Президент обывателей

Представители оппозиции все чаще появляются на экранах, но, кажется, робкие попытки цензурируемой дискуссии дают ровно противоположный эффект: обыватель, как раз и составляющий ядерную аудиторию телевизора, еще больше пугается и укрепляется во мнении, что поддерживать надо только Путина и никого более.

Попадание же оппозиционных лиц во всероссийский “баян” их самих скоро превратит в законную и привычную часть этого “баяна” с четко распределенными ролями. Отчего антипутинский запал рискует быть стерилизованным: вы просили свободы слова на ТВ — вы ее получили, и что?

Согласно свежему исследованию ФОМ, 92% респондентов смотрят телевизор, 78% делают это каждый день, а 52% предпочитают Первый канал. Аудиторию с такими предпочтениями с ее позиций не может сдвинуть ничто. Диалог они ведут исключительно со своим голубым экраном и не отдадут этот самый телевизор никаким демократам с их ленточками, митингами и агрессивной риторикой.

Лозунг антимитинга, он же путинг, который собирает власть с участием нашистов и прочих осколков несуществующих партий вроде “Патриотов России” на Поклонной горе в день шествия оппозиции: “Нам есть что терять”. И обыватель, хотя и не пойдет на этот антимитинг, в диалоге с женой на недиссидентской кухне полностью согласится с тем, что он не хочет терять свой телевизор, свое окно в мир. Не хочет терять всероссийского Папу, не хочет терять тот минимум благополучия, который обеспечивает ему в виде небольших откатов от собранных денег налогоплательщиков существующий политический режим.

Лозунг этот, рассчитанный на грубоватую аудиторию, на самом деле очень тонкий, нюансированный, с богатой семантикой. Он ориентирован на патриархальную, гиперконсервативную, считающую, что государство должно обеспечивать все и всяческие блага аудиторию, то есть на левый патерналистский электорат, естественным образом поддерживающий Путина-отца. Но при этом содержательно лозунг очень буржуазный. Потому что именно буржуазии, заработавшей деньги и сформировавшей ставший уже привычным для нее образ жизни, есть что терять. Но парадокс-то как раз в том, что именно эта буржуазия, которую называют то средним классом, то, желая польстить, креативным классом, и вышла на Болотную и проспект Сахарова, а 4-го пройдет шествием по Якиманке (не путать с Якеменко). И сделает это именно потому, что без политической свободы и конкуренции как раз и можно потерять все то, что заработано за последние годы. Так что вместо “диалога” мы получаем битву обывателя против буржуа, который перестал быть обывателем, конвертировав свой потребительский спрос в политический.

Характерно, что тот же самый путинский обыватель, судя по всему, приветствует участие Путина в дебатах. Но не потому, что это демократично, а потому, что ему просто нравится слушать премьер-министра. Другое исследование ФОМ на эту тему свидетельствует: базовая мотивация меньшинства (16%), не стремящегося видеть вождя на дебатах, сводится к тому, что заранее известно, о чем и как он будет говорить, и при этом все равно ничего не изменится. А вот 47% — интересно. Интересующиеся в массе своей — 23% — желают хлеба (бюджетного, от Путина) и зрелищ — дебатов “лидера большинства” с Владимиром Жириновским. Заранее понятно, что такой разговор наименее содержательный. Зато какое шоу! Получается, что от публичных дискуссий сторонники Путина ждут не разговора о проблемах (например, желающих увидеть дебаты Путина и Григория Явлинского всего 3%), а яркого зрелищного культмассового мероприятия.

Несмотря на то что глава правительства уже объявил, что в дебатах принимать участия не будет, эта информация не дошла до населения: 48% ждут его появления со спарринг-партнерами. А на самом деле он ведет “диалог” иным способом — искусственными митингами в свою поддержку. Впервые такую схему апробировал генерал де Голль 30 мая 1968-го: манифестация голлистов, правда, едва ли организованная по технологиям Суркова или Володина (они тогда еще пребывали в безопасном для демократии возрасте), завершила календарный протестный май. Такой вот был диалог. Правда, по его результатам национальный лидер, как он сам признавался, “попытался, извлекая уроки из скандалов мая 1968 г. и воспользовавшись случаем, обнажившим истинное положение на заводах и в университетах, распахнуть во Франции настежь дверь для участия”.

Им, манифестантам на Елисейских Полях, тоже было что терять. Только кадровый состав той манифестации скорее напоминал социальный коктейль сегодняшней Болотной площади: там и тогда буржуазия была за лидера, здесь и сейчас буржуазия против лидера. За него собранные по разнарядке “трудящиеся” и лица без определенных занятий младших возрастов.

Собственно электорат Путина на митинги не ходит, это не его стиль. Зато он придет на выборы, чтобы проголосовать за вождя и защитить свой телевизор.

Такая вот специфическая легитимность, с которой Владимиру Владимировичу придется управлять страной, где он уже не является президентом всех россиян, а только той части России, которой не нужны никакие перемены, — обывателей.

Андрей КОЛЕСНИКОВ