Превратности трубы

На днях президентская комиссия по ТЭКу обсудит, что делать с российской газовой отраслью. Как ожидается, “Роснефть” выступит с предложением радикальной реформы, которая включает выделение из “Газпрома” газотранспортной системы и либерализацию экспорта газа. “Коммерсант” разобрался, почему эти фундаментальные вопросы снова подняты после более чем десяти лет затишья и можно ли решить их с учетом интересов не только независимых производителей газа, но и “Газпрома”.

На завтра запланировано первое за полтора года заседание президентской комиссии по ТЭКу. Официально дата еще не звучала, но, по данным источников “Коммерсанта”, мероприятие стоит в графиках чиновников. Повестка также не раскрывается, собеседники “Коммерсанта” говорят, что заявлены два вопроса — “о ситуации на мировом рынке нефти” и “о продаже энергоносителей на экспорт за рубли”. Но участники отрасли ждут, что будет поднят и вопрос о регулировании газовой отрасли. Еще по итогам прошлого заседания Владимир Путин поручил подготовить концепцию внутреннего рынка газа, но это задание, как примерно и 70% других, осталось невыполненным. Причина в том, что концепция должна ответить на ряд фундаментальных вопросов развития отрасли, по которым позиции трех крупнейших игроков, “Газпрома”, с одной стороны, и “Роснефти” и НОВАТЭКа — с другой, кардинально расходятся. 

Фундаментальных тем три: выделение газотранспортной системы (ГТС) из “Газпрома”, а также либерализация экспорта трубопроводного газа и цен. Решить эти проблемы отдельно друг от друга без создания структурных перекосов невозможно. По сути, речь идет о возврате в 2003 год, когда аналогичные вопросы ставило Минэкономики Германа Грефа. Тогда Владимир Путин дал понять, что менять ничего не стоит. В итоге газовая отрасль, единственная из всех естественных монополий, не подверглась серьезным реформам и до сих пор в плане регулирования устроена в целом так же, как при Министерстве газовой промышленности СССР.

Однако положение дел в отрасли за это время существенно изменилось. Независимые производители газа, когда-то обеспечивавшие несколько процентов от общей добычи, сейчас занимают 20% и более трети — в зоне Единой системы газоснабжения (ЕСГ). Темпы роста добычи независимых резко выросли с выходом на рынок “Роснефти”. Поскольку “Газпром” может продавать газ только по регулируемой государством цене, конкуренты угрожающими темпами вытесняют его с внутреннего рынка, предоставляя скидки. В итоге монополия вынуждена сокращать добычу, ее мощности простаивают.

“Роснефть” собирается к 2020 году увеличить добычу газа почти вдвое, что вместе с планами других независимых может привести к падению доли “Газпрома” в России до 50%. Однако на рынке уже сейчас существует избыток газа на фоне стагнирующего потребления. Поэтому, чтобы реализовать свои амбициозные планы, “Роснефть” предлагает выделить ГТС из “Газпрома”, изменить тариф на транспортировку газа (сейчас ограничивает независимых в поставках в регионы, удаленные от мест добычи газа) и разрешить независимым производителям экспортировать газ по трубопроводам. По данным “Коммерсанта”, “Роснефть” перечислила эти инициативы в своем варианте концепции внутреннего рынка газа, которая впервые в истории российской газовой отрасли сейчас рассматривается как альтернатива концепции “Газпрома”.

В этом заключается серьезное отличие нынешней ситуации от положения дел в 2003 году. Тогда Минэкономики предлагало реформу почти монопольной отрасли, руководствуясь соображениями “а как было бы лучше”. Сейчас реформу продвигают крупные игроки, которые борются за существенные дополнительные доходы, при этом возглавляет процесс государственная “Роснефть” с мощным лоббистским ресурсом. Более того, в условиях текущего регулирования независимые производители находятся в более выгодных экономических условиях, чем “Газпром”, и, судя по всему, будут в любом случае увеличивать свою долю на рынке. Таким образом, какая-то реформа отрасли неизбежна, и вопрос лишь в том, когда она произойдет, насколько за это время усугубятся структурные перекосы и какие потери от этих перекосов понесут все игроки — “Газпром”, независимые производители, потребители газа и государство.

Хорошо прокачанные проблемы 

В среднем по стране доля расходов на транспорт в оптовой цене газа составляет около 50%, поэтому стоимость транспортировки является определяющей для рентабельности поставок. Чем дальше расположен регион от мест добычи, тем выше расходы на транспорт, которые не в полной мере покрываются сейчас увеличением регулируемой цены. То есть наиболее рентабельными являются поставки в регионы, близкие к добыче, и именно из них независимые в первую очередь вытеснили “Газпром”. Но сейчас при выходе в новые регионы маржа продаж у независимых падает, а “Газпром” начинает больше зарабатывать на транспортировке их газа. На практике за счет транспортного тарифа “Газпром” сдерживает экспансию независимых на внутреннем рынке и отчасти компенсирует свои потери.

Сейчас для транспорта газа независимых установлен один тариф, а сам “Газпром” пользуется внутригрупповой ценой, которая, по данным “Коммерсанта”, примерно на треть ниже. При этом, несмотря на более высокие тарифы на транспортировку в удаленные регионы (на юг страны и Северный Кавказ), эти деньги не покрывают всех затрат из-за сдерживания роста оптовой цены, поэтому исторически в “Газпроме” существует перекрестное субсидирование. То есть независимые, которые в дальние регионы газ не поставляют, частично оплачивают эти расходы.

Сейчас независимые предлагают перейти на единый тариф, который был бы одинаковым как для них, так и для “Газпрома”. Но при сохранении статус-кво в остальном результатом станет активизация вытеснения независимых “Газпромом”, которому останутся только самые непривлекательные потребители и невыгодные регионы. Исходя из существующей практики, очевидно, что если “Газпром” сохранит контроль над ГТС, то он будет использовать этот фактор для защиты своей доли рынка.

Еще одна причина, по которой выделение ГТС необходимо,— “Газпром” и независимые резко расходятся в оценке адекватности текущего уровня тарифов на прокачку. По мнению монополии, эксплуатация и расширение ГТС убыточны, и ее выделение приведет к росту тарифов вдвое, тогда как независимые считают уже существующий тариф завышенным, так как в него включены затраты на экспортные газопроводы “Газпрома”, которыми они не могут пользоваться, и “другие малообъяснимые расходы”. Федеральная антимонопольная служба (ФАС), к которой сейчас перешли функции регулирования тарифов, в целом поддерживает позицию независимых. Кроме того, само по себе положение вещей, при котором “Газпром” конкурирует с другими производителями газа и одновременно владеет ГТС, мало совместимо с рынком. Так, каждый год для получения мощности в трубе независимые показывают “Газпрому” все свои контракты на поставку газа с указанием объемов и конкретного потребителя.

Никому не нужная свобода

Но, принимая решение о выделении ГТС, необходимо выравнять условия для “Газпрома” и независимых на внутреннем рынке: разрешить монополии конкурировать с ними по цене в рентабельных регионах и повышать цены на газ в удаленных, сохраняя механизм перекрестного субсидирования транспортного тарифа на переходный период.

Сейчас “Газпром” может продавать газ только по регулируемой цене. Именно это позволило независимым в последние пять лет резко увеличить долю рынка, предлагая небольшие скидки. В результате на фоне падения экспорта добыча газа группы “Газпром” в 2014 году упала до исторического минимума — 433 млрд кубометров. В 2015 году антирекорд, скорее всего, будет побит. При этом “Газпром” создал мощности, позволяющие добывать в полтора раза больше (617 млрд кубометров), которые сейчас используются только для покрытия сезонной неравномерности спроса. Фактически на рынке существует громадный профицит, но он остается скрытым, поскольку “Газпром” не может конкурировать с независимыми по цене.

ФАС предлагает уже в ближайшее время либерализовать оптовые цены на газ для промышленности, справедливо ожидая, что они, скорее всего, снизятся. Но парадокс в том, что никто, кроме потребителей, в этом не заинтересован. Независимые считают, что нельзя допускать либерализацию, пока у “Газпрома” остаются такие конкурентные преимущества, как управление ГТС и экспортные поступления, позволяющие демпинговать. Но и сам “Газпром”, который, казалось бы, должен радоваться долгожданному шансу вернуть долю рынка, отнюдь не стремится к обвалу цен — компания просит лишь возможности скидок для отдельных крупных потребителей. Среди вероятных рисков для монополии не последним является то, что в случае либерализации ценообразование будет, видимо, строиться на основе биржевых продаж газа, а совет директоров профильной СПбМТСБ возглавляет президент “Роснефти” Игорь Сечин.

“Для реальной конкуренции нужно выравнять транспортные тарифы и привлечь новых игроков”,— говорит один из участников рынка “Коммерсанту”. Новым крупным конкурентом для “Газпрома” мог бы стать, например, ЛУКОЙЛ, который сейчас добывает около 20 млрд кубометров газа, но полностью продает его монополии, или “Газпром нефть”. Сейчас обе компании платят НДПИ как независимые, при этом сдают газ “Газпрому” на входе в ЕСГ. “Если бы все, кто платит пониженный НДПИ как независимый производитель, самостоятельно занимались продажей своего газа, доля “Газпрома” в зоне ЕСГ могла бы уже сейчас составлять около 50%”,— говорит один из собеседников “Коммерсанта”.

А почему мы должны делиться?  

Но основным все-таки остается вопрос доступа независимых к экспорту газа. Если десять лет назад заявления “Газпрома” об убыточности внутренних поставок (и необходимости экспортной выручки для компенсации) звучали разумно, то теперь в это сложно поверить, наблюдая, как независимые производители активно отбирают этот “убыточный” рынок у монополии. И хотя поставки населению в отдельные регионы для “Газпрома” по-прежнему нерентабельны, объем потерь, о которых монополия не говорит публично, явно несопоставим с экспортными доходами.

“Роснефть” фактически настаивает на либерализации экспорта как на условии создания внутреннего рынка. Такая постановка вопроса крайне болезненна для “Газпрома”, который в другой ситуации, возможно, согласился бы на определенные реформы на внутреннем рынке, так как они необходимы ему самому. “Нам говорят: поделитесь экспортом. А почему мы должны делиться? Что, “Роснефть” строила эти газопроводы, заключала контракты? Это будет просто административное перераспределение маржи”,— говорит собеседник “Коммерсанта”, близкий к “Газпрому”.

Основной аргумент “Роснефти” в том, что без либерализации экспорта Россия может упустить свою долю мирового газового рынка. На практике, однако, все будет зависеть от конкретной схемы. Если сохранится единый экспортный канал, то есть торговать всем российским газом будет одна компания, закупая его по netback у производителей, то фактически речь пойдет просто о перераспределении экспортной маржи в рамках абсолютно нерыночного механизма. По данным “Коммерсанта”, “Роснефть” готова рассмотреть идею, при которой доля экспортных поставок привязана к доле поставок населению в РФ. Но тогда без либерализации внутреннего рынка независимые производители получат огромный стимул к росту добычи и дальнейшему вытеснению “Газпрома”. Если внутренние цены отпустить, уже “Газпром” будет гораздо более заинтересован в демпинге, чтобы вытеснить независимых. Если же закрепить за компаниями определенные квоты, то это будет означать заморозку ситуации, поскольку ни один из игроков уже не будет заинтересован в создании реального внутреннего рынка.

Предпосылки “Роснефти” также спорны. По мнению подавляющего большинства собеседников “Коммерсанта” в Европе, наличие нескольких продавцов российского газа вместо одного “Газпрома” не приведет к серьезному росту продаж даже при существенном снижении цен, поскольку “также поступят и норвежцы”. “Да и президент не позволит отобрать у “Газпрома” экспорт, момент совершенно неподходящий”,— категоричен собеседник “Коммерсанта” в российском правительстве.

Таким образом, несмотря на активную дискуссию вокруг возможных форм либерализации внутреннего рынка и экспорта газа, схемы, примиряющей интересы и требования всех сторон, на данный момент не просматривается. Но в отсутствие каких-либо регуляторных решений все стороны будут неизбежно нести потери. Стабилизировать ситуацию можно либо административным ограничением развития рынка внутри страны, либо действительно серьезной либерализацией с выравниванием условий работы для всех его участников. Поэтому даже если вопрос о внутреннем рынке газа так и не появится в официальной повестке президентской комиссии по ТЭКу, он неизбежно будет в той или иной форме обсуждаться и там, и все активнее — в отрасли и профильных ведомствах. Потому что ничего не менять, похоже, уже не получится.

Юрий БАРСУКОВ