Подайте на саркофаг

Дай миллион, дай миллион, дай миллион! Эта крылатая фраза Паниковского стала настоящей мантрой для украинского руководства. Интонация может быть разной — от многообещающе-рычащей в адрес отечественных бизнесменов до заискивающе-просящей, адресуемой иностранным партнерам, — но сути это не меняет. Как бы то ни было, нынешняя “чернобыльская” неделя продемонстрировала неплохую эффективность этого способа привлечения капитала. То ли потому, что советская классика за рубежом неизвестна, то ли катастрофа на АЭС в Фукусиме кстати пришлась. Так что в смысле сбора средств киевский ядерный саммит можно признать успешным. Если, конечно, не обращать внимания на то, что при заявленной цели 740 млн. евро — столько, по официальным подсчетам, не хватает на строительство нового саркофага — было собрано 550 млн. Так что остаток суммы еще предстоит изыскать. Кроме того (и это главное), следует допустить, что все участники конференции выполнят обещания и таки в заявленном объеме и в срок предоставят деньги. А в это, прямо скажем, верится с трудом: Украину в течение десяти лет после закрытия ЧАЭС регулярно кормят обещаниями помощи, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. “Международные доноры” предпочитают финансировать в Чернобыле не возведение объекта “Укрытие”, а строительство хранилища отработанных ядерных отходов ХОЯТ—2, да и то лишь потому, что оно должно стать общеевропейским отстойником для радиоактивных материалов. Саркофаг же до сих пор оставался, по сути, украинской проблемой. И есть вероятность, что, как только СМИ перестанут освещать ликвидацию аварии на “Фукусиме—1”, о ЧАЭС вновь благополучно забудут.

Притом что сравнение этих двух катастроф стало общим местом, заслуживает внимания разница в подходах властей к их освещению. На фоне японского “дела плохи, помощь примем, но все под контролем” украинское “у нас радиация и куча проблем” явно проигрывает. Короче, Геннадий Кернес подметил верно, хоть и по другому поводу: при скучном лице денег не дают.

Объяснений, что четвертый энергоблок угрожает не только Украине, очевидно, недостаточно. Хочешь достижимого — требуй невозможного, это общеизвестно. Но требований-то Киев как раз и не выдвигает. Хотя имеет все основания.

Изъятие ЧАЭС из энергосистемы нанесло серьезный удар по украинской экономике, но спекуляций на этой благодарной теме мы почему-то избегаем. Между тем строительство только одной ЛЭП от Ровенской АЭС до Киева взамен той, по которой столицу снабжала электричеством ЧАЭС, обошлось минимум в $200 млн. Причем, учитывая энергетический аппетит города и области, очевидно, придется строить еще одну — от Хмельницкой АЭС. Впрочем, это мелочь на фоне потерь, которыми обернулся вывод из эксплуатации рабочих реакторов Чернобыльской станции. Один лишь энергоблок №3, который оставался в эксплуатации вплоть до 2000 года, ежегодно вырабатывал около 7 млрд. КВт·ч стоимостью $200 млн. Компенсировать же недостачу пришлось за счет увеличения импорта газа. По самым скромным прикидкам, речь идет о 1,5—2 млрд. м3 в год. Однако эксплуатировать эту тему наше руководство явно не торопится. Вопроса компенсаций для экономики в привязке к чернобыльской проблеме будто и не существует. А ведь связь прямая. Коль скоро иностранные партнеры всем миром за десять лет не сумели собрать средства на строительство саркофага, а Украина испытывает все возрастающее давление со стороны Москвы, может быть, стоило бы поднять вопрос о расконсервации реакторов? Она позволила бы Киеву не только увеличить свою долю в проекте “Укрытие” за счет продажи энергии, но и снизить потребление российского газа. Тем более что причиной аварии на ЧАЭС был человеческий фактор, о чем лишний раз напомнил и сам Виктор Янукович накануне конференции. Естественно, такие разговоры вызовут негодование: реакторы РБМК объявлены опасными. Но тогда остается другая опция: демонтаж реакторов с последующей заменой на более надежные — американские, французские или какие угодно другие. В любом случае инфраструктуру можно было бы использовать — прямой шаг к реабилитации “зоны”. К слову, вопрос “что будет после “Укрытия”?” до сих пор остается открытым.

Разумеется, подобные идеи могут показаться прожектами, хотя в экспертных кругах они озвучивались неоднократно. Между тем сама спекуляция на этой теме позволила бы Киеву перестать просить и начать предлагать. Торг вокруг Чернобыля или шантаж — термин в данном случае не важен — непременно вызвал бы недовольство и в России, и на Западе. Но как раз это и стало бы самым наглядным доказательством того, что украинские власти идут независимым курсом, отстаивая интересы государства. Однако для этого нужна политическая воля. Ее инструментом могло бы стать единое ведомство, под зонтиком которого были бы департамент Чернобыля МЧС, отделение ядерной физики НАНУ, НАК “Энергоатом” как главная энергогенерирующая компания, концерн “Ядерное топливо” плюс смежные предприятия. Такая интеграция хоть и не нужна, по сути, ни одному из перечисленных ведомств, необходима для эффективного решения чернобыльской проблемы. Тем более что год назад во время визита Януковича в Вашингтон этот пункт был озвучен в числе девяти приоритетов Украины в ядерной сфере. Более того, еще в начале этого года ходили слухи, что такое агентство будет создано накануне ядерного саммита. К слову, именно ему, а не МИДу стоило бы заниматься организацией этого мероприятия. Но работа экспертов, как правило, дает мало поводов попиариться. Впрочем, здесь тоже не все гладко. Безусловно, участие в саммите лидеров международных организаций придало событию вес. Но при этом круг “первых лиц” национального масштаба оказался весьма узок. Евросоюз представляли только лидеры Польши и Венгрии, но в этом году обе страны председательствуют в нем. Вновь избранный Нурсултан Назарбаев выглядел вполне естественным противовесом от Таможенного союза, тем более что к 26 апреля подтянутся и Лукашенко с Медведевым. Участие в саммите президентов Хорватии и Швейцарии, учитывая масштабы партнерства Украины с этими странами, выглядит скорее экзотикой. То, что американскую делегацию возглавил не вице-президент Джо Байден (на что еще в марте рассчитывал наш МИД), а Збигнев Бжезинский — слабое утешение. Бжезинский, безусловно, глыба, но он давно уже не может похвастаться существенным влиянием на политику США. Вкупе с этим уровень участия в конференции ключевых государств ЕС (от Германии — министр окружающей среды, от Франции — премьер), независимо от его действительных причин, вполне может дать повод для размышлений о том, насколько рукоподаваем на Западе Виктор Янукович.

Впрочем, к теме саммита это непосредственного отношения не имеет. Ведь на повестке дня не высокая политика, а вопрос сбора средств. С миру по нитке — голому веревка.

Проси больше — получишь сколько нужно

Незадолго до начала Международной Чернобыльской донорской конференции власть начала фонтанировать идеями восстановления зоны отчуждения. На одном из последних заседаний СНБО всерьез рассматривалась возможность ведения сельского хозяйства на загрязненных территориях. Хотя конкретных расчетов относительно стоимости и тем более целесообразности воплощения в жизнь этой идеи озвучено не было. Интересно, что проекты реанимации чернобыльской зоны вызревали и в голове президента Виктора Ющенко. Причем тоже накануне собраний представителей стран-доноров. К 20-й годовщине трагедии в 2006 году Виктор Андреевич предложил создать на территории вокруг аварийной станции свободную экономическую зону, технопарк или туристический центр. Очевидно, что главной целью власти как тогда, так и теперь было максимально выжать из инвесторов деньги. В этот раз ситуация вообще превратилась в курьез. В середине апреля “чрезвычайный” министр Виктор Балога заверил, что на строительство нового безопасного конфайнмента “Укрытие” над разрушенным энергоблоком Чернобыльской АЭС не хватает 740 млн. евро. Буквально несколькими днями ранее секретарь СНБО Раиса Богатырева сообщила, что Президент намерен попросить у доноров на “чернобыльские” программы уже 800 млн. евро.

И дело даже не столько в абсурдности финансирования подобных проектов. Председатель Чернобыльского территориального профсоюза атомщиков Николай Тетерин заявляет, что на сегодняшний день концентрация некоторых радиоактивных веществ, например палладия, в Припяти из-за подтопления целого ряда ядерных могильников все еще в 50 раз больше, чем до аварии, и не уменьшается. По данным ученых, озвученным в конце 2009 года на заседании Американского географического союза, период полураспада цезия-137, которым загрязнена территория вокруг станции, составляет не 30 лет, как считалось ранее на основании лабораторных исследований, а не менее 180—320. А реально заселять эту территорию можно будет только после того как минимум половина радиоактивных веществ будут выведены. По словам вице-президента организации “Союз Чернобыль” Владимира Яценко, максимум, на что может пока сгодиться эта территория, это тотальное залеснение и создание там либо заповедника, либо заказника для исследований влияния радиации на живые организмы в естественных условиях.

Алексей КАФТАН