudays UA Киеву представили нашумевший на Западе документальный фильм “Другой „Челси“: история из Донецка”. Показ в столичном Доме кино сопровождался аплодисментами, даже овациями. Тем временем этот проект получил награду в Германии на конкурсе Max Ophuls Preis как лучшая документальная лента. Снял картину немец Якоб Пройс, до этого работавший наблюдателем на наших выборах.

В эксклюзивном интервью ZN.UA режиссер Пройс рассказал о желании снять новый проект о Западной Украине; объяснил, почему Запад не всегда разделяет порывы нашей оппозиции; высказал предположение, что вскоре в Украине появится новый политический лидер.

Западная пресса похвалила картину “Другой „Челси“…” за понимание ментальных нюансов, за контрастное отражение украинских реалий, а также за тонкий юмор. Картина как раз и построена на контрастах. Повествуя о феномене футбольного клуба “Шахтер”, режиссер представляет пропасть, которая разверзлась между фанатами этого клуба. С одной стороны — это Николай Левченко, секретарь городского совета, во всем успешный и состоятельный политик. А с другой — наши шахтеры, для которых этот местный клуб является олицетворением “донецкой мечты”.

 

Картина насыщена курьезными анимационными вставками. Сам режиссер демонстрирует виртуозное умение задавать емкие, острые вопросы, выводя собеседников на чистую воду.

На премьере в Киеве, кстати, режиссер заметил, что его герою, г-ну Левченко, гораздо важнее персональное мнение Рината Ахметова об этом фильме, нежели отзывы простого народа…

— Якоб, каким образом вы вышли на тему донецкого клуба “Шахтер” и непосредственных героев вашей картины? Это чистая случайность? Или была какая-то предыстория?

— Пожалуй, предыстория была… Я сам родился в Западном Берлине. Обучался праву во Франции, в Сорбонне. Некоторое время жил в Испании… В общем, мои детство и юность прошли в Западной Европе.

Но в 97-м я уехал в Москву. И месяц изучал русский язык. Много раз впоследствии приезжал в Россию. И даже проходил альтернативную службу в Нижнем Новгороде.

Так как обучался праву в Сорбонне и хорошо владею русским, то достаточно часто работал наблюдателем на выборах в странах бывшего СССР — от ОБСЕ.

И вот в 2004-м я попал в Мариуполь — как наблюдатель. Но до той поры о вашей стране знал немного. Был несколько раз в Киеве, Одессе.

К тому же не ведал о некоем делении на Запад и Восток Украины — до 2004-го.

И как человек с Запада, весьма удивился, что 90% голосов в Мариуполе было отдано за сине-голубых. Меня поразил и Донецк… На самом деле этот город выглядит лучше, нежели многие другие города, но уже российские. Там красивый центр. Чувствуется, что деньги в городе есть.

Естественно, в таких мегаполисах есть и очень бедные люди, и очень богатые…

— То есть вы как русскоговорящий человек сразу и окунулись в специфику ментальности Восточной Украины?

— Да, ментальность донецких — особая… Это русская ментальность. Но достаточно патриотичная. Такая локально-патриотичная. Вот у меня и возникла в тот момент идея снять документальное кино и об этом городе, и обо всей Восточной Украине.

Сначала рассматривал сугубо политический ход. Потому что, посетив Донецк, понял: Запад во многом ошибается, рисуя свои картины оранжевой революции. Дескать, “добро” — это оранжевые, а “зло” — исключительно сине-голубые… Но в Донбассе в принципе нет информационного вакуума. И они все равно голосуют и будут голосовать не за оранжевых, а за “своих”.

И когда я приехал сюда уже во второй раз, то нельзя было избежать темы “Шахтера”. В связи с тем, что Ахметов начал строить “Донбасс Арену” и “Донбасс Палас”.

Уже потом на стадионе познакомился с будущими героями фильма — шахтерами Сашей и Лукичом… Они просто и по-человечески рассказали о своей жизни. О том, что 55-летний Саша — болельщик “Шахтера” больше тридцати лет. Стадион в Донецке и стал для меня неким зеркалом общества. Именно через этот образ мы и пытались воссоздать портрет Восточного региона. Так как на этом стадионе собираются разные люди — богатые и бедные, счастливые и несчастные, сытые и голодные. В том числе и некоторые наши герои — простые шахтеры. Мы выясняли в фильме, чем они живут, что думают о происходящем в стране.

Позже случайно познакомился с Николаем Левченко, секретарем Донецкого городского совета. И этот человек — в фильме — стал как бы противовесом шахтерским реалиям. Так как его быт и стиль жизни совершенно отличаются от жизни тех же Саши, Лукича, Степаныча или Вали.

— Что вас, уже как наблюдателя, в 2004-м более всего поразило на украинских выборах?

— Украинские выборы не особо-то отличались от тех, за которыми я наблюдал в России. Все было хорошо организовано. Как и везде — за столом некие “советские” женщины… И на 13 женщин в комиссии приходится один мужчина. Эти женщины серьезно следят за порядком и ко всем относятся как к школьникам. Поскольку я представитель Запада, но по-русски понимаю, то сразу сказал: “Я — независимый наблюдатель и не поддерживаю ни один из лагерей”.

Мне, кстати, было интересно, что именно наблюдатели от коммунистической партии были чрезвычайно сознательными, хорошо знали свое дело. То есть у них профессиональный подход. Они досконально изучали избирательные законы. А наблюдатели от других партий вообще не знали тонкостей, часто сидели и читали книжки.

Второй раз на ваших выборах — уже парламентских — я побывал в 2007-м. Во время этих съемок… И именно в день выборов Коля Левченко инициировал “акцию”: автопробег на “Жигулях” по Донецку, когда громкоговоритель объявляет текст наподобие “Идите на выборы, кто не идет — предатель родины! В Западной Украине уже 80% населения проголосовало! Мы или они?”

Всем понятно, что это не агитация за какую-то одну партию. Но если человек идет голосовать в Донецке, то понятно за кого.

Это обычный технологический ход — обойти правило: дескать, в день выборов нет агитации. Поэтому даже этот факт хорошо показывает политический фарс, который присутствует в вашей стране. Можно найти любые лазейки, чтобы обойти закон.

— Вы снимали кино в основном о донецком “Шахтере”. Такой клуб для Украины — на ваш взгляд — это правило или все же исключение из правил?

— Это не исключение… Ведь в Украине много клубов, которые развиваются. И у “Динамо”, и у “Днепра” есть серьезные спонсоры. Да и сам Ринат Ахметов был бы доволен, если б и другие люди вкладывали деньги в футбол. Можно было бы говорить о конкуренции… Да, конечно, до такого уровня, как “Шахтер”, в Украине не все поднимутся. И это исключение. Так как есть стадион, гостиница, даже “академия”. И элита Партии регионов — Ахметов, Колесников — на всех играх “Шахтера” на VIP-трибунах. В Украине очень явственно наблюдается связь между спортом и политикой. Очень…

— Во время съемок своего “Другого „Челси“...” вы сталкивались с моментами подковерной борьбы украинского политикума или противостоянием внутри одного лагеря?

— Не могу этого сказать… Во всяком случае, с тем же Левченко достаточно открыто общался. Но, например, был на открытии стадиона “Донбасс Арена”, и по этому поводу там организовали большой фуршет… Представьте, такого уровня праздника я до этого не видел никогда!

В принципе, у меня ко всем героям этого кино достаточно открытый подход. Единственное, о чем скажу: Коля Левченко под конец съемок уж очень начал волноваться, даже начал немного жалеть, мол, что-то сказал так, а не иначе…

— Лично вы — уже не как бесстрастный наблюдатель (а скорее как западный гражданин) кому-либо симпатизируете из политической элиты Украины? В плане того, чтобы снять фильм о ком-нибудь из наших лидеров?

— На самом деле, нет. И если бы мне пришлось за кого-то голосовать в Украине, то я бы даже не знал, за кого.

Во время своих съемок смотрел шоу Шустера, поскольку Левченко там иногда выступал. И мне казалось, что среди ваших политиков были некоторые умные люди. Но из лидеров — ни одного!

Сам Ющенко сделал много ошибок. И именно из-за этого он проиграл выборы. Но Ющенко по своей ментальности все же другой политик, нежели Тимошенко или Янукович. Я иностранец, но ту же Тимошенко почему-то не воспринимаю… Также однажды решил, что Яценюк сможет стать хорошей альтернативой. Но и он малообещающий — в будущем…

Полагаю, есть одна большая проблема политики в Украине. В чем она? В том, что почти что все ваши политические лидеры — миллионеры!

И большинство людей у вас разочаровались в такой элите. Но сейчас уже явно созрело место для какого-то нового человека. Поэтому и не удивлюсь, если на следующих выборах в первом туре кто-то и наберет 20%...

А сейчас ваша оппозиция приезжает к нам в Берлин и кричит о том, что нынешняя власть устраивает “третий рейх”… А у нас в Берлине говорят: мол, ребята, вы же и проиграли выборы из-за того, что пять лет ничего не делали!

Тем не менее украинцы привыкли к свободе слова (в моем фильме это есть). У вас люди открыто говорят о системе. И это допускается властью. Этим Украина и интересна для Европы.

— После выхода фильма лично вам еще не закрыли дорогу в Донецк?

— Да я вот как раз и собираюсь посетить этот край. Хочу именно в Донецке показать картину. Будет интересно, как ее воспримет тамошний народ. Нужно будет с немецким консульством решать вопрос будущего показа.

Чтобы вы поняли главное: я совершенно не хочу оказаться “внутри” борьбы между вашим Западом и вашим Востоком. Мне важно, чтобы такой показ в Донецке был организован нейтральной стороной.

— Правда, что Николай Левченко хотел купить права на показ этого фильма на территории СНГ?

— Мне кажется, он хотел избежать недвусмысленной ситуации, если бы картина попала в руки политических оппонентов и стала бы инструментом в чужих политических целях. Так или иначе, но украинская политика — скользкая.

Впрочем, наша картина уже продана в несколько стран: Финляндию, Израиль, Польшу…

— Каков бюджет фильма?

— Финансирование шло из разных источников. Большинство — немецкое ТВ, почти половину бюджета выделил один фонд. У этой организации целая программа по Восточной Европе. Еще помог фонд кинематографии в Евросоюзе. Европа и Америка — большая разница. В Америке работает коммерческая составляющая. В Европе часто финансирование идет из правительственных фондов. В результате бюджет “Другого „Челси“ составил 190?тыс. евро.

— Немало.

— Да уж. Но можно было бы потратить и больше. Мы работали с украинскими операторами. Полтора года длились съемки. Потом восемь месяцев монтаж. Много денег ушло на путешествия с “Шахтером” — Стамбул, Марсель, Москва...

Много фото, анимации. Нужно было фотографировать все матчи...

— Кажется, вы отсняли 80 часов материала. А хронометраж “Другого „Челси“ лишь 87 минут. Что не вошло в картину?

— Ой, много чего не вошло. Хочется это все восполнить на ДВД… Мне сами шахтеры — герои фильма сказали: “Якоб, что это такое? А где же наш отдых у моря, гулянки, работа в шахте?”

Да, порою думаю, что нужно сделать фильм только о работе в шахте. Это было бы атмосферное кино. Ведь тамошняя аура непередаваема. Из отснятого материала можно сделать “фильм Тарковского” — без искусственного цвета. Да и сами эти люди — настоящий трудовой колорит. Они уже слились со своей местностью…

Не вошло много смешного… Например, мы были со Степанычем и Валей на Азовском море в Мариуполе, где они отдыхают… Там дымит “Азовсталь”… А люди — загорают, купаются!

Не вошло много материала о том же Коле Левченко, о его частной жизни. В некоторых кадрах мельком показана его невеста Алиса — очень неглупая девушка. Кстати, они уже поженились. Показательный момент в связи с тем же Левченко: он женился на женщине с двумя детьми. И сказал: ничего страшного, вообще хочу пятеро, значит, еще троих надо родить!

Вообще не вошли в фильм… пьянки шахтеров… Это тоже большая проблема — алкоголизм в вашей стране. Эти люди даже в шахте пьют во время работы. Ужас! Да и каждый поход на стадион для них означает пьянку.

— Якоб, вы ведь когда-то проходили альтернативную службу в России, в Нижнем Новгороде? Причем в школе для умственно отсталых детей. Как вас туда занесло?

— Мне тогда было 23 года. И я почему-то очень хотел попасть именно в Россию. Но не в Москву. Потому что там жесткий ритм и много иностранцев.

И вот приехал в Нижний... И попал в школу №39. Но на самом деле те дети не были умственно отсталыми, а просто сложными. Для меня работа с ними стала вызовом: ребята трудно поддавались какому-либо педагогическому воздействию… Например, я как иностранец поначалу не реагировал на слово “козел”. Но потом… То есть для меня это была хорошая школа великого русского языка. Помню, поначалу они меня спросили: “Как тебя зовут?” А у нас же в Европе не принято называть по-отчеству. Поэтому и сказал: Якоб… Они отреагировали: “А что, можно просто Яша?” — “Ну почему же и нет!” И я сразу потерял уважение. Не понял, как это важно, чтобы называли — Якоб Геральдович…

— В общем, пленившись Россией, вы открыли для себя и Украину. А какая еще тема из наших реалий могла бы вас впоследствии заинтересовать?

— У вас много интересного! Было бы занятно сделать что-то о Западной Украине. Не думаю, что там ситуация экономически лучше, нежели на Востоке. Но нужно искать тему. Интересно снять о Черновцах. Есть один немецкий документалист, который сделал фильм о Черновцах. Это кино мне очень понравилось. Повествует о двух пожилых евреях, которые родились еще при Австро-Венгерской империи. У этого режиссера очень интимный и наблюдательный подход, он не судит, а просто показывает. На меня его картина произвела большое впечатление.

Вообще постсоветское пространство — это кладезь сюжетов. Ведь была мощнейшая империя, которая на наших глазах развалилась. В одной лишь России можно всю жизнь снимать документальные фильмы…

Екатерина КОНСТАНТИНОВА