Почему диктаторы возводят такие однотипные дворцы

Когда фильм Алексея Навального о дворце, который, по его утверждению, является дворцом Владимира Путина, набрал на YouTube 100 млн просмотров, было видно, что российский президент раздражен. Вскоре в ход был пущен олигарх Аркадий Ротенберг, который принял огонь на себя и заявил, что это его дом, — хотя императорские орлы, закрытый для судоходства район и присутствие сотрудников Федеральной службы охраны говорят совсем о другом.

По стране, несмотря на массовые аресты, прокатилась волна протестов. Орлы в Геленджике кажутся копией тех, что установлены на Зимнем дворце в Санкт-Петербурге — а мы помним из истории, что с ними случилось.

История также говорит нам о том, что лидеры совершенно не осознают, какое раздражение могут вызывать подобные проекты — свидетельства напыщенности и тщеславия. Румынский диктатор Николае Чаушеску разрушил часть исторического центра Бухареста, чтобы построить свой экстравагантный Дом народа (впоследствии стал называться Дворцом парламента), но его казнили до того, как была завершена отделка здания.

Про Саддама Хусейна говорили, что у него в Ираке было 100 дворцов. Масштаб резиденции бывшего президента Украины Виктора Януковича подчеркивают находившиеся на ее территории зоопарк и копия галеона.

Дворец бывшего президента Зимбабве Роберта Мугабе в Хараре был выстроен так, чтобы напоминать Белый дом, — только, конечно, он был больше. И бассейн был больше. Жилище американских президентов напоминает и дворец бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева — но он тоже гораздо больше и вдобавок имеет купол и зеркальные стекла. А дворец на 1000 комнат “Ак сарай”, или Белый дворец, построенный для президента Турции Реджепа Эрдогана в Анкаре, больше, чем Версаль.

Обычно много говорится об отделке и украшении таких дворцов — кричащем убранстве и безвкусной меблировке, золотых унитазах, хрустальных балюстрадах, огромных портретах дорогих вождей на белых скакунах. Но стиль — штука личная. Нет особых причин, по которым стоит высмеивать диктаторов за их вкус (хотя, как ни странно, кажется, что вкус у них одинаковый).

Вместо этого стоит задуматься, почему их всех охватывает подобная гигантомания. Эти сооружения, почти все построенные в неоклассическом стиле, слегка офранцуженные, всегда оглядывающиеся на Версаль (при этом их строители и обитатели не вспоминают, чем там все закончилось), являются реакцией на неопределенность и тревогу, на недостаток легитимности их владельцев.

Благодаря своему масштабу они доминируют над окружающей территорией, утверждая образ власти, распространяющейся в бесконечность, пытаясь закрепить свой статус во времени и пространстве. Они чем-то напоминают отели, более шикарные и грандиозные, чем даже самые большие дома.

Аквадискотеки, казино, театры, стриптиз-клубы и хоккейные площадки (все это присутствует, как утверждается, во “дворце Путина”) придуманы для того, чтобы заполнить пустое пространство. Но мало с кем из друзей можно сыграть в покер или посмотреть на танец стриптизерш, потому что диктаторы, охваченные паранойей и одиночеством, живут в изоляции.