Приход миссии

В распоряжении “Коммерсанта” оказался проект “Концепции внешней политики РФ”, разработанный МИД РФ по указанию президента. По сути, это внешнеполитическая платформа России на третий президентский срок Владимира Путина. Как следует из документа, РФ видит себя островом стабильности во “все более труднопредсказуемом” и “турбулентном” мире, а главным приоритетом своей внешней политики считает постсоветское пространство.

Поручение МИДу разработать новую концепцию внешней политики Владимир Путин дал в день своей инаугурации 7 мая — оно содержится в его указе “О мерах по реализации внешнеполитического курса РФ”. Подготовленный проект (имеется в распоряжении “Коммерсанта”), который на днях был направлен адресату и другим ведомствам, президент должен подписать в декабре — проставив в него конкретную дату. Прежние концепции — 2000 и 2008 годов — действовали на протяжении всего срока пребывания Владимира Путина и Дмитрия Медведева на посту президента. Таким образом, речь, по сути, идет о внешнеполитической платформе РФ как минимум на третий президентский срок Владимира Путина.

Из документа следует, что его авторы во многом отталкивались от ключевых положений программной статьи Владимира Путина “Россия и меняющийся мир”, опубликованной накануне мартовских выборов. Одним из таких положений является тезис о том, что России приходится строить свою внешнюю политику в крайне нестабильном мире, а многие его беды и проблемы происходят от попыток Запада, и прежде всего США, вмешиваться во внутренние дела других государств. В новой концепции этот тезис получил детальную проработку.

В сравнении с 2008 годом авторам нового документа мир видится более “нестабильным” и “непредсказуемым”. Факторы, делающие его таковым, описаны в разделе “Современный мир и внешняя политика РФ”. Первый — это глобальный кризис, являющийся “мощным катализатором глубинных сдвигов в геополитическом ландшафте”. Второй фактор нестабильности — вмешательство Запада в дела других стран, когда, как в случае “арабской весны”, “попытки навязывания другим собственной шкалы ценностей” чреваты “сползанием к хаосу и неуправляемости в международных отношениях”. Третий фактор — расшатывание роли ООН — проявляется в попытках “регулировать кризисы путем применения вне рамок Совбеза ООН односторонних санкций и мер силового воздействия”, “произвольном прочтении его резолюций”, “реализации концепций, направленных на свержение законных режимов”. Четвертый — усиление трансграничных вызовов и угроз, где в качестве одного из ключевых пунктов впервые названы “угрозы в информационном пространстве”. И, наконец, пятый фактор нестабильности — “тенденция на реидеологизацию международных отношений” (хотя в концепции 2008 года провозглашалось “прекращение идеологической конфронтации и последовательное преодоление наследия холодной войны”).

С учетом всех этих факторов авторы концепции делают вывод: “В условиях глобальной турбулентности и растущей взаимозависимости государств не имеют перспектив попытки строить отдельные “оазисы спокойствия и безопасности””. Тем не менее России отводится “уникальная, сформировавшаяся за века роль уравновешивающего фактора в международных делах и развитии мировой цивилизации”. В соответствии с этой сверхмиссией Россия и будет строить свою внешнюю политику.

У нее, по мнению авторов, должно быть несколько ключевых целей. Первая — помогать спасению мировой экономики, для чего “Россия намерена активно содействовать формированию справедливой и демократической глобальной торгово-экономической и валютно-финансовой архитектуры” — явный намек на лоббируемую РФ идею о диверсификации мировых резервных валют. Вторая цель — борьба с вмешательством во внутренние дела. Для этого Москва будет “добиваться уважения прав и свобод человека”, но “с учетом национальных, культурных и исторических особенностей каждого государства”. А в интернете — противодействовать использованию в этих целях новых технологий. Третья цель — отстаивание “безальтернативности” ООН, а значит, недопущение того, чтобы под предлогом концепции “ответственности по защите” (как в Ливии) “осуществлялись военные интервенции и прочие формы вмешательства”.

Реализовывать эти задачи Россия намерена в том числе и с помощью “мягкой силы”. Этот термин Владимир Путин впервые использовал в своей программной статье, а потом и в июльском послании к российскому дипкорпусу. В новой концепции впервые дается его отечественная трактовка — “комплексный инструментарий решения внешнеполитических задач с опорой на возможности гражданского общества, информационно-коммуникационные, гуманитарные и другие альтернативные классической дипломатии методы и технологии”.

С помощью такой “мягкой силы” Москва надеется создать “объективный образ страны”, а заодно улучшить “информационное сопровождение” своей внешней политики. Для этого предполагается использовать “возможности новых технологий” (Twitter-дипломатия), а также потенциал “многомиллионной российской диаспоры” за рубежом. Проживающим за рубежом соотечественникам в новой концепции вообще отводится особая роль, а Россотрудничество впервые упомянуто среди структур, участвующих в разработке и реализации внешней политики РФ.

Изменились акценты и в разделе “Региональные приоритеты”. Абсолютным приоритетом внешней политики РФ названа интеграция на постсоветском пространстве. В концепции большое внимание уделено СНГ, Таможенному союзу, ЕврАзЭС (и будущему Евразийскому экономическому союзу), ОДКБ и Союзному государству РФ и Белоруссии (фактически выпавшему из прежней концепции). Россия надеется “подключить к углубленным интеграционным процессам” и Украину.

Второе место среди приоритетов РФ занимает Евросоюз — особо выделяется задача достижения безвизового режима. Важнейшими партнерами в Европе названы Германия, Франция, Италия и Нидерланды — то есть те, с кем Россия активно сотрудничает в газовой сфере. Далее говорится о взаимодействии с ОБСЕ, НАТО, странами Северной Европы, Советом государств Балтийского региона и Балканами.

И только после этого доходит очередь до США. От них РФ будет добиваться “правовых гарантий ненаправленности ПРО против российских сил ядерного сдерживания”, а также “соблюдения норм международного права, включая принцип невмешательства во внутренние дела государств”.

Хотя Китай и Индия упоминаются после США, развитие “дружественных отношений” с ними названо одним из “важнейших” направлений российской внешней политики. А Азиатско-Тихоокеанский регион объявлен “самым динамично развивающимся геополитическим пространством, куда последовательно смещается центр тяжести мировой экономики и политики”.

Эксперты считают тональность новой концепции РФ и расстановку внешнеполитических приоритетов Москвы “абсолютно ожидаемыми”. “Документ перекликается с предвыборными заявлениями президента и риторикой последнего времени,— заявил “Ъ” вице-президент ПИР-центра Дмитрий Поликанов.— И по отношению к прежним редакциям документа прослеживается явная преемственность. В них тоже говорилось о деструктивной роли Запада в расшатывании международных устоев. И СНГ объявлялось нашим главным приоритетом, хотя на деле это было не так. На сей раз есть основания полагать, что это всерьез — хотя бы потому, что Москва взялась строить Евразийский союз”.

Елена ЧЕРНЕНКО