Cтремительное ухудшение украино-беларусских отношений на протяжении последних двух недель подкинуло три новости: хорошую, плохую и очень плохую.
Новость хорошая: украинская разведка работает. И работает, судя по всему, активно и, похоже, системно. По крайней мере, на беларусском направлении. Если, конечно, то, что говорит КГБ РБ о причинах ареста журналиста Павла Шаройко и объявление персоной нон грата первого секретаря нашего посольства в Минске Игоря Скворцова, оказалось правдой. Предвижу упреки в недопустимом легковерии, но, честно говоря, лучше бы так и было: лишь у несуществующих спецслужб не бывает провалов. Потому что объяснения с нашей стороны вроде “Этого не может быть просто потому, что быть этого не может” выглядят ничуть не более убедительно, нежели обвинения.
Вот, собственно, что мешает экс-главе пресс-службы ГУРа работать под журналистским прикрытием? Тот факт, что он на этой должности был засвечен, разумеется — дескать, зачем подвергать человека бессмысленному риску? Л — логика. Но та же логика почему-то не применяется, когда речь заходит о том, что, имея такую строку в своей биографии, человек спокойно возглавляет корпункт в полицейском государстве — да к тому же союзном России. Личная безалаберность и надежда на “авось” или же трезвый расчет службы, что спрятанное на виду, искать не станут (в конце концов, Рихард Зорге тоже был профессиональным журналистом, причем довольно известным)?
Не удивлюсь, если у беларусских кагэбэшников сие обстоятельство вызвало острый когнитивный диссонанс: ведь в этом деле бывших не бывает. Даже если человек “всего лишь” рулил пресс-службой: иной раз пресс-секретари и совершенно непричастных к госбезопасности бизнес-структур являются носителями весьма специфической информации — просто в силу служебных обязанностей.
Поставьте себя на место беларусов: ввиду прошлого опыта Шаройко и нынешнего его занятия невозможно быть уверенным ни в том он совершенно непричастен к шпионским играм, ни в том, что определенно к ним причастен. А в этих условиях презумпция виновности — едва ли не единственно правильная. Соответственно, любые “порочащие” связи, встречи и странности в поведении будут интерпретироваться как улики против него. И, к слову, беларусы — не оригинальны. Подобная паранойя нормальна для спецслужб, в том числе и украинских. Как, к слову, и отождествление сети контактов и сети агентурной.
И я бы, честно говоря, сильно удивился, если бы беларусы не выслали Скворцова. Потому что это тоже вполне вписывается в традиционную модель шпионской игры: дипломатическое прикрытие слишком часто является второй кожей для резидента. Вопрос, естественно, в том, были ли для того основания в данном конкретном случае.
С этим и связана плохая новость. Если весь шпионский скандал от начала и до конца выдуман беларусской стороной (в чем я, повторюсь, сомневаюсь), то это означает, что официальный Минск против обыкновения сознательно и добровольно предпринял действия, сужающие ему свободу маневра. Можно, конечно, предположить, что все дело было затеяно, чтобы кто-то получил на погоны звезду покрупнее, или что этот кто-то отрабатывал мзду, полученную от ФСБ. Но более вероятно, боюсь, другое.
Учитывая то простое обстоятельство, что Беларусь является хоть и вынужденным, но союзником РФ, наивно было бы полагать, что она не представляет интереса для украинской разведки либо что украинская разведка не стремится к удовлетворению этого интереса. И даже если КГБ РБ обвинил нон грата и повязал не тех (помимо Шаройко речь идет о директоре ПАО “Завод утяжелителей” Александре Скибе, который прекрасно подходит на роль и курьера, и ввиду профиля его предприятия, носителя любопытной информации), это определенно демонстрация для Киева. Это верно тем более, если ошибки нет.
Обычно резидент известный куда лучше резидента неизвестного: его круг знакомств позволяет хотя бы примерно предположить, какой информацией он располагает, в чем заинтересован, каковы его приоритетные цели. А при случае и дезу можно скормить — или попытаться использовать другим образом, путем подкупа, шантажа ли.
На поиск же нового резидента, вскрытие его контактов и сопутствующие удовольствия уходят ресурсы, которых всегда не хватает. К тому же, это приводит к ответным действиям той стороны и сопряжено не только с высылкой твоих дипломатов, но и с риском раскрытия и твоей собственной сети.
Так что случилось? Полагаю, это может быть реакцией на демарши украинских официальных лиц — демарши столь же эмоциональные, сколь и нерациональные. Проще говоря, в Минске обиделись. Да, беларусское руководство не без выгоды стремится балансировать между Россией и Украиной (и — говоря шире — Западом). Случались, конечно, разные эксцессы, но режим Лукашенко все же безоговорочно предпочитает худой мир — в том числе, и ради собственного выживания. Однако крайне несдержанная реакция украинской стороны на голосование Беларуси по крымской резолюции ГА ООН запустила механизм эскалации. Когда первый вице-спикер и участник минского процесса в путинской стилистике рассуждает о “ножах в спину”, это вполне конкретный сигнал. Хотя совершенно очевидно, что ожидать иного от союзной РФ диктатуры было невозможно. Но касайся эта резолюция не прав человека, а подтверждения принципа неприкосновенности границ в отношении Украины, в нынешних обстоятельствах результат, вероятно, мог быть иным. В конце концов, решение голосовать так или иначе всегда определяется примеркой на себя.
В результате действие столь же символическое, сколь и предсказуемое, действие из категории политики ценностей, затмило и для Киева, и для значительной части украинской публики череду действий из области политики практической — в частности, военно-техническое сотрудничество. Политика ценностей, прямо, скажем, нам не по карману (и даже те страны, которые могут ее себе позволить, зачастую предпочитают Realpolitik), но гибкость, очевидно, у нас самонадеянно считают синонимом слабости — если это не США, ЕС и Россия.
В общем, в Минске вполне могли решить, что коль скоро Украина считает Беларусь недружественной и идет на обострение отношений, то почему бы не преподать Киеву предметный урок на фоне заверений в вечной дружбе? Сие, к слову, вполне соответствует беларусскому национальному характеру. Желающих узнать больше, отсылаю к могилевскому бургомистру Иосифу Леоновичу и его легендарному “Пора. Пора!”. И пусть вас не смущает, что в истории фигурировали московиты: речь о поведенческом шаблоне.
Увы, об этом, похоже, на Грушевского не знали, а на Михайловской — забыли. Иначе трудно объяснить откровения украинского посла в Минске о застенках беларусского КГБ. Аналогичный демарш в Белграде, напомню, завершился взаимным отзывом послов для консультаций.
Остается — правда, слабая — надежда на Банковую. Но в целом приходится констатировать: здесь трое, увы, не значит трио. Результат этой несогласованности, обусловленной не в последнюю очередь, непозволительной пассивностью МИДа, чрезмерной активностью депутатского корпуса (точнее, некоторых его представителей) и крайней неповоротливостью президентской администрации печален. Украина получила политические и дипломатические конфликты разного уровня интенсивности по всему периметру своих границ. Исключения составляют теперь разве что Молдова и Словакия. Причем в обоих случаях эти исключения с большой долей вероятности имеют лишь временный характер. И это очень плохая новость.
