Петр Порошенко: государство не может подменить частный бизнес в развитии экономики

Ухудшение ситуации в глобальной экономике приводит к планомерному вытеснению украинской продукции с внешних рынков. Чтобы этого не допустить, в правительстве предпринимают попытки усилить защиту национального производителя. О новых мерах по стимулированию роста экономики, защите украинского бизнеса и переговорах с крупнейшими торговыми партнерами страны министр экономического развития и торговли Пётр Порошенко рассказал корреспонденту “Коммерсанта-Украина” Юрию Панченко.

— Украина ввела ответный утилизационный сбор в отношении импорта автомобилей из России. Насколько этот шаг решит проблемы украинского автомобилестроения? 

— Вообще не решит. 

— Зачем же он нужен? 

— Это постановление было разработано Минэкологии, было бы корректно, чтобы его комментировал министр экологии. Единственное, в чем мы принимаем участие — это в переговорах с Россией о взаимном неприменении этого сбора. Эти переговоры продолжаются. 

— Отчего же его ввели лишь в отношении импорта из России?

— Возможно, этот список стоит расширить, потому что автомобили из Российской Федерации не более опасны для окружающей среды, чем автомобили из Индии или Китая. 

— На каком этапе сейчас обсуждение вопроса повышения таможенных пошлин на импортные автомобили?

— Мы находимся в процессе переговоров. Существует два варианта: либо введение этих мер, а все основания для этого есть, либо невведение, если мы договоримся с нашими партнерами. На сегодняшний день определенности, по какому из двух этих путей мы пойдем, пока нет. В этом решении часто видят двойное дно, но я хочу заверить, что ситуация в автомобилестроении такова, и статистика последних месяцев это подтверждает, что отрасль нуждается в поддержке. В выверенной, очень острожной, но поддержке. К слову, это относится не только к автомобилестроению. 

Это касается и транспортного, и сельскохозяйственного машиностроения, и электроники. Есть цифра, которая меня шокирует,— сейчас 90% продаваемой в Украине продукции машиностроения импортного происхождения. И это несмотря на то, что мы имеем собственные развитые мощности. Это связано с тем, что импортная продукция различными путями поддерживается и субсидируется в странах ее производства. Я заинтересован в том, чтобы украинское машиностроение также было защищено. Хочу напомнить: ведущие экономисты мира утверждают, что основной угрозой нынешнего кризиса станет сокращение рабочих мест в развитых странах, и проблема сохранения национальной промышленности успешно решается менее чем в 50% стран. 

— Глава государства заявил, что переговоры с Турцией о создании зоны свободной торговли (ЗСТ) завершатся до конца года. Насколько это реально и как это согласуется с расчетами МЭРТа о невыгодности ЗСТ для Украины? 

— Таких расчетов не существует. Проблема переговоров состоит в том, что пока нет согласия, на какие именно товары будет распространяться режим свободной торговли. Есть позиция турецкой стороны охватить этим режимом лишь промышленность и не распространять на продукцию сельского хозяйства, в котором Украина традиционно сильна. Нам необходим доступ на турецкий рынок пшеницы, подсолнечника, молочных продуктов и мяса. Исходя из нынешнего состояния переговоров, доступ на эти рынки украинским производителям пока не разрешен. Мы пытаемся найти формат, который удовлетворит обе стороны, например согласованный график либерализации, квоты на беспошлинный ввоз продукции в период действия такого графика, другие шаги. 

Второй чувствительный рынок, который должен быть открыт для Украины,— рынок металлургической продукции. После того как в Турции построили несколько металлургических комбинатов, там ввели 9-процентную защитную пошлину. Наши металлурги должны получить доступ на турецкий рынок. Без этого, я соглашусь с вами, аргументы для участия Украины менее убедительны. То, что президент дал такую задачу, вовсе не означает, что протокол должны положить “под елочку”. У нас достаточно времени, чтобы профессионально провести переговоры и раскрыть рынки по приоритетным для нас направлениям. К слову, за все время пребывания Порошенко на посту министра против Украины не было начато ни одного расследования. А прекратили мы их много! 

— Год назад в правительстве объявили о намерении пересмотреть условия членства страны в ВТО. МЭРТ должен был создать список позиций для пересмотра пошлин... 

— Скажите, а сколько лет мы вступали в ВТО? 

— Более 12 лет...

— Так вот, я вас уверяю, что переговоры о пересмотре условий членства это не менее трудоемкий процесс. Я полагаю, что мы проведем его существенно быстрее. Идет напряженная работа, которая не требует освещения. Но скажу, что ведутся переговоры по достаточно большому перечню товарных групп. 

— Украина не выдвигала условий во время вступления России в ВТО. Аналогичная позиция будет и при вступлении в ВТО Казахстана, а впоследствии Белоруссии? 

— В переговорах о вступлении Казахстана в ВТО идет очень конструктивный диалог. У нас есть четкая задача — добиться отмены всех заградительных мер, препятствующих нашему экспорту. Могу сказать, что по 90% позиций договоренности уже достигнуты. 

— Вы говорите о переговорах только с Казахстаном?

— Нет, с Таможенным союзом в целом. Казахстан входит в Таможенный союз, поэтому компетенцию по принятию или отмене мер по пошлинам или нетарифным ограничениям Казахстан передал Евразийской экономической комиссии. 

— Считаете ли вы решенным сырный конфликт, ведь некоторые производители до сих пор не могут экспортировать свою продукцию?

— Когда я пришел в правительство, Украина уже давно не поставляла сыр в Россию. Ежемесячно компании недополучали от поставок сыра в РФ $30-40 млн. В результате скоординированных действий все украинские производители, обеспечившие требуемые характеристики по качеству и безопасности, начали поставлять сыр в РФ. Мы начали с трех предприятий, теперь в Россию пошла первая партия седьмого предприятия. При этом мы договорились, что проверка качества перейдет от российских органов к украинским сертифицированным лабораториям. Если один из производителей произвел некачественный продукт, это не означает, что по политическим причинам нашу продукцию выкидывают с российского рынка. У нас аналогичная жесткая проверка безопасности и качества российского импорта. Мы знаем, что лаборатории нуждаются в оборудовании, предприятия должны проводить модернизацию. Работы идут по графику, производители знают, что делать в случае появления у них новых проблем. 

— Вы говорили, что многие отрасли нуждаются в господдержке. Какие это отрасли и что это за поддержка?

— Я не поддерживаю меры по стимулированию производства исключительно мерами государственного субсидирования или инвестирования. Это путь в никуда! Государство не может подменить частный бизнес в развитии экономики. Бизнес делает это эффективнее и правильнее. Государство может либо препятствовать, чем оно часто занимается, либо поддерживать. И когда я говорю о господдержке, то имею в виду функционирование экспортного агентства, которое будет страховать украинского экспортера при выходе на рынки третьих стран. Я также имею в виду бесплатное предоставление тендерной документации украинским производителям при участии в закупках в странах, где есть торговые представительства Украины. Есть другой пример: в Белоруссии государственное лизинговое агентство выкупает продукцию машиностроения и предоставляет услуги лизинга на внешних рынках. Это позволило им нарастить экспорт. Это далеко не полный перечень форм поддержки производителей, которые я намерен внедрить. 

Там, где в рамках ВТО мы можем защитить наш рынок, я буду использовать механизмы препятствования ввозу хлама, который поставляется за бесценок и вредит нашей экологии. Например, из-за некачественной сельскохозяйственной техники происходит потеря до 30% урожая. Мы предлагаем равные условия для импортеров новой техники. Но если ты завозишь 8-летнюю технику, то от нее пользы не будет — она портит землю. Мы проводим консультации с Минагрополитики и вскоре представим нашу общую позицию. С нашей стороны мы предлагаем только экономические инструменты. 

— То есть — повышение ввозных ставок? 

— Конечно. 

— Вы предлагаете создать в Украине лизинговое агентство по примеру Белоруссии? 

— Это не только белорусский опыт, он применяется во всем мире. Я сделаю все, чтобы эта норма применялась и в Украине. 

— Политика НБУ по удержанию курса гривны сделала еще более недоступными кредиты для бизнеса. Как решить эту проблему? 

— Проблема чрезвычайно важна и является одним из факторов, сдерживающим развитие экономики. Мы договорились, что МЭРТ и НБУ разработают механизмы, упрощающие доступ предприятий к кредитам. Чтобы решить эту проблему, необходимо проанализировать причины ее возникновения. На мой взгляд, причина номер один — заморозка сотрудничества с МВФ. Это существенно ограничивает доступ Украины к рынку займов, поэтому правительству приходится искать средства на внутреннем рынке. И у банков пропадает мотивация кредитовать реальный сектор. Мы не можем заставить банки выдавать займы бизнесу — это не работает. Мы должны создать условия, при которых им будет выгодно кредитовать бизнес. Эту ситуацию необходимо изменить. Каким образом? Восстановив программу сотрудничества с МВФ. 

— Но ведь последнее размещение евробондов в правительстве признали успешным?

— Безусловно, дешевые кредиты МВФ, Всемирного банка и разблокирование программы помощи ЕС для нас более целесообразны. Но и текущая ситуация на рынке может позволить нам сделать заимствования существенно дешевле. 

— Как вы оценивает политику правительства в сфере дерегуляции? 

— Урезание разрешительных полномочий идет очень медленно. Бюрократы, которых лишают полномочий, изо всех сил пытаются их сохранить. Мы отменили лицензирование в строительстве, а они пытаются создать сертификацию, которую мы отменили. Отменили сертификацию элеваторов, получение квот на вывоз зерна — они придумали продлить срок обязательной регистрации контрактов на Аграрной бирже. За услуги, которые она якобы оказывает, мотивируя мифическими угрозами продуктовой безопасности, производителя заставляют платить сбор. Все эти вещи нами решительно отменяются. Мы стараемся преодолеть сопротивление Государственной санитарно-эпидемиологической службы, пытаемся лишить целый ряд контролирующих органов права останавливать производство — только через суд. Это необходимо, чтобы производитель имел возможность защититься и устранить нарушение. Опыт показывает, что вреда от остановок гораздо больше, чем от нарушений, большинство из которых высасывают из пальца. Нерадивые компании должны быть наказаны, но сегодня мы наказываем тех, кто нормально работает. 

— Если мы говорим об оптимизации ведомств, то у вас есть Госценинспекция, которая выглядит как анахронизм...

— Не выглядит она как анахронизм. Мы лишили ее возможности препятствовать работе бизнеса через нерыночные механизмы. Права приходить с проверками, права налагать санкции у Госценинспекции больше нет. Ее нынешние функции — сбор и анализ информации без финансовой нагрузки на бизнес. 

— Зачем же она нужна, если это делает Госстат? 

— У нас есть перечень товаров, колебания цен на которые чувствительны для населения. Госценинспекция собирает данные о них более оперативно. Я не являюсь адвокатом Госценинспекции, и моя личная позиция, если она вас интересует, состоит в том, что она не нужна. Поэтому мы не даем этому ведомству разрастаться ни штатом, ни функциями. Там небольшой штат, которой занимается сбором информации, на основании которой правительство планирует интервенции. 

— Какое влияние дефляция окажет на экономику? 

— Не нужно ни радоваться дефляции, ни пугаться ее. Это как температура. Я считаю, что текущая дефляция не катастрофична. Куда больше меня волнует рецессия в ряде отраслей. Пока нет оснований считать, что дефляция сама по себе несет проблемы для экономики. Нужно смотреть, где наблюдается наибольшее падение производства, например в нефтепереработке, и вмешиваться. 

— Как поддержать эту отрасль при дефиците сырья? 

— Во-первых, у нас есть своя нефть, пусть и в небольших объемах. Во-вторых, украинская нефтепереработка могла бы быть конкурентоспособной, если бы не субсидирование со стороны стран, которые поставляют нам нефть. Как вы знаете, нефтепродукты облагаются более низкой экспортной ставкой, чем сырая нефть. Нам необходимо решить эту проблему. 

— Каким образом?

— В нашем распоряжении достаточно механизмов, но пока это предмет переговоров с другими государствами. Ситуация аналогична переговорам в отношении машиностроения. 

— Также очень большой спад произошел в строительстве...

— Да, и эта проблема тоже сейчас решается. 

— С помощью государственных заказов?

— Нет, госзаказы не вытянут всю ситуацию. Надо найти оптимальную форму стимулирования жилищного строительства. Почему сейчас оно не работает? Мы столкнулись с кризисом доверия. Молодая семья, которая готова пойти на длительное кредитование, просто боится, поскольку не знает, сможет ли она оплачивать эти взносы и не заберут ли у нее квартиру. Но главная проблема — у нас не заработала дерегуляция в строительстве. Отрасль по-прежнему обременена разрешениями и согласованиями. Если верить отчетам, у нас все хорошо: из 600 процедур осталось 60, а общий срок утверждения снизился с 2,5 лет до 7 месяцев. Однако это существенно отличается от реального положения дел. Поэтому мы хотим вскрыть накопившиеся в отрасли проблемы. 

— Не могу не спросить о скандальном законе, который выводит госкомпании из-под действия общего закона о госзакупках. Вы ранее выступали против такой меры... 

— Я и теперь против, поэтому направил президенту письмо с замечаниями к этому законопроекту, предлагал его ветировать. Но это право и ответственность парламента — принимать такой закон. Сейчас мы разрабатываем законопроект для коррекции закона о госзакупках, чтобы отменить ряд принятых норм. Мы не ограничиваем субъектов хозяйствования, но требуем увеличения уровня информационного сопровождения и открытости госзакупок. Их львиная доля проводится госпредприятиями, а государство за редким исключением является неэффективным собственником. Мы можем снова посадить контролера-чиновника, следящего за качеством госзакупок. Но это не работает, в чем мы не раз убеждались. Какой выход? Выход в приватизации, и уже новый собственник компании наведет порядок в сфере закупок. 

— Электронные торги решат проблему госзакупок? 

— Этот механизм должен применяться, но нет универсального решения. По отдельным позициям выходом могут стать электронные торги, по другим — приватизация. 

— Политический вопрос. Если вы пройдете в парламент, вы покинете министерство или останетесь?

— Нынешняя ситуация в стране требует серьезных и решительных действий. Выборы мешают решению этих проблем, поскольку приводят к преступному промедлению. Если моя программа возрождения национальной экономики найдет поддержку, будем обсуждать. Если нет — буду защищать ее в другом месте. Но в любом случае я буду действовать, опираясь на закон. 

Интервью взято в ходе IX ежегодной встречи Yalta European Strategy, организованной бизнесменом Виктором Пинчуком