Письмо из Киева: конфуз с украинским телом

10 февраля в киевском Центре визуальной культуры по решению президента Национального университета “Киево-Могилянская академия” (НаУКМА) Сергея Квита была закрыта выставка современного искусства под названием “Украинское тело”: Квит заявил, что это не выставка, а дерьмо. Художник и журналист АЛЕКСАНДР ВОЛОДАРСКИЙ комментирует ситуацию.

Попытка закрыть выставку “Украинское тело” — очень значимое событие как для киевского арт-сообщества, так и для местной активистской среды.

Из России это, может быть, не до конца понятно. При всем сходстве культурного пространства России и Украины в некоторых вопросах между нами лежит пропасть. В России запреты выставок, преследования художников и кураторов — суровая реальность. Она может вызывать справедливое возмущение, но давно никого не удивляет. Общеизвестно, что есть темы, которые гарантируют судебные иски со стороны “Народного собора”, безнаказанные погромы со стороны фашистов и религиозных фанатиков и обвинительные приговоры в тараканских судах. Все это хорошо отработанная и отлаженная снизу доверху система.

На Украине цензура носит гораздо более хаотичный и непредсказуемый характер. Да, у нас есть приснопамятная Национальная экспертная комиссия по защите морали — карикатурный орган под эгидой Министерства юстиции, в который в разное время входили пропахшие нафталином заслуженные “деятели культуры” в маразме, откровенные неонацисты и разного рода религиозные сектанты. На счету у этих чиновников множество абсурдных инициатив (наподобие признания мультфильма South Park детской порнографией) и даже одна смерть (писатель Олесь Ульяненко был доведен ими до инсульта и умер), но вот посаженного за решетку художника пока нет ни одного, нет и ни одной полноценно сорванной выставки. Местное отделение русофильского черносотенного “Народного собора” представлено парой безумцев, способных разве что потрясать виртуальным кадилом в интернете. Украинские же фашисты слишком заняты борьбой с советскими памятниками, чтобы всерьез тратить свои силы на contemporary art.

Исключения лишь подтверждают правило. Можно вспомнить избиение журналиста Анатолия Ульянова, который после нескольких нападений ультраправых предпочел покинуть страну. Автор этого текста провел несколько месяцев в СИЗО, а потом и в колонии во многом благодаря активной гражданской позиции членов УПЦ (МП). Вооруженные святой водой и портретами Николая II в качестве аргументов, они несколько месяцев подряд убеждали суд подвергнуть меня примерному наказанию. Пару лет назад анонимные борцы за нравственность подожгли художественную галерею и написали на ее стене двусмысленную фразу без знаков препинания “Ні содомії ОУН” (“Нет содомии ОУН”. ОУН — Организация украинских националистов).

Но это точечные эпизоды. Никакой системы. Ничего сравнимого с процессами против Ерофеева и Самодурова у нас не было. У нас нет своих Тер-Оганьянов и Мавромати. У нас все еще можно иронизировать над религиозными и патриотическими символами. Да, это немного напоминает русскую рулетку, но в РФ те же самые действия — русская рулетка с автоматическим пистолетом.

Закрытие выставки “Украинское тело” очень важно и для цензоров, и для цензурируемых. Это показательная проба сил обеих сторон. Нужно учесть, что на момент написания статьи выставка еще не демонтирована: она закрыта в прямом смысле слова. Ректор “Киево-Могилянской академии” Сергей Квит пришел в Центр визуальной культуры (ЦВК; автономная арт-институция в составе вуза), приказал установить новые замки, запер двери и унес ключ.

Чтобы оценить силу этого жеста, нужно учитывать, что между ЦВК и администрацией вуза давно шло противостояние. Могилянка долгое время была оплотом патриотизма и традиционализма. Здесь охотно привечают попов и правых политиков. Сам ректор в своей бурной молодости успел побыть активистом военизированной националистической организации “Тризуб” и до сих пор периодически вспоминает героев юности. Например, не так давно скандал вызвала его статья в поддержку Дмитрия Донцова, идеолога “интегрального национализма”, который, описывая свои убеждения, не чурался слова “фашизм”.

Как ни странно, в то же время Центр визуальной культуры — оплот левачества. Здесь говорят на социальные темы. Здесь привечают синдикалистский студенческий профсоюз (еще одно бельмо в глазу администрации), феминисток, ЛГБТК. И, самое главное, здесь не любят ксенофобию и ультраправых. Могилянка заслуженно считается не только центром патриотизма, но и одним из самых качественных и самых демократичных вузов страны. Единство и борьба противоположностей в действии.

Желание хорошо выглядеть (в первую очередь — перед западными партнерами) не дает ректору раздавить левацкую гадину раз и навсегда. Вторая причина сосуществования — общий враг, министр образования Дмитрий Табачник. Левые и националисты не любят его политику по разным причинам. Первые — за антисоциальную направленность, коммерциализацию и попытку уничтожить университетскую автономию. Вторые — за “украинофобию” (нужно признать, что евразийство, в сочетании с ненавистью к “галичанам” и православным клерикализмом, у Дмитрия Владимировича действительно превышает клиническую норму). Только вот ультраправые превращают любое выступление против министра в фарс, замешанный на антисемитизме и антироссийской риторике и щедро сдобренный саморекламой. О таких противниках любой политик может только мечтать. Леваки же неудобны. Они оперируют цифрами и фактами, евразийству противопоставляют не аналогичный по бредовости националистический проект, а общедемократические и социальные требования. Сергей Квит, к его чести будет сказано, чуть ли не единственный ректор в стране, осмелившийся выступить против министра. И, уйдя в откровенную оппозицию к власти, был вынужден терпеть левых в числе союзников.

Чем-то это напоминает тот противоестественный альянс, которые заключили правые, левые и либералы на последних митингах в России. Только в уменьшенном варианте. Все терпеть друг друга не могут, но понимают, что поодиночке им не выжить. Хотя у нас преимущество по сравнению с РФ: на Украине за бортом оказались очевидные неофашисты. Идейно они, быть может, и ближе Квиту, чем марксисты и анархисты, но вот только практической пользы от них нет, а вреда предостаточно.

Реакция ректора на “Украинское тело” — это победа чувств и идеализма над логикой и целесообразностью. Ему так искренне не понравилось увиденное, что он предпочел заменить худой мир доброй войной на два фронта.

Если верить записи ректора в фейсбуке, праведное возмущение вызвала порнография, и особенно “патогенные тексты”. Судя по всему, речь о работах Анатолия Белова из серии “Мое порно — мое право”. Графические изображения обнаженных людей, фотографирующих себя в зеркале. Наверное, это и было сочтено порнографией. Другая работа того же автора, включавшая в себя цитирование поисковых запросов, посвященных сексу, удостоилась звания “патогенного текста”. Впрочем, можно предположить, что “патогенными текстами” была сочтена моя пачка листовок с призывом жертвовать деньги на Анархический Черный Крест или же, тоже мой, сопроводительный текст к работе “Зеленая бутылка с красной жидкостью”. Критика пенитенциарной системы — это явный экстремизм. Мог задеть ректора и текст Вовы Воротнёва, посвященный его работе “Трезубец”: его рефлексия по поводу эволюции этого знака — от символа борьбы с советским репрессивным государством в конце 80-х к символу современного украинского репрессивного государства, от граффити до милицейских шевронов. Казалось бы, никакого надругательства, но сознание националиста причудливо: сам факт рефлексии, который неизбежно десакрализирует герб, мог быть сочтен крайне оскорбительным.

Но все-таки, скорее всего, речь идет именно о рисунках Белова, заполненных текстами следующего типа: “что будет, если полизать подмышку?” или “как восстановить девственность у мужчины”.

Я не берусь оценивать художественную ценность выставки. Мое мнение как участника не может быть объективным, на него может повлиять как корпоративная солидарность, так и зависть к более удачливым авторам. Куда интереснее здесь социальная и политическая составляющая. Ректор очевидным образом превысил свои полномочия, чем нанес большой ущерб своему авторитету и — косвенно — авторитету всего вуза.

Это можно было бы счесть случайным срывом, если бы не недавняя попытка принять во втором чтении дополнения к закону о защите морали, расширяющие полномочия упомянутой выше Национальной экспертной комиссии. Закон временно похоронили в бумажной могиле, где он пролежит несколько месяцев или даже лет, но рано или поздно все равно восстанет. Скорее рано, чем поздно. Не так давно во Львове была закрыта выставка Станислава Силантьева, который осмелился в намеренно несерьезной манере изобразить Тараса Шевченко в окружении слоников и черепашек.

Никакой конспирологии: безусловно, заговора фашистского подполья против современного искусства у нас на Украине нет. Попросту в условиях глубокого экономического кризиса и ухудшающихся жизненных условий закономерно растет спрос как на ультралевые, так и на ультраправые идеи. Но обвинить во всем абстрактных “украинофобов во власти” или, еще лучше, “масонов” всегда проще, чем своего непосредственного начальника по работе. Украинофобы, скорее всего, не услышат и не обидятся, масоны и подавно.

Эффективнее переключить энергию людей на какую-то бессмысленную идеалистическую борьбу. Например, за общественную мораль или против гомосексуальной пропаганды. В этом нет заговора. Нет заговора деревьев в том, что осенью листья желтеют и опадают. Сейчас наступает сезон реакции, и в моду входят оттенки коричневого. Вопрос в том, будет ли у нас достаточно огня, для того чтобы согреться.

Александр ВОЛОДАРСКИЙ