Повар любит поострее

Имя Евгения Пригожина, близкого к Кремлю бизнесмена, внесенного в санкционный список США за вмешательство в выборы, оказалось связано не только с фабрикой “интернет-троллей” и частной военной компанией — “ЧВК Вагнера”, но и с целым рядом детективных историй. “Новая газета” нашла человека, который рассказал о том, как выполнял грязную работу по заданию людей, работавших на Пригожина, участвовал в нападениях на оппозиционеров и блогеров, спецоперациях в России и за рубежом. Этот человек — Валерий Амельченко, ему 61 год. С людьми Пригожина он начал работать в конце 2012 — начале 2013 года.

К “работе” на Пригожина Амельченко привлек знакомый — Андрей Михайлов. Тот самый Михайлов, известный по провокациям в 2013 году против журнала Forbes, “Новой газеты” и других изданий. А также против писателя Дмитрия Быкова. В изданиях тогда размещали рекламу несуществующего политика, а Быкова пытались обвинить в получении гонорара за выступление.

Михайлов подтвердил “Новой газете”, что в прошлом привлекал к работе Амельченко и что сам в 2012—2014 годах работал на структуры Пригожина.

Исчезнувший

Последний раз Амельченко встретился с журналистом “Новой газеты” в кафе “Шоколадница” на петербургской Малой Садовой улице вечером 2 октября 2018 года. Незаметный худощавый мужчина в возрасте предпочел яблочный сок. После разговора около восьми вечера Амельченко, как позже установят полицейские, направился на станцию метро “Гостиный Двор”. А в 21.22 позвонил с некоторой тревогой и сообщил, что за ним следят двое: “один в белой куртке, в очках, лет двадцати пяти, молодой. Другой в какой-то панаме”.

Вскоре звонок прервался, и телефон Амельченко перестал отвечать.

А через час по номеру Амельченко ответил незнакомец:

Незнакомец сказал правду. Он действительно живет в доме 110, корпус 1 на Ленинском проспекте, в соседнем с Амельченко подъезде. Он передал два смартфона, подобранные за гаражом у дома, и показал на лежащий там же полуботинок. Смартфоны точно принадлежали Амельченко. Полуботинок был очень похож на один из тех, в котором Амельченко был на встрече.

 

 

С того вечера Амельченко никто не видел — ни родственники, ни знакомые. В своей квартире он не появлялся. Полиция ведет розыск, районный отдел Следственного комитета проводит проверку.

Пока официально не установлено, что произошло: похищение, убийство или инсценировка — возможно все, учитывая то, чем он занимался.

 

 

Но до своего странного исчезновения Амельченко успел многое рассказать и обещал рассказать еще больше — после того, как окажется в безопасном для себя месте. Часто его рассказы звучали удивительно, как детектив, действие которого разворачивалось от Москвы и Киева до Тенерифе и Дамаска. Но мы находили этим рассказам независимое подтверждение, и поймать Амельченко на лжи не удалось.

Рассказывал Амельченко об избиении блогера в Сочи, убийстве в Луганске, а также о странной командировке в сирийский Хомс и неудачной операции на Канарах.

Укол

Знакомство с Амельченко началось с расследования отравления мужа Любови Соболь, юриста Фонда борьбы с коррупцией (ФБК), основанного Алексеем Навальным. Вечером 25 ноября 2016 года муж Соболь — Сергей Мохов, социолог и издатель журнала “Археология русской смерти”, возвращался домой. У подъезда его дома на Загородном шоссе стоял молодой мужчина с бородкой, в руках он держал букет цветов.

Прибывшей через 20 минут скорой помощью Мохов был госпитализирован в Институт имени Склифосовского, через час пострадавшему стало лучше, а на следующий день он был выписан и продолжил лечение амбулаторно.

Врачи предположили, что Мохову был введен психотропный препарат, или нейролептик, но определить его невозможно ввиду быстрого распада вещества. Медики отметили, что точно предсказать воздействие подобного препарата на организм человека нельзя: при неконтролируемом применении возможен и смертельный исход от удушья.

У Мохова и его супруги Соболь было две версии по поводу причин нападения. Сергей не исключает, что его могли организовать лица, недовольные его статьями о злоупотреблениях на рынке ритуальных услуг.

Соболь предполагает, что отравление могло быть совершено людьми из структур Евгения Пригожина — именно расследованию его деятельности, связанной с получением многомиллиардных армейских контрактов, была посвящена работа Соболь в Фонде борьбы с коррупцией в 2016 году.

Глава ФБК Алексей Навальный, хотя и не стал “на 100 процентов утверждать, что за нападением стоит именно Пригожин и его люди”, однако настаивает, “что эта версия должна быть рассмотрена в первую очередь”.

Нападение было зафиксировано камерой наружного наблюдения, и на видео хорошо видно лицо “незнакомца с букетом”. Канал “Лайф” опубликовал его спустя несколько часов после инцидента.

 

 

Соратники

Почти два года понадобилось, чтобы опознать нападавшего. Источник на условиях анонимности поделился сведениями — это Олег Симонов из Амурской области, который в последнее время жил в Петербурге.

Поиск по социальным сетям позволяет предположить — речь идет об Олеге Олеговиче Симонове (10 сентября 1982 года рождения). Мы смогли найти его супругу. Посмотрев на мужчину с букетом в руках на видеозаписи, сделанной у подъезда дома на Загородном шоссе в Москве, она ответила: “Да, это Олег”.

в съемной квартире на юго-западе Петербурга 25 мая 2017 года. Мужчина, по словам хорошо его знавших людей, выпивал редко и мало, никогда не употреблял наркотиков, но нашли его мертвым в ванной, а рядом была початая бутылка спиртного.

Как вспоминает вдова Симонова (попросившая не упоминать ее имя), в ноябре 2016 года, в самом начале их с Олегом знакомства, он уезжал в Москву “по делам”. Уезжал с небольшой бородкой. Бородку сбрил по возвращении и больше не отпускал, до самой смерти. Через две-три недели после свадьбы, в феврале 2017 года, Олег уехал на месяц. Говорил, опять в Москву. Но вернулся с южным загаром. Работал в аптеке, но занимался чем-то еще, и “командировки” были связаны с этой второй “работой”. С его “коллегами” она никогда не встречалась и, вообще, “только после смерти Олега поняла, что не знала человека, с которым жила”.

Траурная церемония прошла в петербургском колумбарии, там же вдова впервые увидела нескольких знакомых Симонова. Одного из них позднее узнала на фото из социальных сетей, которые мы ей показали. Так мы познакомились с Амельченко.

 

 

Источник

Общение с Амельченко складывалось непросто, но он все же пошел на контакт и разговорился. Почему он решил рассказать о том, в чем участвовал?

Во-первых, по его словам, подозревал, что к смерти Симонова, которого считал своим другом, могли быть причастны люди из структур их неформального “работодателя”. Во-вторых, было понимание, что после того, как на него вышли журналисты, продолжить свою тайную деятельность без большого риска не получится. В-третьих, в случае полного и подтвержденного рассказа, он мог рассчитывать на содействие редакции в обеспечении его безопасности.

Такая договоренность была достигнута. Но что-то пошло не так.

О чем рассказал Амельченко и почему его рассказ выглядит правдоподобным?

“Мелкие шалости”

Знакомый Амельченко Михайлов привлек его к работе в то время, когда сам работал на структуры бизнесмена Пригожина в конце 2012 — начале 2013 года. До конца 2014 года, как вспоминал Амельченко, он подчинялся лично Михайлову, по его поручению сформировал свою группу, в которую вошли Владимир Гладиенко и Сергей Кузнецов. Часто посещал кабинет Михайлова в петербургском офисном центре “Петровский форт” на Финляндском проспекте (там же находилась редакция “Газеты о газетах”). О том, что все они работают на бизнесмена по имени Пригожин, “слышал от людей”. Группа выполняла особые поручения по линии службы безопасности.

Михайлов подтвердил “Новой газете”, что привлек к работе не только Амельченко, но и Гладиенко. И что в то время работал на структуры Пригожина под непосредственным руководством начальника его службы безопасности Евгения Гуляева.

Амельченко в ответ на просьбу рассказать, какие именно поручения выполнял, задумывается: “В основном наблюдали за разными людьми”. Он припоминает каких-то братьев на Васильевском острове, чей автомобиль облили специальной жидкостью, чтобы облезла краска, и как ездил в Москву, присматривал за помещением “Новой газеты” в Потаповском переулке и молодой блондинкой.

Как выяснилось, Амельченко имел в виду направленную пригожинскими людьми в редакцию “Новой газеты” “агента” Марию Купрашевич, которая устроилась на работу в рекламный отдел, собирая информацию о материалах и сотрудниках редакции (историю про “Машу Хари” “Новая” рассказала в июне 2013 года).

По словам Амельченко, “при Михайлове” ничего “особо страшного” ему не поручали. Хотя был случай, когда на Большом проспекте Петроградской стороны имитировали ДТП: специально нанятый человек падал под колеса автомобиля предпринимательницы Елены Черевко, хозяйки клиники “Дента-Л”, у которой был спор о недвижимости с Пригожиным.

Черевко не захотела комментировать ситуацию, но в 2016 году она рассказывала о конфликте с Пригожиным “Собеседнику”, спор возник из-за помещений в доме 9 по Большому проспекту Петроградской стороны. Предпринимательница упоминала и о том, как “пьяного бомжа под машину подбросили, как будто я его сбила”.

Михайлов вспомнил, что случай с подставным ДТП действительно был и даже зафиксирован на видео от 7 февраля 2013 года. Он поделился с нами видеокадром, на котором видно, как Амельченко “оказывает помощь” якобы попавшему под колеса мужчине.

 

 

Справка

“Работодатели”

Андрей Леонидович Михайлов, как установлено в результате расследований “Новой газеты” и “Фонтанки”, в 2012—2014 годах работал на структуры Пригожина, принимал активное участие в формировании медиахолдинга, состоящего из “Агентства интернет-исследований” (“фабрики троллей” из Ольгино) и ряда СМИ (“РИА ФАН”, “Невские новости”, “Новостное агентство Харькова”, “Газета о газетах” и другие). Был идеологом и организатором новой медиаструктуры. Организовывал провокации в отношении писателя Дмитрия Быкова, Forbes, “Новой газеты”, “Аргументов и фактов”, “Фонтанки” и других изданий.

В начале 2014 года покинул практически им созданный медиахолдинг.

В мае 2017 года Михайлов заявил в полицию о совершенном в отношении него преступлении. Если верить его заявлению, он был похищен группой мужчин, возглавляемой известным ему по совместной работе на Пригожина юристом Эдуардом Мещеряковым. Михайлова, как сказано в заявлении, якобы вывезли в лес, избили и будто бы принудили написать долговую расписку на 3 миллиона рублей, а также заставили подписать документы о передаче принадлежащей ему стопроцентной доли в уставном капитале ООО “Меридиан”.

Евгений Аркадьевич Гуляев много лет работает начальником службы безопасности у Евгения Пригожина. В прошлом — оперативный сотрудник ленинградской и петербургской милиции, начинал в Управлении специальной службы милиции (существовавшее до середины 90-х годов подразделение, отвечавшее за работу с иностранцами), закончил службу в ГУ МВД по Северо-Западному федеральному округу.

Его роль в службе безопасности Пригожина подтверждается данными из украденной в 2013 году “Анонимным интернационалом” переписки сотрудников компаний Пригожина, многочисленными совместными поездками и полетами с установленными сотрудниками Пригожина, в том числе с командирами “группы Вагнера” Дмитрием Уткиным и Андреем Трошевым.

В мае 2016 года попал на видеозапись среди сотрудников компании “Конкорд” при задержании на площади Трезини оперативниками ФСБ автомобиля с Евгением Пригожиным за незаконное использование спецсигналов.

Нападение на блогера

По словам Амельченко, осенью 2013 года он “с товарищем” (как позже выяснилось, с Владимиром Гладиенко) посетил город Сочи, целью Амельченко было “воспитать” какого-то сочинского блогера, который “плохо писал про Путина”. Якобы этот блогер торговал автомобильными запчастями, и его заманили на встречу под предлогом сделки.

В результате беседы блогер прекратил сетевую активность, отделавшись ушибами.

“Я не медик, не хирург, не травматолог, но он живой остался и здоровый, — вспоминает Амельченко. — Ну здоровый, не знаю, эпикриз не проверял. Мы приехали, всё, Михайлов остался доволен”.

Михайлов не только подтвердил поездку Амельченко и Гладиенко в Сочи, но и назвал ник блогера — huipster. Он также предоставил “Новой” пару фотографий, сделанных в ходе скрытого наружного наблюдения за блогером, предшествовавшего нападению.

Следы huipster — Антона Грищенко — легко находятся в Сети. В 2013 году он активно раскручивал свой видеоблог на YouTube, в котором в основном рассказывал о сочинских городских проблемах. Незадолго до инцидента, 14 октября 2013 года, huipster разместил в твиттере карикатуру на Владимира Путина из французской Le Monde. После 25 октября 2013 года все аккаунты Грищенко удалены.

 

 

Антон Грищенко, как оказалось, не только отказался от успешно развивавшегося видеоблога, но и сменил место работы. В телефонной беседе он решительно отказался обсуждать события 2013 года.

С Гладиенко мы поговорили уже после исчезновения Амельченко. Гладиенко вспомнил полет на пару дней в Сочи вместе с Амельченко, но утверждает, что ничего не знает про блогера.

 

 

Украинский транзит

Работа Амельченко с Михайловым прекратилась на рубеже 2013—2014 годов. Амельченко говорит, что узнал об этом, находясь на киевском Майдане: “Я был на Майдане один, в Киеве. Я там был в ноябре-декабре 2013-го и январе 2014 года. По приезду я позвонил, сказали, что его нет. Это было в первой декаде декабря 2013-го. Потом я приехал и узнал от людей, что Андрюху выгнали с работы”.

На вопрос, был ли он на Майдане по личным делам или по заданию, Амельченко заметил: “Я не настолько богат, чтобы ездить туда по собственной инициативе”. Подробнее обсудить его украинскую эпопею периода Майдана мы не успели.

Несколько месяцев Амельченко был без работы. Потом с ним связался человек, знакомый по прежней работе на Михайлова. Амельченко до последнего не хотел его называть, обещая раскрыть имя позже. Михайлов, который продолжал общаться с Амельченко и после своего увольнения, говорит, что это мог быть Гуляев — руководитель службы безопасности Пригожина. Впоследствии связь с Амельченко держал в основном другой работник службы безопасности — Андрей Пичушкин. Это “Новой газете” подтвердили Михайлов и Амельченко. Их знакомый Гладиенко, отрицая какой-либо криминал в своих отношениях с Амельченко, сказал, что знал Пичушкина.

Пичушкин — бывший сотрудник УВД по Василеостровскому району Петербурга и ГУ МВД по Северо-Западному федеральному округу. Впоследствии — сотрудник службы безопасности Пригожина, неоднократно был замечен в совместных поездках с руководителем службы безопасности Гуляевым, генеральным директором связанного с Пригожиным и “группой Вагнера” ООО “Евро Полис” Олегом Ерохиным, с некоторыми другими членами “группы Вагнера”.

В 2014—2016 годах Амельченко и его людям приходилось работать в основном на Украине, как в Донецкой и Луганской народных республиках, так и на территории, контролируемой центральным правительством. Об этой части своей “работы” он рассказывал мало, откладывал на потом. Например, упоминал о том, как в Луганске из “пэбэшки” (9-мм ПБ “пистолет бесшумный”) был ликвидирован некий важный персонаж, “правая рука Плотницкого” — в своем подъезде, на лестничной площадке между 3-м и 4-м этажами девятиэтажного дома.

По описанию, это очень похоже на убийство помощника главы ЛНР Дмитрия Каргаева, труп которого с огнестрельными ранениями 16 марта 2016 года был обнаружен на лестничной площадке 2-го этажа в 6-м подъезде дома 12 по Суходольской улице в Луганске. Мы не можем считать эту информацию полностью подтвержденной, так как достаточных сведений, которые бы не были доступны в Сети, Амельченко сообщить не успел. Хотя детали и подробности как в данном случае, так и в других, о которых рассказывал Амельченко (все записи разговоров имеются в распоряжении редакции), дают возможность предположить, что он не лгал. Однако мы не считаем возможным предавать их гласности.

Как и не будем рассказывать о работе Амельченко в европейских странах (в частности, на Канарах) — да, возможно, он говорил правду, но достаточных доказательств предоставить не успел.

Отравления

Истории Амельченко, связанные с отравлениями, начинаются в 2016 году, когда он познакомился с Симоновым, — тем самым, который подкараулил мужа юриста ФБК Любови Соболь и уколол его каким-то препаратом. Свели их общие знакомые.

Про Симонова известно, что в Благовещенске он успешно отучился в фармацевтическом колледже и работал по своему профилю, не позднее 2014 года перебрался в Петербург и устроился в одну из аптек на Ленинском проспекте.

 

 

О характере препаратов, которые использовались в акциях, Амельченко подробно не рассказывал, так как у него “в школе по химии была двойка с минусом”. О способе применения рассказал больше и подробно описал устройство для инъекций — судя по всему, использовался ветеринарный шприц-дротик.

Одна из акций, по словам Амельченко, произошла летом 2016 года в Пскове. Из рассказа Амельченко следует, что “куратор” якобы поставил задачу проучить некоего блогера. Амельченко описал дом, в котором блогер проживал на улице Фомина, рассказал, что он сам не наносил укол, “смотрел из-за угла”, а Симонов был за рулем автомобиля, который эвакуировал группу после нападения. Само нападение произошло утром, когда блогер шел на работу, на улице, параллельной улице Фомина. Имени блогера Амельченко не вспомнил, но указал, что на участке был гараж, на котором краской было написано объявление о резке стекла и номер телефона, а во дворе стоял старенький “Запорожец” и рама от УАЗа.

Этого “куратору” оказалось недостаточно, и Амельченко пришлось звонить второй раз, уточнять у родственников по телефону место захоронения, а затем ехать на кладбище и фотографировать могилу.

По данному Амельченко описанию мы нашли дом на улице Фомина с надписью на гараже “Стекло” и номером телефона. В Сети обнаружили сведения об оппозиционно настроенном псковском блогере Сергее Тихонове (skobars), проживавшем в этом доме. Тихонов умер “от сердечного приступа” на улице недалеко от своего дома 29 июня 2016 года. В разговоре с родственниками Тихонова установили, что во дворе дома действительно стояли останки “Запорожца” и УАЗа.

 

 

Родственники не сомневаются, что Тихонов умер от сердечного приступа. Звонков по телефону в те дни было много — друзья и знакомые выражали соболезнования и предлагали помощь, — и разговоры о резке стекла или о месте на кладбище не запомнились. Якобы был какой-то человек, который видел, как Тихонов зашатался и упал посреди улицы, и пытался ему помочь, но кто это был и как выглядел, никто уже сказать не может.

Почему естественность смерти псковского блогера вызывает вопросы? Амельченко рассказал о том, как выглядел дом Тихонова, указал подробности, которые не видны на картах Google или “Яндекса”, рассказал, на каком автомобиле Тихонов ездил на работу, описал окрестности и место захоронения. Предположение, что он, готовя дезинформацию, откуда-то узнал о смерти блогера, поехал в Псков, тщательно изучил окрестности дома и посетил кладбище для того, чтобы ввести в заблуждение журналистов, представляется маловероятным.

В нападении Симонова на Мохова (мужа юриста ФБК Соболь) Амельченко, по его словам, не участвовал и узнал подробности только со слов Симонова:

“Этот человек [Мохов] где-то в спортзале занимался по вечерам. [Симонов] несколько дней за ним следил, потом сказал, что купил букет цветов и у его дома ждал. Ему была поставлена задача просто его припугнуть. Жестко. Он его уколол каким-то лекарством. Он [Симонов] стоял с цветами, холодно было, тот человек [Мохов], проходя, сказал вроде бы “Ждешь?” Он сказал: “Жду. Дождался. Ничего личного”. Он уколол, бросил цветы и ушел”.

Целью операции, по словам Амельченко, было “припугнуть” не самого Мохова, а его жену — юриста Фонда борьбы с коррупцией Соболь. Амельченко уверяет, что, в отличие от других акций, задачу Симонову ставил непосредственно “куратор”, тогда как обычно команда поступала Амельченко, а он уже руководил “своей группой”.

Вряд ли Симонов мог справиться один. Для того чтобы качественно провести подготовку, изучить распорядок дня “объекта”, разработать план нападения, обеспечить отход с места акции, необходимы слаженные действия нескольких человек. Из показаний Мохова, например, следует, что нападавшего ждал сообщник на автомобиле.

Сирия

Главная история Амельченко — сирийская. О многих ее нюансах Амельченко говорить отказывался до тех пор, пока не окажется в безопасности. Но и того, что он успел рассказать, достаточно, чтобы отнестись к его словам серьезно.

По словам Амельченко, 12 февраля 2017 года в Сирию направилась группа по заданию службы безопасности Пригожина. Маршрут: самолетом из Петербурга в Стамбул, через несколько часов пересадка и перелет до Бейрута. Из Ливана в сопровождении арабских военных автомобилей в Дамаск. В группу, по словам Амельченко, входили он сам, Симонов, Гладиенко, Сергей Кузнецов и впервые привлеченный к сотрудничеству Вячеслав Вареев. Курировал группу направлявшийся вместе с ними сотрудник службы безопасности Сергей Губанов.

Губанов, в прошлом сотрудник полиции, проходил службу в ГУ МВД России по Северо-Западному федеральному округу. По нашим данным, в настоящее время — сотрудник службы безопасности Пригожина (позывной “Малыш”). Является одним из учредителей “Лиги защиты интересов ветеранов локальных войн и военных конфликтов”. Соучредители “Лиги” — один из командиров “Вагнера”, Герой России Андрей Трошев и генеральный директор связанного с Пригожиным и “группой Вагнера” ООО “Евро Полис” Олег Ерохин.

Эмблема “Лиги” — изображение “окопного креста”, корпоративной награды “ЧВК Вагнера”.

Задание группы, по словам Амельченко, — испытание различных препаратов на захваченных сирийской армией в плен членах “Исламского государства” (запрещено в России) и других боевиках.

Как следует из рассказа Амельченко, по прибытии в Сирию оказалось, что их там никто не ждет и никаких пленных “для опытов” предоставлять не собирается. Он упоминал, что группа какое-то время находилась в Тартусе, затем какое-то время в Хомсе, побывала в Тифоре.

Якобы “главный” из Петербурга настаивал на выполнении задания, несмотря на трудности. Кем-то из руководства было принято решение проводить тестирование препаратов на членах отрядов так называемых “Охотников за ИГИЛ” (ISIS Hunters), подготовка которых велась инструкторами “группы Вагнера” на базе примерно в 80 километрах от Хомса.

 

 

“В Сирии нас кинули, — рассказал Амельченко. — Изначально говорили, что у вас будут пленные, вас они ждут — езжайте. Потом, когда пленных не было, сюда позвонили, сказали... (не я звонил, люди есть, до нас доносили по цепочке) как хотите, так и пробуйте. Вас легче оставить там, чем вывозить.

Донесли до нас люди там, что пленных нет, на ком хотите, на том и пробуйте.

В итоге мы были переодеты в форму как военная прокуратура. И там же было ополчение... [Те люди] которые не хотят воевать, уроды. Мы их через переводчика допрашивали. Делали вид, что допрашиваем. Почему они отказываются. Два или три месяца они должны были воевать, десять дней дома. Они говорят: нет, месяц воюем, десять дней дома”.

От командования “Вагнера” с группой контактировал человек с позывным “Юрич”.

“Юрич” (редакция не раскрывает фамилию по соображениям безопасности) — член “группы Вагнера” с 2015 года. Находился на “штабных” руководящих должностях, в настоящее время, по предварительным данным, понижен до инструктора на базе подготовки в Молькино.

Кадровый офицер, подполковник запаса. По отзывам сослуживцев, один из грамотных в военном отношении и ответственных командиров “группы Вагнера”.

Беседа с нежелающими воевать ополченцами проходила в Хомсе.

“Там до базы далеко. Снято было помещение. Хороший дом, — рассказывал Амельченко. — Их было пять или семь (допрашиваемых. — Д. К.). Допрашивали, а Олег [Симонов] на кухне работал. Подносил нам всем чай, кофе, и когда они объясняли, почему не хотят воевать, когда расставались, он давал им всем по бутылочке сока. Их сок, сирийский, в запечатанных стеклянных бутылочках”.

Кроме Амельченко и Симонова, других “командированных” при беседе, как мы поняли, не было.

По словам Амельченко, в бутылочки с соком Симонов добавлял какой-то препарат отсроченного действия. Беседы-допросы прошли нормально, но через несколько часов он и Губанов были разоружены (в Сирии все члены группы имели при себе автоматическое оружие и пистолеты), арестованы сирийской военной разведкой Мухабарат, отвезены в Дамаск и подвергнуты длительным допросам.

Сам Симонов, как выяснилось, тоже был арестован и допрашивался.

Через несколько часов допросов арестованных повезли на ведущую из Дамаска в Хомс дорогу, на которой якобы был куплен с лотка “отравленный сок”, и после безрезультатных поисков места покупки отпустили.

Как Амельченко стало известно позже, пятеро ополченцев, которых допрашивали, также отравились, но отделались рвотой и поносом. Такие же симптомы были и у “Юрича”, и у самого Амельченко, но они благополучно выздоровели.

После инцидента со смертью контрразведчика операция была свернута. Амельченко с большей частью группы прилетел в Петербург тем же путем, через Бейрут и Стамбул, 29 марта 2017 года. По словам Амельченко, в Сирию (отдельно от общей группы) прилетал и Пичушкин, он улетел из Сирии на две недели раньше военным бортом из Хмеймима на Чкаловский вместе с Гладиенко, отпросившимся на день рождения сына.

О возможном отравлении еще в 2017 году было получено сообщение от нашего источника, хорошо знакомого с ситуацией в “группе Вагнера”. Он сообщил, что “приезжали два СБшника из Питера решать какие-то вопросы с местным представителем Мухабарата, отвечающим за набор сирийцев. В итоге представитель умер, а два СБшника уехали с тяжелыми отравлениями после совместного употребления каких-то сладостей, купленных вышеуказанными СБшниками где-то по дороге”. Амельченко и источник, приславший сообщение, насколько нам известно, не знакомы и никогда не встречались, оснований предполагать их сговор нет.

Человек, имеющий доступ к сервису по продаже авиабилетов, подтвердил вылет из Петербурга группы именно в том составе, который указывал Амельченко, а также то, что Гладиенко возвращался отдельно, через Москву, и его попутчиком был Пичушкин.

В смартфонах Амельченко, обнаруженных на Ленинском проспекте 2 октября 2018 года, были сохранены некоторые фотографии, на которых можно видеть приморский арабский город (предположительно Тартус), фото самого Амельченко в соответствующем пейзаже. Сохранились “иконки” удаленных из Viber фото, на которых Амельченко запечатлен в камуфляже с оружием. По этим “иконкам” достоверно идентифицировать личность невозможно, но ранее Амельченко демонстрировал эти фотографии в нормальном качестве, так что у редакции нет сомнений, что он находился в Сирии с оружием в руках. При встречах Амельченко показывал и совместные фото с командиром первого штурмового отряда “Вагнера” “Ратибором” (редакция не раскрывает фамилию по соображениям безопасности), но следов этих изображений в смартфонах не нашлось.

 

 

Владимир Гладиенко подтвердил “Новой газете”, что действительно вылетал в Стамбул в составе группы, но утверждал, что их маршрут закончился в Бейруте. Якобы он полетел по приглашению Амельченко “на строительство”, но что-то не сложилось, и, бессмысленно проведя в Ливане месяц, они вернулись обратно тем же путем, через Стамбул. Пичушкина, по его словам, он во время поездки не видел.

Объяснение Гладиенко сложно расценивать как достоверное: поездка шестерых мужчин, не являющихся строителями, на “шабашку” в Ливан по приглашению Амельченко (который не имеет строительной специальности и не знает иностранных языков) и бездельное месячное пребывание в чужой стране выглядят странно. Его версия опровергается также сирийскими фото Амельченко и данными о действительном маршруте группы, которые выглядят достоверно.

На просьбу связаться с редакцией, переданную через аккаунт его супруги в социальной сети, Сергей Губанов не отозвался. Наши партнеры из международного Центра по изучению коррупции и оргпреступности (OCCRP) направили запрос через “Лигу защиты интересов ветеранов локальных войн и военных конфликтов”. Оперативного комментария пока не последовало.

“Юрич” по телефону объяснил, что он в феврале-марте 2017 года в Сирии не был и не понимает, о чем разговор. Но у нас есть документы, свидетельствующие о связи “Юрича” с “группой Вагнера”, в том числе копия его расписки с обязательством не распространять никаких сведений об “организации” и выполняемых задачах.

С Кузнецовым и Вареевым связаться не удалось.

Телефон Евгения Гуляева отключен. На просьбу связаться с нами, направленную через его супругу, он пока не ответил.

OCCRP направил запрос Евгению Пригожину, в котором наши коллеги просили подтвердить или опровергнуть факт работы ряда лиц в его компаниях. Оперативный комментарий получить не удалось.

С Андреем Пичушкиным до публикации материала встретиться не получилось. Наши вопросы и просьба о комментарии были доставлены ему через несколько интернет-мессенджеров. Предварительно он согласился на разговор.

К моменту публикации нам неизвестна судьба Валерия Амельченко. Может быть, он инсценировал свое похищение и решил самостоятельно скрываться как от расплаты за разговорчивость со стороны бывших коллег, так и от интереса журналистов. Но не менее вероятно, что после встречи с “кураторами” он изменил свою позицию и сейчас готовится публично опровергать собственные слова, невзирая на факты.

“Операция прикрытия” началась: “Невские новости” из пригожинского медиахолдинга уже предполагают, что “журналист, возможно, сам решил расправиться со своим информатором”.

Материал подготовлен при содействии международного Центра по изучению коррупции и оргпреступности (OCCRP)

Денис КОРОТКОВ