Призраки галицкого сепаратизма и ультранационализма

Внимательного наблюдателя не может не насторожить цикличность появления этих настроений и их четкая синхронизация с повышением заинтересованности Украиной со стороны нашего большого соседа. А также та настырность, с которой они появляются. Более того, не может не настораживать и то, что сепаратистские настроения появляются или стимулируются в самом украинском, самом патриотическом и даже “националистическом” (как свидетельствуют последние местные выборы) регионе Украины. Потому что нет, скажем, волынского сепаратизма или бессарабского сепаратизма. О Закарпатье речь нужно вести отдельно. Однако относительно так называемого русинского сепаратизма можно сказать, что динамика его проявлений странным образом синхронизирована с проявлениями все того же галицкого сепаратизма. Это будто близнецы — политические проекты, сконструированные в одном и том же бюро по разработке спецопераций.

Конечно, многие геополитические игроки, раскладывающие свои партии на нашем, украинском, геополитическом поле, прямо или опосредованно заинтересованы в поддержке определенных если не сепаратистских тенденций в Украине, то по крайней мере культурных ориентаций на себя сопредельных с собой регионов.

Крымский российский сепаратизм, как по мне, наиболее реальный и опасный. И не только потому, что опирается на российский Черноморский флот. Есть и объективные обстоятельства, которые нельзя игнорировать. Здесь, прежде всего, речь идет о фактически российской автономии в нашей стране — Республике Крым. Об этом много говорилось. И еще больше будет говориться, потому что не решенным окончательно остается статус россиян в Крыму. Мы, украиноязычные украинцы, можем иметь на это свои взгляды, но россияне в Крыму имеют право на свои.

По моему мнению, это проблема определенности самих россиян в Крыму: или они намерены обустраивать свою российскую жизнь в Крыму, или все еще питают надежду об отсоединении Крыма от Украины (так или иначе) и включение его (так или иначе) если не в Российскую Федерацию, то в новый Евразийский экономический союз, создание которого провозгласил Владимир Путин. Первый вариант не связан с очевидными катаклизмами, второй может быть проблемным — прежде всего для Крыма. Однако каждый делает свой выбор. Сейчас, кажется, даже большинство крымчан не готовы бросаться с моста в воду. А потому на самом деле активных пророссийских сепаратистов в Крыму не так много.

Но это “сепаратизмы”, так сказать, неукраинской природы. Зато феномен галицкого сепаратизма как будто делает ставку именно на украинскость, на украинский язык, на украинскую культуру, на украинскость в самом широком смысле. Это своего рода ультраукраинский проект — по крайней мере, теоретически он якобы призван сохранить и утвердить европейскую украинскую Украину. Но странным образом в этом своем “ультра” этот “сепаратизм”, по крайней мере, идеологически, напоминает некоторые новейшие проявления украинского ультранационализма. Более того, регион возможного влияния “галицкого сепаратизма” полностью совпадает с регионом влияния этого новейшего национализма — все та же Галичина.

Хотя иногда речь идет даже о всей Западной Украине по Збруч. Но тогда это не галицкий сепаратизм. Более того, он основополагающе ничего не меняет. В пределах независимой Западной Украины, если такую себе представить, никуда не исчезнут те же старые проблемы с национальными меньшинствами, которых в процентном выражении станет еще больше. Никуда не исчезнут и языковые проблемы. Никуда не исчезнут и претензии соседей — они только станут более весомыми. Уже не говоря о том, что Западная Украина — далеко неоднородна, и ментальность закарпатцев, галичан, волынян и буковинцев иногда больше отличается, чем ментальность галичан и жителей Центральной Украины.

Почти нельзя говорить и о жизнеспособности такого проекта. Судьба ЗУНР, к сожалению, является свидетельством того, что это вряд ли возможно. Слишком много заинтересованных сторон. В конце концов кто-то будет должен взять на себя ответственность за эту территорию, которая никогда в новейшие времена не имела опыта государственности. Вон как Украина барахтается с созданием государства. Так почему у Западной Украины должно быть меньше проблем? Мы же видим, сколько политических элит на западе страны. Она мало чем отличается от общеукраинского уровня. Хотя, конечно, есть стилистические отличия — по крайней мере, действительно знают, как перекреститься.

Но вернемся к проблеме галицкого сепаратизма. У этого явления несколько причин и несколько центров, периодически его стимулирующих. Наверное, вдумчивый аналитик не должен сводить все исключительно к внешним влияниям и инспирациям. Это, конечно, есть, но об этом потом. Начнем с существенного.

Одна из питательных сред этого сепаратизма, или брожения в умах галичан, — несоответствие развития украинского проекта с их представлением о нем. Не такую Украину они ожидали увидеть, не за такую Украину они боролись. А галичане таки ожидали независимость и многое для нее делали в течение всего послевоенного периода. Поэтому и есть огромная дифференциация между регионами относительно этих ожиданий и проектов. Если для галичан или закарпатцев проевропейскость развития Украины не вызывает никаких сомнений, то для других регионов эта аксиома еще должна быть обоснована, — они еще подсчитывают выгоды и потери. И это, наверное, правильно. Западные украинцы воспринимают свою европейскость как неопровержимую очевидность — потому что таков весь их исторический опыт, цивилизационные влияния Запада для них всегда были положительными, что бы там ни говорилось и сколько бы конфликтов с нашими западными соседями мы ни имели.

Впервые несоответствие представлений о проекте Украины начало проявляться, когда президент Леонид Кучма стал развивать Украину как государство олигархического типа. При Леониде Кравчуке шел только процесс разрушения старой политической конструкции. Понятно, что народу, в частности и среднему классу, который тогда рождался, места в этом государст­ве олигархов не было. В конце концов, и сугубо эстетически государство Кучмы выглядело по крайней мере некрасиво, что для галичан, как я покажу позже, имело большое значение.

Поэтому во Львове, Ивано-Франковске и Черновцах начали появляться региональные среды, которые обратились к политической мечтательности и стилизации. Они пытались пусть на региональном или городском уровне идти в ногу со всей Центральной Европой, которая именно тогда рванула в ЕС и НАТО.

Не забываем, что у западных украинцев есть опыт жизни возле таких же бедных, а то и еще беднее в 90-х годах поляков, венгров и словаков. И когда за несколько лет различие в благосостоянии на рубеже 2000-х начинает достигать несколькократных величин не в нашу пользу (а мы все стоим на месте), это не может не вызвать вопросов. Еще в тех же 90-х сначала была надежда, что мы движемся синхронно с Польшей, Чехией и Венгрией, только немного — лет на десять — отстаем. Потом “отставание” увеличивалось, надежды исчезали. Наконец это привело к раздражению как самими собой, так и “теми, кто за Збручем, которые не понимают, что нужно делать, куда двигаться”. Потому и началось это брожение с галицким сепаратизмом.

Однако этот эмоциональный жест галицкого и закарпатского украинства был сразу же замечен за рубежом. Трудно, оперируя фактами, сказать, какие конкретно шаги в “поддержку” этого благодатного для наших геополитических партнеров-оппонентов брожения были сделаны, кого и как простимулировали. У меня это, скорее, на уровне ощущений. А именно с ощущениями и эмоциями и играются мировые кукловоды, — они очень хорошо знают, где нажать, а где подсластить, чтобы механизм сепаратизма, а следовательно, раскола Украины, запустить в действие.

Сначала это была и игра в “габсбургский” монархизм — что-то среднее между художественным проектом и политической провокацией. Интересно, что эта разновидность протосепаратизма была сфабрикована и запущена даже не во Львове или Черновцах, а в Киеве. Еще во времена позднего Кучмы и первых шагов российских политтехнологов на территории Украины.

Ставка делалась и на региональный патриотизм, и на реальные ментальные отличия, и на чистое эстетство, — еще раз подчеркиваю именно этот аспект галицкого сепаратизма: он очень эстетский. И не только потому, что с ним играются в основном мастера. За это время галицкий регионализм действительно стилизировался под круто европейский проект — от литературы до геральдики. И все эти эстетские поиски смело можно считать невинными художественными проектами.

Не менее важно провести еще одно размежевание — между галицким сепаратизмом как политической идеей или провокацией и галицким или волынским региональным патриотизмом, которые целиком и полностью укладываются в украинский политический проект. Ментальность всех стран состоит из региональных патриотизмов и общенационального патриотизма. Они не противоречат друг другу. Быть баварцем не предполагает обязательно бороться за независимую от Германии Баварию. Быть баварцем, как правило, и означает быть немцем. Хотя баварцы ярко отличаются от других немцев.

Поэтому эстетские поиски, скажем, Юрия Андруховича в литературе или Влодка Костырка в живописи могут полностью укладываться и в эстетские проекты, и в политическую полемику, переданную средствами искусства. Ну не нравится им такая Украина. Думаю, они имеют и основания, и право не воспринимать именно такую Украину. Хотя — а кому такая Украина нравится? Кажется, уже чуть ли не единицам. Единицам, которые заинтересованы прямо и непосредственно.

Другое дело — политические декларации, которые провозглашают другие участники этой дискуссии. Понятно, они не достигают художественного уровня двух вышеупоминавшихся мастеров. Однако имеют уже политическое измерение. И здесь мы переходим к политическому галицкому сепаратизму. Это тоже сложное явление. Искренне говоря, кроме нескольких личностей, я не знаю его реальных лидеров или деятелей. Однако настроения есть: на галицких застольях неоднократно приходилось слышать — “да ну их”, “ну, сколько можно топтаться на месте”, “нам самим было бы лучше — давно были бы в ЕС”, “хотели соборности — так имеете” и т.п. А с другой стороны — “ну нет, Крым не отдадим” и т.п. Одним словом — история о чемодане без ручки: и нести тяжело, и выбросить жалко. Правда, не известно, кто чемодан, а кто его несет. Этот вопрос будет преследовать нас еще долго — до тех пор, пока у нас не будет реального городского и территориального самоуправления, тогда и посмотрим.

До сих пор мы говорили о внутренних факторах, которые порождают и поддерживают разные региональные сепаратизмы — в том числе и галицкий. Правда, также и донецкий, хотя как это ни странно слышать галицким патриотам. Набор аргументов у них практически идентичный.

Но, кроме этих причин, есть еще и активная “помощь” братьев наших “в Украине и вне ее сущих”. И трудно не вспомнить здесь большого “друга” Украины, главного идеолога российского евразийства Александра Дугина: “Западноукраинский фактор претендует на то, чтобы формировать на своей основе, вокруг себя как ядра, особую „украинскую нацию“, утверждающую свои отличия в первую очередь перед лицом России и ее социальной идентичности. Украинская идея тем самым есть идея антирусская, антимосковская. Для этого сегмента украинского общества Европа является естественной цивилизационной средой, а Россия видится как “колониальная сила”. Именно здесь берут начало истоки украинского национализма, влияющего в той или иной степени на все украинское общество. Как бы мы ни относились к этому, необходимо принять эмпирический факт: в составе современной Украины есть существенный “западенский” компонент, который устойчиво и упорно относит Украину к европейской цивилизации и рассматривает любое сближение с Востоком как “новое закабаление Украины под пятой москалей”. Это устойчивая тенденция, а не результат поверхностной пропаганды. В этом случае мы имеем дело с отказом от признания общей цивилизационной идентичности с Россией, а следовательно, очень серьезное возражение против любых интеграционных инициатив. При наличии этого полюса Украина не может полноценно войти в интеграционный процесс, а значит, перспектива создания Евразийского союза откладывается” (А.Дугин, Битва за Украину).

Вот такая идеологическая подсказка теоретикам галицкого сепаратизма. И текст совсем свежий — только что из-под пера. Таким образом тема галицкой отрубности снова стала важной, потому что весь текст Дугина призван напомнить новому президенту России Владимиру Путину о самом себе как о давнем и верном ему идеологе все того же евразийства.

Правда, Дугин не оригинален. Еще в пылу политического противостояния, которое началось в 2004 году, была сделана ставка на раскол Украины — не так административно, как электорально. Наконец, этим пользовался еще Леонид Кравчук, когда конкурировал с Леонидом Кучмой. И Леонид Кучма, когда организовал себе противника в лице коммуниста Петра Симоненко. Но наглее всего эту технологию применяли политтехнологи, которые выбросили в информационное пространство карту с распределением Украины на разные регионы, якобы имеющие разную ценность. Это была прямая провокация, имевшая целью “вытолкнуть” прежде всего западных украинцев, и прежде всего галичан, из украинского проекта.

С того времени выталкивание галичан из украинского проекта как руками их политических оппонентов вроде Дмитрия Табачника, так и их же руками (о чем дальше) стало постоянным политическим трендом относительно Украины. Очевидно, что в столице соседнего государства поставили крест на “неисправимых” галичанах и стали искать возможности изолировать их от остальной Украины. И здесь ключевое слово “изолировать”. Изоляция может приобретать разные формы. Важно, чтобы остальная Украина четко осознавала резкое отличие галичан от остальных украинцев. Завершением этого процесса отчуждения галичан от украинства должна была бы стать своего рода ненависть или отвращение к ним со стороны остальных украинцев.

Потому-то во время президентства Виктора Ющенко постоянным мотто тогдашней оппозиции был миф о “засилье галичан” в коридорах власти. Антигалицкие настроения методически нагнетались в течение всего этого периода. Это даже породило определенный галицкий комплекс — чуть ли не все они убеждены, что украинский народ никогда, по крайней мере при нашей жизни, не изберет галичанина президентом страны. Более того, складывалось впечатление, что даже в последние годы президентства Ющенко, очевидно подсознательно, на высшие должности назначались лица без галицкого шлейфа за собой. А это очень плохо для формирующейся нации. Потому что те, кто нагнетал антигалицкие настроения, могут пожать плоды в форме разного рода ксенофобий в будущем. Например, негативное восприятие всего донецкого. Также, как до недавнего времени донецкое происхождение выдавалось за билет на высшие этажи украинской социальной иерархии, оно же может стать, не дай Бог, волчьим билетом. И первые проявления этого уже есть — вспомним известную “кричалку” футбольных фанов.

Однако судьба донетчан или галичан и их комфортное встраивание в общеукраинскую политическую конструкцию мало интересует тех, кто пользуется римской максимой “разделяй и властвуй”. Действительно, на первом этапе утверждения новой президентской власти руками все того же Дмитрия Табачника и иже с ним делалось все, чтобы доказать: галичане не имеют ничего общего с украинцами. В сущности, он провоцировал тот же галицкий сепаратизм. Отличие только в методах. А цель была и есть одна и та же — вытолкнуть Западную Украину из украинского проекта, как его понимают и Дмитрий Табачник, и Патриарх Кирилл с его “русским миром”, и, очевидно, Владимир Путин с его Евразийским экономическим союзом. Одним словом, от Галичины надо было как-то избавиться.

Но с этой целью использовались и используются не только эстетствующие романтики-галичане или аспиды-галичанофобы. В последнее время одной из технологий стало отчуждение Галичины от остальной Украины на почве политических вкусов. В 2004 году Галичина наконец “объединилась” с Центральной Украиной на почве политических вкусов. А это представляло прямую угрозу тем, кто не нуждается в единой и демократической Украине. Поэтому нужно было сделать все, чтобы Галичина выглядела в глазах остальных украинцев неприемлемой или хотя бы другой. Была применена тактика педалирования ультранационалистических политических настроений в Галичине, которые, кто бы что ни говорил об этом, вряд ли приживутся на остальной Украине. Таким образом решалось несколько проблем.

Во-первых, Галичина снова “отрывалась” от Центральной Украины на почве политических преференций. Местные выборы осени 2010 года закрепили этот водораздел по Збручу. В Галичине воцарилась, по крайней мере номинально, “Свобода”, которая начала использовать все более жесткую националистическую риторику, чем, конечно, отпугивала большинство умеренных избирателей Украины. Теперь, правда, не устами Олега Тягны­бока — для этого есть экзальтированные технические марионетки. Иногда доходит и до откровенно профашистских или неонацистских эксцессов. И все это публично — на главных телеэфирах страны, — чистая случайность, конечно. Что-что, а это может привести в отчаяние или бешенство любого умеренного попутчика как будто “оппозиционного” ВО “Свобода”. Если кто-то думает, что это “ультра” — ребячество, то он глубоко ошибается. Так же, как об этом не догадываются и искренние рядовые члены объединения. К сожалению, ими тоже манипулируют — канализируют энергию их национальных чувств в бесперспективное и даже дискредитирующее Украину русло. Жаль ребят, потому что они преимущественно искренние, хотя простые. Даже не догадываются, что ультранационалистическая риторика, которой их кормят, играет такую же изолирующую роль, как и галицкий сепаратизм, — выталкивает Галичину из украинского контекста, делает ее чужой для остальных регионов.

Во-вторых, доминирование ВО “Свобода” в Галичине заблокировало создание общенационального демократического движения. Потому что известно — страна голосует половина на половину. И те несколько процентов, которые отгрызет “Свобода” на следующих выборах, делают невозможным выигрыш пока что гипотетического демократического блока. Не будем же считать ВО “Свобода” составляющей демократического блока, если такой будет. Да и она себя ею не считает.

В-третьих, доминирование “Свободы” с ее антиевропейской риторикой облегчает процесс изоляции Украины от ЕС. Сотрудничество “Свободы” с резко антиевропейскими праворадикальными движениями в Европе — свидетельство этого. Таким образом, Западная Украина, как поезд, который должен был бы тянуть остальную Украину в ЕС, превращается в колоду на пути к ЕС — потому что мы, видите ли, будем строить сверхмощное и не зависимое ни от кого Украинское национальное государство. Правда, в этом вопросе тоже нужно быть справедливым. Другие политические силы, влиятельные в Гали­чине, тоже в определенные моменты демонстрировали странные политические пируэты. Трудно забыть выразительное молчание Юлии Тимошенко во время дискуссий относительно членства Украины в НАТО или российско-грузинской войны. Так же вызывает искреннее удивление попытка Арсения Яценюка предложить украинскому обществу во время последней фазы его президентской кампании проект какой-то мифической Украины от Чопа до Владивостока. А было же. Определенно, это была “просто политическая технология”, чтобы набрать больше голосов на Востоке. Однако…

Вот вам и “проевропейская” Западная Украина… Красиво обставили. Куда ни кинь — все клин.

Красиво эти технологии укрощения Украины описывает все тот же Александр Дугин. В одном из предложенных сценариев “Битвы за Украину” он будто не ставит крест на галичанах, а пытается их приручить. Вот его “Три стратегии интеграции Украины”:

“Первый сценарий: раздел Украины…

Второй сценарий: сложная игра с прагматичным руководством Украины…

Третий сценарий (самый авангардный) состоит в том, чтобы заняться вплотную работой с ядром украинского западенского национализма, который идеологически по определению и законам жанра не может быть полностью солидарен с культурными ценностями… доминирующими в современном западном обществе… Украинский национализм, как мы видели, является главным препятствием для реализации евразийского интеграционного проекта. Но можно попробовать превратить яд в лекарство, а врага — в друга” (А.Дугин, “Битва за Украину”).

И таки “превращают”. Как говорится, если не можешь остановить, возглавь… А цель одна — изолировать Украину от европейского интеграционного проекта, даже если ценой этого будет или потеря “безнадежной” части Украины — ее западного региона, или потеря уже самой Украины после переплавки в большом евразийском котле. Поэтому и стимулируются как галицкие сепаратисты, так и такие же галицкие ультранационалисты. А вместе с ними и разномастные украиножоры. Все они работают на одно и то же — демонтаж украинского проекта. И тогда останется один путь — в Евразийский экономический союз. Куда же еще?

Тарас ВОЗНЯК