Перспектива ПР — консервативная ниша украинской политики

Нельзя сказать, что в нашей стране совершенно отсутствуют интеллектуальные потуги сотрудников партийных структур, направленные на создание идеологических документов. Но эти тексты пока что второстепенны по отношению к более поверхностным технологиям “управления брендом”.

Не исключено, что такое положение вещей закономерно, поскольку в обществе резко снизился образовательно-культурный уровень, а соответственно — и уровень восприятия, последующей саморефлексии у “потребителей бренда”, избирателей.

Все более широкое распространение клипового мышления приводит к удобной для политических лидеров “функциональной амнезии” у большинства представителей электората: лидеры могут противоречить сами себе, но это не мешает им действовать и переизбираться. Впрочем, не будем повторять банальности о легкости политических измен. В этом отношении небезупречен и сам избиратель: он аплодирует “своим”, освистывает “чужих”, не замечая подчас принципиальных изменений в провозглашаемых теми и другими идеях.

Проблема, однако, состоит в том, что та или иная политсила, придя к власти, становится всеядной, ибо не опирается на идеологию.

Пять лет изнурительной борьбы в парламенте и на улице, плоды победы и год строительства вертикали исполнительной власти кое-чему научили нынешнюю правящую партию — ПР, и совсем уж без оглядки в “интеллектуальные авантюры” она не бросается. Но трудности в объяснении своей позиции, безусловно, испытывает, поскольку “законы военного времени” диктовали свою логику: все предложения и действия противника — это плохо.

Противник же обладает какой-никакой, но целостной идеологией: это соединение широко понимаемой русофобии и узко понимаемой свободной торговли. Серия выборов завершена, и простое “нет” больше не работает. На платформе отрицания можно провести относительно удачную кампанию, но править с нее сложно. А начинать во многом приходится с нуля — подобно разработке антикоррупционного законодательства (по формулировке Виктора Януковича).

Отвлечемся немного на констатацию статус-кво.

Как известно, после прихода к власти партия заметно отошла от предвыборных ультимативных требований ввести второй государственный язык и внедрить федерализм. В то же время отметим: в языковой политике наблюдается тенденция сделать то, что возможно, а определенные федералистские нотки присутствуют в предложенных новациях в налоговое законодательство (прошедший между Сциллой и Харибдой Налоговый кодекс хотя и далек от образцового, но позволяет областям регулировать ставку налога на прибыль). Что же касается внешней политики, то в этой сфере ПР в значительной мере выполняет взятые ранее обязательства. Поэтому нет оснований огульно обвинять “регионалов” в подлинном отходе от предвыборных обещаний.

Несмотря на политику экономии, критическая масса избирателей по-прежнему одобряют проводимый президентом курс: в обществе складывается впечатление, что альтернатива ему отсутствует. Эта поддержка — дань быстрому формированию органов власти, полному отказу от компромиссов с проигравшей стороной, восстановлению партнерских и системно-взаимовыгодных отношений с Россией, экономическому росту, эффектному рестарту подготовки к проведению Евро-2012.

Это немало. Но захваливать тоже нечего. Местные выборы в октябре прошлого года показали: поддержка самой ПР выросла ненамного, а наиболее радикальные антисоциалисты из “Сильной Украины” по сути провалились. И в этом контексте правящая партия обязана прислушаться к голосу избирателя, вопиющему о недопустимости дальнейшего сжимания социальной сферы.

События последнего квартала 2010-го указали и на то, что в обществе присутствуют широкие группы с разными интересами, и “регионалам”, чтобы держаться на плаву, нужно создавать широкие общественно-политические коалиции (а учитывая аховое наследство в экономике — и альянсы с крупным бизнесом). Отсюда и поиск вариантов сосуществования вертикали исполнительной власти с демократией. В частности, принимаются довольно демократичные законы (например, новации в работе с обращениями граждан, в доступе к информации). Оппозиция неуклюже демонизирует Анну Герман, достаточно внятно продвигающую идеи общественного телевидения. Но ключевой чертой четвертого президентства все же выступает политический союз крупного капитала.

Из данной ситуации видно, что над “регионалами” довлеет, по крайней мере пока, формула, подразумевающая, что интересы крупного бизнеса — это и есть интересы ПР, общества и государства. Однако столь явно быть партией, представляющей интересы богачей, — такая линия никогда и нигде не пользовалась популярностью. Республиканцы в США и консерваторы в Британии вовсе не являются политическими организациями крупного бизнеса: он, во-первых, “раскладывает яйца во все корзины”, а во-вторых, и сам понимает, что плутократы “вообще” не вызывают у масс ничего, кроме зависти и раздражения.
Здоровый консерватизм

Консервативная идея основывается не на системе интересов капитала — просто он, существуя, способен использовать для защиты своих интересов любые партии. База консерваторов — церковь, вооруженные силы, частное землевладение, приоритет экспортноориентированных отраслей, сбалансированный бюджет, осторожная внешняя политика (избегание интеграции), скептическое отношение к национализации предприятий и отраслей. (Конечно, в разных обществах расстановка акцентов может несколько варьировать в зависимости от местных условий.)

Если примерить эту схему к Украине, то увидим следующее. Партия регионов, несомненно, тяготеет к православной церкви (более того, на этом направлении вырисовываются любопытные перспективы, учитывая харизматичность, работоспособность и настроения патриарха Кирилла). Неожиданно для многих Виктор Янукович проявляет постоянное внимание к состоянию дел в армии, заметно улучшилась финансовая ситуация в силовых структурах в целом. Налицо попытки (пусть и в значительной мере вынужденные) стабилизировать государственные расходы. Экспортная ориентация основных инвесторов партии сомнений не вызывает. Национализация не находится на повестке дня власти.

В то же время земельный вопрос в стране до конца не решен, а во внешней политике ПР отнюдь не тяготеет к изоляционизму.

Таким образом, есть основания считать правящую партию более чем на 70% консервативной в широком смысле слова. Уверен, что на данном этапе для нашей страны, объевшейся либеральной демагогии и социального популизма, это неплохо. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы идеологическая линия ПР была устойчивой. Причем неустойчивость эта проистекает из иногда ложно понимаемой толерантности. Терпимость привлекательна и даже обязательна тогда, когда вы имеете дело с противником, играющим по правилам. Однако оставим этот тезис без комментариев...

В свое время в ПР не побоялись произнести словосочетание “новый центризм”, от этого один шаг к тому, чтобы громко сказать: “консервативные ценности”. Тем более что в окружающем нас мире спрос на консерватизм растет, об этом свидетельствуют итоги выборов в Германии, Великобритании, Бельгии, Венгрии, Чехии, Словакии и Польше. Кризис ознаменовал окончание политического цикла, начавшегося в первой половине 90-х. Единственная страна, которая сегодня может позволить себе социализм, это, по понятным причинам, — США.
Пора определяться

Специфика украинского консерватизма в том, что наша страна не только многонациональная и многоконфессиональная — она к тому же выступает в качестве Родины для трех “неклассически” складывающихся славянских этносов. Это “западные русские” (малороссы, русины), собственно русские (чей национальный процесс несколько раз прерывался модернизациями за последние три столетия) и тяготеющие к западнославянскому пространству украинцы. Как только будут устранены националистические изъявления у двух крайних групп, следует всерьез задуматься о балансе.

К сожалению, пока что наше государство не относится к способным надежно гарантировать защиту прав граждан — какую бы модель децентрализации власти ни выбрала политическая элита страны (в том, что такая децентрализация неизбежна, вряд ли кто-то сомневается). В то же время классический консерватизм тяготеет к централизации (даже если таковым себя не называет — вспомним гиперцентрализацию в СССР). В какой-то мере она прилагается и к проводимому сегодня курсу реформ.

Впрочем, в дальнейшем у ПР на ее собственном электоральном поле, вероятнее всего, появятся исповедующие менее умеренные взгляды на федерализм соперники, с которыми ей придется вступать в коалиции. В частности, именно ввиду перспективы возникновения подобной конкуренции так важно в кратчайшие сроки делегитимировать политиков, продолжающих использовать национал-популизм в качестве инструмента, электризующего эмоции масс. Иначе существующий режим неизбежно впадет в колею 2002—2004 гг., когда экономические успехи не смогли превозмочь притупляющей рационализм национал-популистской риторики.

Четкое позиционирование Партии регионов как силы консервативной позволит быстро завершить процесс структурирования политико-партийной системы страны по традиционному европейскому образцу, к которому после десятилетия малоубедительного “социал-либерализма” возвращается и Европа.

В каком же состоянии пребывает у нас вышеупомянутая система сегодня, каковы перспективы ее развития и как связаны они с будущим государства?
Сваи для “новой страны”

Лозунг “Новая страна” уже фигурирует в анекдотах — значит, информационный вирус пошел в массы. Однако после “оранжевого” лихолетья интерес масс к политической жизни в целом снизился.

С одной стороны, это хорошо. Раз люди не могут с ходу вспомнить фамилию того или иного министра — значит, установилась определенная стабильность, отошел в прошлое скандализм. А если сложить вместе рейтинги всех партий власти (ПР, КПУ и “Сильной Украины”) — даже по подсчетам организаций, не имеющих оснований симпатизировать этой власти, — то окажется, что ее все равно поддерживает заметно больше избирателей, чем оппозицию. Почти половина граждан.

С другой стороны, это настораживает: чрезвычайно трудно мобилизовать пассивное общество для достижения тех или иных целей государственной политики. Теперь лозунг следует развернуть в концепцию, поскольку, как уже отмечалось в начале статьи, долго правят лишь те партии, которые опираются на идеологию. В этом ключе интеллектуальным центрам власти (а есть ли они?) предстоит тяжелая работа, потому что коалиция большинства представляет собой переплетение “всех цветов радуги”.

Партия регионов — это в первую очередь крупный бизнес, конкурентоспособность которого в определенной мере зависит от благосклонности государственного чиновничества; иными словами, те самые “кучмисты”, которым одни рукоплещут, а другие их осуждают.

Политсила Сергея Тигипко претендует на представительство либеральных кругов — в украинском контексте это самозанятые, малый и средний бизнес, отнюдь не однозначно оценивающий нынешний курс правительства. Однако считать “сильных” своими мешает малому бизнесу сам Тигипко — нависающая над ним тень банкирского сообщества и явное фиаско на местных выборах.

А коммунисты выступают за сильное государство, что как раз перекликается с довольно жесткой политикой Николая Азарова.

Понятно, насколько такое переплетение усложняет идеологическую работу. Эти политсилы удерживает вместе лишь острая необходимость превозмочь тяжелую экономическую ситуацию, созданную последствиями премьерства Тимошенко, и побороть атавистическую идею так называемого украинского национализма. И здесь возникает масса любопытных нюансов.
Сдвиги в партийной системе

Нынешнюю оппозицию (“Батьківщину”, “Фронт перемен”, “Свободу”, “Гражданскую позицию” и “Нашу Украину”) поддерживают в общей сложности чуть более трети граждан, а при оценке с учетом барьера, установленного для выборов в ВР, — чуть более четверти.

Существенный элемент платформ этих политсил — псевдонационализм, который представляет собой, увы, не что иное, как удивительную и одиозную (с точки зрения полноценно развитой личности) русофобию, тогда как стандартный национализм “фобичен” ко всем иноземным народам и государствам одинаково, что — при всей архаичности такой позиции — находит некоторое понимание в качестве своего рода “консервативного предохранителя” в любом обществе.

В определенной степени из этого ряда выбивается Всеукраинское объединение “Свобода” — его риторика прямолинейно-вульгарна, но оно более-менее вписывается в контекст европейских антилиберальных движений; линия сторонников Олега Тягнибока, в отличие от псевдонационалистов, — не только антирусская, но и антизападная. Они набирают вес в некоторых западных (галицийских) областях страны; прислушивается к ним и центральноукраинское село. “Свобода” при благоприятном для этого стечении обстоятельств может со временем превратиться в “деревенскую партию”, какие не являются чем-то новым в практике и истории демократии.

На противоположном крыле их более чем уравновесят коммунисты, если прислушаются к гулу “ветра времени”, если станут выражать интересы общественного авангарда — инноваторов, интеллектуалов, скептически относящихся к капитализму, новых, подлинных профсоюзов и других прогрессивных сообществ. Слишком много прогрессистов никогда не набирается, но их обычно хватает, чтобы дать партии возможность присутствовать в левоцентристских правительствах, а это именно то, что надо, как доказал успех “зеленых” в 1990—2000-е годы в передовых государствах.

Впрочем, если мы будем и далее погружаться в “третьемирское” болото, то роль левых вынужденно, но неизбежно станет иной: они займут позиции антисистемных борцов с неоколониальной политикой местного капитала, сросшегося с властью и транснациональными корпорациями. И лучше до этого не доводить.

А вот в правом центре у нас — пустота. Мы можем, конечно, сказать, что правый центр — это и есть ПР. А куда тогда девать “Батьківщину”? Или она “правоцентристская-псевдонационалистическая” — этакий терминологический урод? А если она перестанет существовать, что займет ее место?

Как видим (кстати, об этом очень хорошо написал в свое время Алексей Попов), у нас проблема с партийной системой. Русофобия как элемент платформы определенных политсил не дает ей приобрести европейский вид. Это некая, простите, мусорная свалка осколков патернализма, “МВФ-неолиберализма”, консервативного революционизма (ОУН, надо сказать, была вполне типичной для Восточной Европы 30-х годов прошлого века фашистской организацией), обычного популизма.

Возможно, в будущем и сама ПР мигрирует в левый центр: ведь ее капиталисты “стоят на плечах” огромных трудовых коллективов и добывают деньги не из воздуха, а из тяжкого труда наемных рабочих. Существует определенная надежда, что лакуна справа все же со временем заполнится повзрослевшими “Фронтом перемен”, “Единым центром”, “Гражданской позицией”, которые очистятся от псевдонационализма (русофобия + атлантизм), поглотят “Батьківщину”, а общество в целом переварит и забудет наследство русофобии...

Но пока все-таки власти недостает решительности: так, несмотря на острые точечные обстрелы “нациствующих”, выбивание из их обоймы определенных знаковых кадров, все же состоялся (вопреки многочисленным протестам общественности) приснопамятный фестиваль “повстанської та патріотичної пісні” под названием “Гайдамака”, как и националистическое шоу в Крутах. До сих пор не сменено руководство Союза писателей, не проанализированы и не озвучены государственный интерес в его деятельности, условия финансирования (то же касается пресловутой “Просвіти” и пр.).

А ведь всем здравомыслящим людям ясно: без вытеснения псевдонационализма добра Украине не будет. Кто еще сомневается в этом, пусть убедится лично, почитав перлы, которые выдает такой “письменник”, как Василь Шкляр, отвечая на вопросы читателей “УП” (“Крим, як ложка дьогтю, він ніколи не був українським”, 21.09.2010, life.pravda. com.ua).

Украинский язык должен нести послание мира и прогресса, а не ненависти и дремучей закоснелости. Да и самим обывателям “остаточно оранжевых” регионов пора задуматься: неужели им хочется постоянно оставаться агрессивным, обороняющимся меньшинством — или настало время принять участие в “новой стране”? Ведь зловещее карканье 99% публицистов той же УП вызывает лишь желание наносить ответные, превентивные и хирургические удары, причем — с точки зрения нынешнего потенциала — более эффективные.

“Батьківщина” всегда была “неискренне левой”, вернее, популистской партией без определенного указателя курса — он, как флюгер, метался по ветру. Сегодня она загнана в бесперспективную нишу псевдонационализма и при Юлии Тимошенко другой не станет — а вот без? Ведь это уже не БЮТ... Смотрите, как тихо ушел на покой Виктор Ющенко! А Тимошенко, видно, необходимо еще одно крупное поражение. Ее победит вся страна.
“Новая страна” как концепция

Пока еще это очень сырая концепция — мир, труд, выполнение программы Виктора Януковича. Предположительно речь идет об экономической стабильности, поступательном развитии, гражданском согласии усилиями “полка” крупных промышленных капиталистов и лидеров гражданской (конституционной — граждан всех национальностей) нации. Присутствуют и элементы модернизации как бюджетного сектора, так и промышленности. На международной арене инициативы Януковича в ядерной и продовольственной сфере встречены с интересом и вполне доброжелательно. Стратегическое партнерство Украины с Россией сегодня вряд ли подлежит сомнению — но, безусловно, следует больше делать на этом направлении для обычных граждан.

В общем, новая страна — это в своем роде модернизированная УССР, за исключением, правда, определений “социалистическая” и “советская”, т. е. УР, иными словами. Именно это следует из риторики и стиля поведения правящей партии.

Несомненно, такая идентичность куда привлекательнее альтернативы — реставрированной в латвийском стиле УНР во главе с Аскольдом Лозинским, страны — члена НАТО, угрожающей своими пушками братской России и проводящей политику апартеида по отношению к русскокультурным.

Лет за десять упорного труда можно перемолоть псевдонационализм, заменить гипс связей внутри “русской уммы”* железобетоном, значительно сократить отставание уровня жизни граждан нашей страны от минимальных требований общества из первой “полусотни” стран. Для этого необходимо задействовать всего три инструмента: политическую волю, личную честность и внутренне непротиворечивую государственную идеологию.

____________________
*Умма (араб.) — сообщество, нация. В исламе это слово означает сообщество верующих, т. е. весь исламский мир; может использоваться в западном значении — “нации”.

Максим МИХАЙЛЕНКО