Почему Меркель разрешила грекам референдум

Греческая трагедия “Жизнь взаймы” достигла кульминации. Свет сошелся клином на референдуме. Как для актеров — Греции и евротройки, так и для мирового “амфитеатра”. Эмоциональный накал соответствует моменту. Президент Еврокомиссии Жан Клод Юнкер горячо призывает эллинов сказать кредиторам Греции “да”, что бы они ни предлагали. Греческий премьер Алексис Ципрас не менее страстно зовет соотечественников послать их подальше.

Зрители переживают катарсис: мировые биржи лихорадит, евро дешевеет, нефть падает, рубль обваливается. Особы чувствительные прикидывают, а не покинуть ли ложу: петиция с требованием выйти из ЕС набрала в Австрии в два с лишним раза больше голосов, чем необходимо — 261 тыс., и теперь власти обязаны ее рассмотреть. Если бы должность позволяла, британский премьер Дэвид Кэмерон наверняка кричал бы: “Греция, беги!” А так лишь негромко говорит, что страну спасет выход из еврозоны и Союза. Заодно бы, глядишь, и британцы изучили опыт. Пекин на фоне схлопывания фондового рынка Поднебесной устами премьера КНР Ли Кэцяна в нехарактерной для себя манере — без дипломатических обиняков и экивоков — сетует на затянутый сюжет и требует хеппи-энда.

Впрочем, референдум — второстепенный поворот сюжета: ничего другого ожидать от типичного “голосования сердцем” не приходится, а возможности сделать осознанный выбор грекам не оставили. Начать с формулировки вопроса в бюллетене: “Нужно ли принять предложение, выдвинутое Европейской комиссией, Европейским Центробанком и Международным валютным фондом 25 июня 2015 года, состоящее из двух частей, вместе представляющих его суть? Первый документ называется “Реформы ради завершения текущей программы”, второй — “Предварительный анализ возможности погашения долга”.

Для адекватного ответа как минимум нужно ознакомиться с текстами. Но оба документа входят в пакет, представленный на рассмотрение еврогруппы, и, таким образом, не являются формальным предложением Афинам. Соответственно, их полные тексты еще неделю назад не были доступны публике даже на английском. Так что на перевод и верификацию времени практически не было. Что уж говорить о доведении их содержания до греческой общественности, тем более что доступ к интернету имеют всего 66% домохозяйств страны.

Между тем речь о довольно простых вещах: повышении пенсионного возраста до 67 лет, снижении НДС, приватизации. Вот, собственно, и все. Но поскольку это не инициатива родного правительства, а условие дальнейшего кредитования и реструктуризации долгов, ответ сводится к психологическому выбору между ва-банком и капитуляцией. При этом референдум законной силы не имеет. И дело здесь даже не в отсутствии конкретики, а в том, что конституция Греции запрещает решать таким образом бюджетные вопросы. Разумеется, это хорошо известно и властям страны, и ЕС, и мировым финансовым институтам. Смысл сего действа в другом. По большому счету, это всего лишь оценка уровня поддержки правительства Ципраса, важность которой обусловлена отнюдь не экономическими, а политическими факторами.

Он удобен всем. Ципрас и его партия СИРИЗА демонстрируют выполнение предвыборных обещаний, попутно выторговывая условия для почетной капитуляции. Не только в угоду тому немалому числу граждан, которые согласны на условия кредиторов, но и потому, что альтернативы еврозоне у Греции просто нет: переход на драхму, теоретически возможный, усилит инфляцию, ограничит возможности внешнего кредитования, а главное, с легкостью утопит любое правительство переходного периода.

“Та сторона”, вполне вероятно, на это пойдет. В частности, списание части долга и предоставление отсрочки его погашения — пускай не на 30% и 20 лет, о которых говорит греческий премьер, выглядит реалистично. Тем более что это не очень высокая цена за сохранение проекта единой Европы и углубление интеграции, в том числе и финансовой. В частности, в конце июня были озвучены планы создания к 2025 г. Казначейства ЕС, что должно повысить дисциплину соответствующих национальных структур. В то же время такому вектору развития Союза объективно мешает власть популистских сил в правительствах периферийных стран — членов ЕС. И “показательная порка” Греции — удобный метод демонстрации национальным элитам, в первую очередь Южной Европы и Балкан, что популизм выходит боком. Собственно, поэтому со стороны европейских институтов возмущение обстоятельствами греческого референдума выглядело показным: Ципрасу он может дать лишь ситуативное преимущество, которого он лишится независимо от того, куда поведет страну экономическая кривая либо скоро, либо очень скоро.

В то же время нынешняя эпопея не сводится ни к экономике, ни к политике — это, с одной стороны, проявления конфликта мировоззрений. Западноевропейская установка “жить по средствам” на периферии — причем не только балканской — неизменно сталкивается с местным “жить по полной”. С другой стороны, это следствие давних геополитических проблем. Нынешняя Греция весь прошлый век разрывалась между социализмом и правыми диктатурами. Ее интеграция в европейские и евроатлантические структуры производилась исключительно из соображений укрепления границ коллективного Запада по линиям соприкосновения с советским блоком. Тем не менее Греция оставалась слабым звеном как НАТО, так и ЕС. За минувшие четверть века ничего не изменилось, разве что российский режим начал охотно использовать эту слабость. Связи СИРИЗЫ с кремлевскими “евразийцами” и кокетство Ципраса с Путиным тому свидетельства. И это еще один серьезный повод удержать Грецию и в Евросоюзе, и в еврозоне.

Алексей КАФТАН