“Путин терпит неудачу со своим основным проектом”

Путин загнан в угол. Это радует и пугает одновременно, поскольку он не остановится ни перед чем в попытке восстановить контроль над ситуацией. Но уже сейчас надо бы задуматься об отношениях нового типа, которые мы, европейцы, сможем предложить постпутинской России.

Путин загнан в угол, потому что ему нужен был блицкриг. Он собирался войти в Киев через двое суток после своей армии, он хотел, чтобы его встретили с распростертыми объятиями как освободителя, чтобы ему выразил сердечную благодарность какой-нибудь Петен, которого он вытащил бы из рукава и поставил на место “шайки наркоманов и неонацистов”, избавив от них Украину.

Тогда он смог бы заявить об успехе, пусть даже временном. Но он так гневно взывал к украинским генералам через 36 часов после начала войны, так настойчиво предлагал им свергнуть действующую власть и вступить с ним в переговоры, что уже не осталось сомнений в том, что с каждым часом его поражение становится все реальнее.

Вместо того, чтобы сбежать или пасть от руки продажных путчистов, глава Украины Владимир Зеленский, встал у руля своей страны. Тем самым он устыдил весь мир, поддерживавший Украину только на словах и на отдалении. Этот комик, превратившийся в Черчилля, олицетворяет сопротивление страны, которая не рухнула, не запаниковала, а встретилась лицом к лицу с захватчиками, прокричав им “иди на ***”.

Это не освобождение. Это самое настоящее вторжение, а европейцы и американцы постоянно увеличивают список санкций. Не прошло и трех дней, как они включили в него даже те, на которые, как считалось, итальянцы и немцы никогда не пойдут. Запад применяет действительно масштабные санкции, а НАТО определилось со своей позицией, усилив, с Францией во главе, свое присутствие в ближайших к России странах-членах Альянса.

Путин рассчитывал, что выхолощенный, деградирующий Запад в панике отступится. Он уверовал в собственную пропаганду, и тем самым только способствовал тому, что НАТО воскресло, Евросоюз сомкнул ряды, имиджу российской власти был нанесен беспрецедентный удар, а деградация проявилась там, где она, собственно, и есть на самом деле — в Кремле.

Да, несмотря на политическое поражение, у Путина еще много оружия. Например, советский ядерный арсенал, которым он не постеснялся пригрозить. А главное, — мы все же еще не стоим на пороге апокалипсиса — в его распоряжении находятся значительные военные ресурсы, и войска, вовлеченные в эту авантюру, берут города, постепенно захватывая страну, чью инфраструктуру и оборонные мощности Путину ничто не помешает уничтожить.

С военной точки зрения Владимир Путин, конечно, все еще может победить, но каждый снаряд, каждая пуля, каждое разрушенное здание и каждая колонна танков, мчащаяся по дорогам Украины, только увеличивает пропасть между двумя глубоко родственными народами. И все больше россиян испытывают чувство стыда, и убеждаются, что эта война, в которой они не видят смысла, — не их война.

Побеждая, Путин может только проиграть. Что сейчас и происходит. Он проигрывает политически и дипломатически. Он проигрывает как на внутренней, так и на международной арене. Прежде всего, он терпит неудачу со своим главным проектом — восстановить вовсе не Советский Союз, как считают очень многие на Западе, а имперскую Россию, Россию абсолютизма, отказывающуюся признать национальную идентичность своих народов, а уж их автономию и подавно.

Понятно, что Владимир Путин ненавидит большевиков. Он убежден в том, что они развалили империю своей национальной политикой и самим фактом создания Союза республик, которые вольны выбирать свою судьбу, что те наконец и сделали при Михаиле Горбачеве. Как многие новые реакционеры на всех континентах, Путин хотел бы уничтожить Просвещение и отменить политический либерализм и свободу совести.

Именно это он и собирался осуществить на Украине, создав вместе с белорусами славянское ядро русского ренессанса, сделав первый шаг на пути возрождения христианства, глубоко укорененного в “союзе сабли и кропила”. Господин Путин последователен, но эта последовательность сугубо личная и столь же актуальная, как восстановление абсолютных монархий и колониальных империй, коммунизма и инквизиции.

Дело в том, что Владимир Путин не может вернуться в давно минувший позавчерашний день, этому сопротивляются все политические и культурные реалии XXI века. Дело в том, что Путин исчерпал себя, что в Москве наступает конец правления, и каким бы долгим и жестоким оно ни было, мы все, в ЕС и в РФ, должны задуматься о нашем общем будущем.

Оно будет демократическим, потому что стремление к свободе является общим для всех нас, о чем свидетельствует невероятная мощь украинского народа, исторически связанного с Россией, и то потрясающее мужество, с которым очень многие россияне протестуют против этой войны.

Оно будет европейским, потому что у США, в общем, не будет особых причин оставаться на нашем континенте, куда их вернула только путинская война; потому что в культурном и историческом плане Россия является европейской страной; потому что она должна иметь возможность опереться на другие страны Европы, чтобы сопротивляться силе притяжения Китая; потому, наконец, что у двух столпов нашего континента, Евросоюза и РФ, взаимодополняющие экономики, и это касается их сильных и слабых сторон.

Капиталы находятся на Западе, природные ресурсы — на Востоке. Бескрайние пространства — на Востоке, ноу-хау — на Западе. Интеллектуально Восток и Запад одинаково сильны, но это еще не все.

На основе стабильности и сотрудничества наш общий континент мог бы внести решающий вклад в политическую стабилизацию и экономическое развитие южного и восточного берегов Средиземноморья, этого внутреннего моря, Mare nostrum. Вместе мы могли бы превратить европейский континент до самых окраин, с его культурой и балансом сил, в полюс влияния нашего столетия.

Да, разумеется, пока это только мечты и безумные утопии. Но, как оказалось, эти мечты разделяют Украина и молодые городские средние классы России, Грузии, Беларуси, Молдавии и большей части бывшей советской Средней Азии. Одновременно с войной и чудовищной трагедией в Украине все постепенно меняется. Это невероятно, но так же неминуемо, как подспудные перемены, происходившие в Польше в 1980-х годах, как “вирус демократии”, перекинувшийся на серую и, казалось бы, незыблемую зону по ту сторону Берлинской стены.

За один день ничего не произойдет. Это будет долгий и порой страшный процесс. Он уже идет, и в поражении г-на Путина просматривается возобновление великого шествия по пути демократии, которое Россия начала когда-то перестройкой.

Бернар ГЕТТА, депутат Европарламента