Российский дезертир рассказал Би-би-си, как охранял ядерную базу в начале войны с Украиной

“До этого у нас были только учения. Но в день начала войны оружие было полностью готово, — рассказывает бывший офицер российских ядерных сил. — Мы были готовы к развертыванию морских и воздушных сил и теоретически к нанесению ядерного удара”.

Я встретился с Антоном за пределами России. В целях его безопасности Би-би-си не разглашает, где именно прошла встреча. Мы также изменили его имя и не показываем его лицо.

Антон служил офицером на сверхсекретном ядерном объекте в России.

Он показал нам документы, подтверждающие его место службы, звание и воинскую часть.

Би-би-си не может независимо проверить все описанные им события, но они перекликаются с заявлениями российских официальных лиц того времени.

 

 

Через три дня после того, как российские войска перешли границу Украины, Владимир Путин объявил, что силы ядерного сдерживания России переведены в “режим особого боевого дежурства”.

Антон говорит, что в первый день войны на его базе была объявлена боевая тревога, и утверждает, что его подразделение было “закрыто внутри базы”.

“Все, что у нас было, — это российское государственное телевидение, — говорит он. — Я действительно не понимал, что все это значит. Я автоматически выполнял свои обязанности. Мы не участвовали в войне, мы просто охраняли ядерное оружие”.

Режим повышенной готовности был отменен, по его словам, через две-три недели.

Показания Антона дают возможность заглянуть в сверхсекретный мир ядерных сил России. Крайне редко военнослужащие общаются с журналистами.

“Там очень строгий отбор. Все — профессиональные военные, никаких призывников”, — объясняет наш собеседник.

“Проводятся постоянные проверки, включая проверки на детекторе лжи для всех. Зарплата гораздо выше, при этом эти войска на войну не отправляют. Они нужны, чтобы либо отразить, либо нанести ядерный удар”.

Бывший офицер говорит, что жизнь была под строгим контролем.

“Я был обязан следить за тем, чтобы солдаты под моим командованием не проносили телефоны на ядерную базу”, — объясняет он.

“Это закрытое общество, там нет посторонних. Если вы хотите, чтобы к вам приехали родители, вам нужно подать заявление в ФСБ за три месяца”.

 

Автор фото, Russian defence ministry

 

Антон входил в состав подразделения по обеспечению безопасности базы — это силы быстрого реагирования, охраняющие ядерное оружие.

“У нас были постоянные тренировки. На реагирование на внештатную ситуацию отводилось две минуты”, — говорит он с оттенком гордости.

По данным Федерации американских ученых, в распоряжении России имеется около 4380 действующих ядерных боеголовок, но только 1700 “развернуты”, то есть готовы к применению. Примерно такое же количество имеют все страны-члены НАТО вместе взятые.

Существуют опасения по поводу того, может ли Владимир Путин принять решение о применении не стратегического, а тактического ядерного оружия. Это ракеты меньшего размера, которые обычно не вызывают масштабных радиоактивных осадков.

Тем не менее, их использование привело бы к опасной эскалации в войне. Кремль всеми способами испытывает нервы Запада на прочность.

Только на прошлой неделе Путин ратифицировал изменения в ядерной доктрине — официальных правилах, определяющих, как и когда Россия может применить ядерное оружие.

В доктрине теперь говорится, что Россия может запустить ракету, если она подвергнется “массированному нападению” обычных ракет со стороны неядерного государства, но “при участии или поддержке ядерного государства”.

Российские официальные лица заявляют, что обновленная доктрина фактически исключает возможность поражения на поле боя.

Но полностью ли функционирует ядерный арсенал России?

Некоторые западные эксперты предполагают, что основная часть российского оружия — еще советского производства и может вовсе не работать.

Бывший офицер ядерных сил Антон отверг такое предположение, назвав его “очень упрощенным мнением так называемых экспертов”.

“В некоторых регионах могут быть какие-то устаревшие виды оружия, но страна имеет огромный ядерный арсенал, огромное количество боеголовок, включая постоянное боевое патрулирование на суше, на море и в воздухе”.

По его словам, российское ядерное оружие полностью боеспособно и готово к применению: “Работа по поддержанию ядерного оружия ведется постоянно, она не прекращается ни на минуту”.

Антон рассказал, что вскоре после начала полномасштабной войны ему был дан, по его словам, “преступный приказ” — проводить разъяснительную работу среди его бойцов, следуя очень четким письменным инструкциям.

“Надо было говорить, что украинское мирное население — это комбатанты, и его следует уничтожить!” — восклицает он. — Для меня это красная линия — это военное преступление. Я сказал, что не буду распространять эту пропаганду”.

Старшие офицеры сделали Антону выговор, переведя его в регулярную штурмовую бригаду в другую часть страны. Ему также сказали, что его отправят на войну.

Эти подразделения часто отправляются в бой в качестве “первой волны”, и несколько российских дезертиров рассказали Би-би-си, что те, кто выступает против войны, используются в качестве “пушечного мяса”.

Посольство России в Лондоне не ответило на запрос о комментарии.

Прежде чем его могли бы отправить на фронт, Антон написал заявление об отказе от участия в войне, и против него возбудили уголовное дело. Он показал нам документы, подтверждающие его перевод в штурмовую бригаду и подробности уголовного дела.

Тогда он решил бежать из страны с помощью волонтерской организации, помогающей дезертирам.

“Если бы я сбежал с ядерной базы, то местная ФСБ отреагировала бы решительно, и я, вероятно, не смог бы покинуть страну”, — говорит Антон.

По его мнению, из-за того, что его перевели в обычную штурмовую бригаду, система проверок высшего уровня безопасности дала сбой.

Антон хочет, чтобы мир знал, что многие российские солдаты выступают против войны.

Волонтерская организация “Идите лесом”, помогающая дезертирам, сообщила Би-би-си, что число военных беглецов, обращающихся за помощью, возросло до 350 человек в месяц.

Риски для тех, кто бежит, тоже растут. По крайней мере один дезертир был убит после побега за границу, и было несколько случаев, когда мужчин насильно возвращали в Россию и предавали суду.

Хотя Антон уехал из России, он говорит, что службы безопасности все еще ищут его: “Я здесь соблюдаю меры предосторожности, работаю не по документам и не фигурирую ни в каких официальных системах”.

Он говорит, что перестал общаться со своими друзьями по ядерной базе, потому что может подвергнуть их опасности: “Они должны проходить проверки на детекторе лжи, и любой контакт со мной может привести к возбуждению уголовного дела”.

При этом он прекрасно осознает, какому риску подвергается сам, помогая другим солдатам бежать.

“Я понимаю, что чем больше я это делаю, тем выше вероятность того, что меня попытаются убить”, — говорит он.