Первые защитники Донецка

Для множества украинцев — жителей Донецка — война с Россией началась 1 марта 2014 года. В этот день в центре города, на площади Ленина, собрался большой митинг пророссийски настроенных людей. Георгиевские ленточки, скандирования и плакаты “Россия!”, “Донецк — русский город!”, появление российского триколора на здании облгосадминистрации, “избрание” так называемым народным губернатором Донецкой области бывшего Деда мороза по вызову Павла Губарева, его ультиматум с требованием не признавать власть в Киеве, сообщает УНИАН.

Все это казалось плохим сном, кошмаром, но проснуться не было никакой возможности. По словам донецкого активиста, нынешнего руководителя аналитического центра “Фабрика мысли “Донбасс” Дмитрия Ткаченко, уже тогда было понятно — реализуется спланированная спецоперация.

“Информация о том, что Губарев начинает и возглавляет спецоперацию, еще в конце февраля была у СБУ и милиции. Все обо всем знали, но никто ничего не сделал”, — подчеркивает он. Подозрения вызывали и группки людей, выдающих себя за жителей Донецка, недовольных “киевской хунтой”, которые были здесь явно чужими.

“Российский акцент в Донецке нас уже даже не удивлял”, — отмечает дончанка, бывший редактор интернет-издания “УРА-Информ.Донбасс” Анна Хрипункова.

Быстрый конец мирных демонстраций

Первый митинг за единство Украины состоялся 4 марта. Около полутора тысяч людей собрались на площади перед Спасо-Преображенским кафедральным собором в Донецке. Люди пели гимн Украины, народные песни, скандировали “Донецк — Украина!”, “Крым — Украина!”, “Вова! Уходи!”, “Нет войне!”. Блогер Наталия Казеннова, которая, впоследствии, приходила на все такие акции, рассказывает: даже не сомневалась, что нужно идти. “Были огромные ожидания, связанные с Евромайданом и побегом Януковича. Очень хотелось верить, что Украина увидит — Донецк не молчит, и та сторона [пророссийская] поймет, что голос Украины звучит в Донецке”, — вспоминает она.

Такой позиции придерживались многие дончане — 5 марта на площади Ленина собралось около 10 тысяч человек (площадь была полностью заполнена людьми). Многие пришли семьями, с детьми, принесли украинскую символику. На площади был развернут огромный украинский флаг. Однако, мирная атмосфера продержалась недолго: группа сепаратистов закидала участников проукраинского митинга яйцами, началась драка с ультас донецкого футбольного клуба “Шахтер”, которые защищали проукраинский митинг.

Казеннова убеждена, что это — первое — нападение было спланированным. Группа из нескольких сотен сепаратистов буквально появилась из ниоткуда, шли колонной — неорганизованные массы так не ходят. Анна Хрипункова утверждает, что тогда сила была на стороне нападавших пророссийских активистов

Такого же мнения придерживается Хрипункова: “Сила была на стороне нападавших пророссийских активистов. Они были готовы и, как мне кажется, планировали такой исход. На проукраинском митинге, конечно, была самооборона — ребята, которые вызвались нас охранять (ультрас, — УНИАН). Но они, как и все, рассчитывали, скорее, на [словестный] конфликт, но никак не на драку. Они не были слабы, просто не представляли, как это — взять и начать бить. Поэтому побили их”.

И хотя, в свете последующих событий, проукраинская акция в Донецке 5 марта закончилась “малой кровью”, именно в этот день в мирных демонстрациях поставлена жирная очка. “Если бы мы вывели на митинг не 10 тысяч, а 50 тысяч горожан, с этой силой можно было бы как-то работать. Но мы так и не успели достаточно сильно раскачать украинский Донецк”, — считает Дмитрий Ткаченко.

По его словам, дончане, действительно, достаточно аморфные люди, которых тяжело было поднять на какие-либо акции. Но “раскачивать” все-таки было кого. Да вот времени для “раскачки” уже катастрофически не хватало.

Первая кровь

Следующий проукраинский митинг должен был состояться спустя несколько дней, 9 марта, однако, из-за угрозы нападения пророссийских сил, организаторы его отменили. Собраться еще раз донецкие патриоты решились 13 марта. С одной стороны, повлияло общее моральное состояние — по словам Наталии Казенновой, в те дни она поняла цену гражданской позиции: “Я не могла остаться дома. Может быть, это звучит пафосно, но так и было”. С другой стороны, страх появления на акции пророссийских сил притупился из-за обещания тогдашнего главы донецкой ОГА Сергея Таруты, который дал слово, что обеспечит безопасность мирным демонстрантам. К сожалению, все осталось только на словах…

Очевидцы тех событий рассказывают, что единственными защитниками проукраинской акции в Донецке были, опять-таки, донецкие ультрас и те, кто к ним присоединился. В большинстве своем, участники митинга продолжали исповедовать пацифизм. “Мы пришли на митинг с украинскими флагами в руках, в то время как с противоположной стороны люди стояли с камнями, битами и арматурой”, — вспоминает Казеннова.

По словам Дмитрия Ткаченко, вопросами охраны мирной акции обещали заняться и некоторые представители самообороны. В частности, Семен Семенченко, который в марте 2014 года называл себя главой местной самообороны. Но, по свидетельствам очевидцев, “главный защитник” исчез с площади за несколько минут до побоища. “Его видели уходящим с площади Ленина, когда ребят убивали”, — констатирует Ткаченко.

Собственно, 13 марта пролилась первая кровь Донецкого Майдана. По официальным данным, от ножевого ранения погиб пресс-секретарь местной ячейки ВО “Свобода” Дмитрий Чернявский. По неофициальным — в тот день погибли 3-5 человек, а сколько пострадало — не известно до сих пор. “В тот день я с одним журналистом был в больнице, и видел, что много людей попали в неврологию. Сколько из них потом получили инвалидность — мы не знаем”, — отмечает Ткаченко.

Стоит отметить, что с каждым очередным столкновением людей “двух полюсов”, местные правоохранительные органы все больше отстранялась от своих прямых обязанностей — защиты мирных граждан. По словам очевидцев, в какой-то момент силовики и вовсе стали чем-то вроде посторонних наблюдателей. “Не зря же большая часть [донецкой] милиции сейчас служит в “МВД” “ДНР”. Самые порядочные ушли [из органов], но они — это меньшая часть”, — говорит Дмитрий Ткаченко.

К сожалению, предательство местных правоохранителей не позволяет в полной мере расследовать преступления, совершенные в тот день, здесь и сейчас, на подконтрольной Украине территории. Дело в том, что все документы, все результаты экспертиз, которые проводились с марта по апрель 2014 года, остались в оккупированном Донецке.

Точка невозврата

Первые смерти в Донецке для многих стали точкой невозврата. “Мы поняли, что просто муралами на стенах, выступлениями на телевидении и митингами ничего не изменишь”, — вспоминает Дмитрий Ткаченко, который, спустя пару дней после кровавых событий в Донецке взялся организовывать Комитет патриотических сил Донбасса.

Сегодня активист убежден: Донецк тогда можно было отстоять. По его словам, город “слили” свои же — местные элиты, в частности, Ринат Ахметов, который не захотел занять четкую позицию, и Александр Бобков, который организовал донецкий “Оплот”, а позже перешел на сторону “ДНР” и возглавил банду боевиков “Пятнашка”. “До 5 июля, пока Стрелков не зашел в Донецк, они сами решали, как реализовать “крымский сценарий”, вывабить у новой власти преференции и оставить Донбасс в своей вотчине. А потом пришел Стрелков и сказал: “Ребятки, расходитесь, я сам все порешаю”. Думаю, это их очень удивило”, — говорит Ткаченко.

Еще одним фактором сдачи Донбасса стало то, что местное гражданское общество просто не было готово к сопротивлению в жестких условиях. “Тот же Левченко (Николай Левченко, в 2014-м — народный депутат от Партии регионов, глава Донецкой областной организации Партии регионов, — УНИАН), Ахметов, Тарута сделали все, чтобы не произошло физического штурма облгосадминистрации (когда она уже была захвачена пророссийскими сепаратистами, в начале апреля, — УНИАН). Если бы тогда реализовалась физическая зачистка, как это было сделано в Харькове (по данным министра МВД Арсена Авакова, винницкий “Ягуар” освободил харьковскую ОГА за 12 минут, — УНИАН), то сегодня Донецк не был бы на линии огня”, — считает Ткаченко.

Увы, все пошло по другому сценарию. После 13 марта Донецк погрузился в террор. Местные активисты десятки раз выходили на разные акции, хотя понимали, что за свою гражданскую позицию можно поплатиться. И каждый раз не ошибались. К сожалению, их оппонентов, выходивших на те же улицы, было больше, и они были сильнее. Те, кто сначала выходил против украинских флагов с дубинками и заточками, позже вышел против камней с огнестрельным оружием.

Когда в мае 2014 года многие дончане все еще не верили, что в их родной город пришла война, первые защитники Донецка, которые видели все происходящие метаморфозы, уже паковали чемоданы. Почти все они уехали на свободный от террористов украинские территории (кто-то раньше, кто-то позже), поскольку не могли жить под флагом оккупантов, да и угрозы физической расправы подавляли желание сопротивляться практически в одиночку.

Вместе с тем, и сегодня в Донецке живет немало патриотов Украины. Да, они вынуждены скрываться в подполье, но, время от времени, дают о себе знать. Так, около месяца назад на жилом доме в Пролетарском районе Донецка был установлен украинский флаг. И такая “диверсионная деятельность” — лучший показатель того, что Донецк был, есть и будет Украиной.