Помочь России и себе. Идея одного украинского законопроекта

Я, гражданин России, родившийся в Одессе (то есть Украинской ССР 44 года назад) и живущий в Киеве с декабря 2010 года, полагаю, что убийственному дискурсу о “братских народах” и “русском мире” необходимо противопоставить взрослый, европейский разговор о реальных проблемах. Да, стратегический союзник оказался коварным врагом (а именно так воспринимается Москва сейчас населением Украины). Да, при упоминании слова “Россия” в компании украинских патриотов в лучшем случае повисает неловкая пауза. Но отгородиться стеной от проблемного соседа не удастся. Как не получится и забыть о его существовании — придет и напомнит.

Это неловкое чувство, когда тексты украинских интегральных националистов, которых ты всегда считал лунатиками и кровопийцами, оказываются наилучшим сборником прогнозов поведения твоей страны. Если попытаться выразить украинский общественный консенсус относительно России в двух словах, то он будет звучать примерно так: “Россия, …” (“отстань”). Но это не политика, а эмоциональный рефлекс. “Вырасти или погибни” — таким мог бы стать девиз продолжающейся буржуазной революции на Украине.

Месяца три уже рассказываю всем встреченным депутатам Рады, что неплохо было бы начать продвигать закон “О поддержке демократии в России”. Глаза собеседника обычно загораются, потом слегка меркнут, потом загораются снова. Еще бы: Украина получает возможность преодолеть свою виктимность (“Отгородиться бы от этой России десятикилометровой, в высоту, стеной”) и попробовать свои силы в качестве регионального лидера, несущего ответственность за дела на прилегающем пространстве. Почему тускнеет взгляд и разговор обычно не имеет продолжения? Ну, это тоже понятно. Поди проведи через Раду закон, нацеленный на долгосрочное благо твоего нынешнего врага.

Обсуждал я эту идею и с ее адресатами — россиянами либерально-демократических взглядов. Одна из характерных реакций — оторопь. У россиян, даже не отравленных имперским синдромом, Украина не ассоциируется с источником позитивных институциональных изменений — кто теперь помнит про украинских культуртрегеров XVII—XVIII веков. Украине свою бы демократию сначала консолидировать, написала мне один уважаемый мною политолог.

Согласен, это было бы неплохо. Вот только логика революции диктует не поэтапность, а одновременность изменений. Законопроект о поддержке демократии в России мог бы, на мой взгляд, стать серьезным инструментом для повзросления украинского общества и политического класса.

В чем цель такого закона? Вот что я написал бы в пояснительной записке.

“Демократизация и консолидация демократии в России входят в число жизненно важных национальных интересов Украины. Без этого невозможно ни устойчивое украинско-российское примирение, ни гармоничное развитие народов двух стран. Помогая восстановлению демократии в России, Украина выполняет роль ответственного члена мирового сообщества, вносит свой вклад в поддержание мира между народами и укрепление основополагающих норм международного общежития. Одновременно Украина демонстрирует, что способна выступать в международном контексте не просто как жертва (объект), но и как актор (субъект), занимающий не реактивную, а активную позицию по глобальным проблемам”.

Нормы этого закона я бы разбил на две категории — поддерживающие и налагающие санкции. К первой я отнес четыре меры.

1. Предоставление убежища преследуемым в России по политическим убеждениям и членам их семей.
2. Упрощенный порядок предоставления вида на жительство и, возможно, гражданства. Как избежать инфильтрации на Украину агентов и сотрудников российских спецслужб? Соискатель должен заполнить анкету, в которой подтверждает, что не работал/не работает на силовые органы в России, и принять декларацию, подтверждающую территориальную целостность Украины в границах 2013 года.
3. Чартер для двух-трех частных университетов на русском языке — во Львове, Одессе и Харькове либо Киеве. Под “чартером” я подразумеваю освобождение от украинских норм регулирования высшего образования, крайне обременительных. Люди, интересующиеся русской жизнью и культурой, должны иметь возможность смотреть на Россию сквозь европейскую, очищенную от имперской мути перспективу и получать соответствующее образование.
4. Создание фонда изучения России. Украина может и должна стать лидером исследований России на постсоветском пространстве (и желательно одним из мировых лидеров) — в сотрудничестве с западными институтами. Возможно предоставление специального режима для россиян-доноров таких программ. Это путинская Россия может позволить себе внешнюю политику, основанную не на знании, а на догмах и комплексах. Небогатой Украине такой дилетантизм не по карману.

Запрещающих норм я бы предложил две.

1. Санкции против политиков и бизнесменов, содействующих сворачиванию демократии в России — участвующих в фальсификации выборов, преследовании оппозиции и т.п. (украинский вариант “списка Магнитского”).
2. Запрет на вещание и распространение на Украине российских СМИ, контролируемых государством. Запрет на работу корреспондентов таких СМИ на Украине.

Еще год назад я горячо спорил с теми, кто настаивал на том, что миссия послемайданной Украины — освободить Россию от Путина. Сегодня, я думаю, что схватки за лидерство Украине не избежать. “Украине все равно не удастся быть провинциальной страной, если ей вообще хочется быть”, — написал журналист Леонид Рагозин. Я не смог бы сказать лучше.

Владимир ФЕДОРИН, сооснователь Bendukidze Free Market Center, Киев