Павло Фукс: Я ходив до Тимошенко за боргами Пінчука, Коломойського та Ахметова

Миллиардер Павел Фукс — из той категории бизнесменов, которые сделали свой первый крупный капитал на популярных в 90-е годы бартерных операциях. 

В отличие от “коллег по цеху” в годы независимости его имя редко звучало в прессе и о его существовании в Украине мало кто знал. Это и не удивительно — последние два десятилетия Фукс занимался бизнесом в России.

Ситуация изменилась в 2014 году, когда уроженец Харькова стал появляться на Родине намного чаще.

Как раз в тот момент у Фукса стали возникать системные проблемы с российской властью. По его словам, их источником был Игорь Коломойский. “Меня считали его представителем в России”, — говорит бизнесмен и сразу же уверяет, что это не так.

Хотя Коломойский для Фукса точно не чужой человек. Они являются партнерами в одном из самых крупных украинских проектов — газодобывающей компании ”Укрнефтебурение”.

Связь с предприятием Фукс не опровергает и не признает. Возможно, потому что партнерами Коломойского по “Укрнефтебурению” раньше были люди из окружения Виктора Януковича, и признавать себя наследником корпоративных прав “Семьи” Фуксу неудобно.

Тем не менее, бизнесмен не скрывает, что в Украину он решил вернуться для “выгодных покупок” дешевеющих активов. Первые упоминания об интересе Фукса к украинскому бизнесу звучали в привязке к легендарной компании “Голден Деррик”, которая при прошлой власти оформила на себя два десятка газовых месторождений в Полтавской области.

Сейчас эти участки будут продаваться “поштучно”, и Фукс уже анонсировал свои планы приобрести некоторые из них.

За последние три года бизнесмен стал заметной фигурой на украинском Олимпе. Это проявляется не только в желании построить тут свою бизнес-империю, но и в стремлении влиять на политическую повестку дня. Об этом — более подробно во второй части интервью.

В первой части — о его первых заработаннных деньгах, переговорах с Юлией Тимошенко, дружбе с Игорем Коломойским и торгах с Дональдом Трампом.

“Трамп предложил мне 20 млн долл за бренд, а я ему — 10”

— В 1992-1994 годах вы работали советником гендиректора совместного cоветско-американского предприятия “Торговый дом “Интрада”. Кто был гендиректором?

— Я не помню, если честно. Я же боксом занимался — могу чего-то не помнить. Я вас не обманываю.

— Не все могут в 20 с небольшим лет от роду стать советником директора. Это незабываемый опыт.

— Честно: это какая-то формальность. Мы поставляли много техники, компьютеры, принтеры завозили, продавали через эту компанию.

— ”Мы” — это кто?

— Я и партнеры. Не знаю, где они сейчас. Не помню фамилий.

—  С 1995 по 1999 год вы были советником председателя правления Проминвестбанка. Вас пригласил его тогдашний собственник Владимир Матвиенко?

— Это не украинский банк Матвиенко. Это совсем другой банк — маленький банк из Москвы.

— Как называлась ваша первая личная компания?

— Как-то “Союз инвест”. Она тоже московская, занималась продажами. В то время это был обычный бизнес спекулятивный: покупали и продавали все, что было возможно. Что я хорошо помню — это спирт, водку и технику. На технику люди смотрели как на вещь из космоса. Она продавалась очень хорошо и дорого.

— С 1999 года по 2006 год в вашей официальной биографии пробел. Чем вы занимались в этот период?

— Строительством. Сначала это было легкое строительство — я построил два дома. Потом стал строить коттеджные поселки в Подмосковье. Я построил три коттеджных поселка примерно по 50 домов.

Позже, в 2004 году, я построил в Москве большой торговый центр “Калужский”. Он занял тогда первое место в России и на международных выставках — был самым современным на то время.

По этому проекту моим партнером была администрация Калужской области. Часть площадей в этом торговом центре планировалась под продажу калужских овощей, но они потом отказались, и мы выкупили у них эту часть.

— В 2006 году вы основали в России ОАО “Мосситигрупп”, которая к началу 2008 года собрала портфель проектов около 7 млн кв м. Как рядовой бизнесмен из Украины смог получить такой проект?

— На то время всех, в том числе меня, уговаривали взять в аренду участки в “Москва-сити” (деловой центр в Москве, состоящий из нескольких небоскребов. — ЭП) под застройку.

Мне звонил вице-мэр Москвы — был там очень хороший дядька по фамилии Орджоникидзе (Иосиф Орджоникидзе, до 2007 года занимал пост вице-мэра Москвы. — ЭП). Он мне разрывал офисный телефон, говорил: “Ты мне обещал”.

— А в чем проблемность проекта “Москва-сити”?

— Во-первых, на тот момент никто не мог взять на строительство башни 300 млн долл. Это как сейчас в Украине пойти взять в кредит 3 млрд долл. Это были огромные, неподъемные деньги. В России такой суммой располагало человек десять, но им этот проект не был интересен.

Во-вторых, на тот момент в России требования к технико-экономическим показателям были рассчитаны максимум на 75-метровые здания, а здания комплекса “Москва-сити” — по 270-300 метров. Ты не мог получить ни одного разрешения ни у пожарной службы, ни у санэпидемстанции.

— И как вы их получили?

— Турки мне посоветовали очень крутую архитектурную компанию из Нью-Йорка. Они стали нам делать проект, и я их стал координировать с русскими архитекторами. Еще я возил делегацию наших (российских. — ЭП) пожарных. Представляете?

Это люди с вот такими рюкзаками (показывает живот. — ЭП) приехали в Нью-Йорк смотреть, как реализована система оповещения и управления эвакуацией людей при пожаре в высотных зданиях.

Американские конструкторы, проектирующие эту систему, — это практически все евреи из Украины. Мы быстро с ними нашли общий язык, что позволило ускорить процесс согласования проекта в России. Так мы и установили новые строительные нормы в России.

— Вы привезли в Россию небоскребы?

— Можно сказать и так, но не я один. Было еще несколько компаний: ”Капитал груп”, “Миракс”, турецкая Enka.

— Кто был вашим основным бизнес-партнером по проекту “Москва-сити”?

— Александр Тер-Аванесов (с 2006 года по 2015 год был членом Совета федерации РФ. — ЭП). Мы с ним были партнерами по торговому центру “Калужский”, а потом — в MosCityGroup.

— Это правда, что благодаря проекту “Москва-сити” вы познакомились с Дональдом Трампом?

— Мы познакомились, по-моему, в 2005 году. Меня с ним познакомил один очень крупный девелопер из Нью-Йорка — они с Трампом были примерно одного уровня. После этого знакомства мне пришла идея сделать в Москве “Трамп-тауер”, потому что Трамп на этот момент уже продавал свой франчайзинг.

Мы с ним стали общаться на эту тему. Трамп предложил мне 20 млн долл за бренд, а я ему предложил 10, да и то — 2 сразу, а остальные — в течение года в рассрочку. В общем, мы с ним торговались какое-то время, он настаивал на 20 млн, а я посчитал, что это дорого, и отказался.

— Сегодня вы общаетесь с Трампом?

— Нет.

— А когда в последний раз?

— По-моему, в 2008 году. Подчеркиваю: это был деловой контакт. Я знал только его рабочий телефон, офисный.

Потом я его еще встречал, по-моему, в 2009 или 2010 году. Он организовывал большие пати в своей резиденции в Мар-а-Лаго. Приезжаешь — а там тысяча человек. Я подхожу к нему, говорю: “Помнишь меня?”. Он: “Да, конечно, помню”. Ну, мы и сфотографировались.

Он уникальный вообще. Очень импульсивный. Идут, например, какие-то мужчина с женщиной, им лет по 90, она с громадными бриллиантами в ушах. А он мне говорит: “О, а это конгрессмен из такого-то штата и его жена”. А ей он говорит обо мне: “Это русский, посмотри”. Она: “О, я никогда не видела настоящих русских. А можно с вами сфотографироваться?”. И Трамп мне: “Иди сфоткайся с ними со всеми”.

— То есть Трамп — открытый человек?

— Очень открытый. Такой вот прямо friendly. У него уникальная харизма, он может влюбить в себя человека. Располагает.

— Но когда с ним начинаются деловые переговоры...

— Тогда сразу “вода холодная”.

“Когда не было интернета и надо было что-то узнать, я звонил Коломойскому”

— Расскажите историю о запрете для вас на въезд в США. Это правда, что проблемы появились после того как вы покупали билеты на инаугурацию Трампа через некоего Юрия Ваннетика?

— Ваннетик — профессиональный мошенник. Я заплатил ему 200 тыс долл за пригласительные на инаугурацию Трампа, но вместо этого он подсунул мне билеты на мероприятие с какими-то ковбоями.

Вчера Bloomberg брал у меня комментарий и журналисты мне сказали, что еще один человек судится с Ваннетиком по поводу инаугурации. Он еще одного человека “кинул” — Эллиота Бингли.

— Говорят, вы с угрозами требовали от Ваннетика вернуть деньги.

— Сначала я разговаривал культурно, но он на протяжении шести-восьми месяцев просто тянул время, обещая вот-вот отдать — то “завтра”, то “послезавтра”. Обманывал и придумывал разную чушь. У меня есть зафиксированная переписка с ним, я ее представлю в суде.

В какой-то момент мне это все надоело. Я ему и говорю: “Юра, ты меня уже достал. Деньги мне отдай”. Более повышенным тоном говорю. Он мне говорит: “А ты что, меня пугаешь что ли?”. Я еще злее стал: “Я тебя не пугаю, я тебя прошу вернуть мне деньги”. Он мне говорит: “Я тебе въезд закрою в Америку через моего друга конгрессмена”. Я ему сказал в ответ, что он подонок и негодяй. На этом все.

А 20 декабря 2017 года я прилетаю в Майами и меня туда не пускают. До этого я в 2017 году был два раза в США: у меня ребенок родился в Нью-Йорке. На третий раз меня не пустили — поставили отказ в визе, и я вернулся обратно.

— Какой была причина отказа?

— Сказали что-то вроде: “Вы русский военный ракетчик”. Я в шоке — какой военный, какой ракетчик? Потом вспоминаю: так это же я в институте учился, где и был зачислен на военную кафедру на факультет военной подготовки, где и был причислен к какому-то роду войск, как и практически все мужчины — учащиеся вузов.

Я объяснил, что такое военная кафедра, что я не военный, но это ничего не изменило. Мое объяснение не было услышано. Для меня было очевидно, что представитель миграционной службы заангажирован и настроен запретить мне въезд.

— Запрет на въезд действует до сих пор?

— Он аннулирован. Год прошел в декабре 2018 года. На визу мне нужно подавать все документы заново.

— Давайте вернемся немного назад. В каком году вы решили переехать из России в Украину?

— В 2014 году я стал приезжать в Украину по приглашению одного моего друга. Он говорит: “Приезжай, сейчас очень выгодно”. А я как раз в России продал много активов. Я понимаю, что на все очень упали цены и очень выгодно инвестировать в Украину. А я не боюсь, в рисковых проектах участвую, мне нравится покупать дистресс-активы.

 

— Что за друг вас пригласил?

— Игорь Коломойский такой есть. Мы дружим с ним 20 лет. Пообщались один раз, он говорит: “Приезжай, у нас тут сейчас демократия настоящая, класс”. Я прилетел, посмотрел, начал потихоньку ездить. В 2015 году я уже переехал. С 2015 года я в России не был.

— Дружба с Коломойским началась на основании чего?

— В конце 90-х я поставлял арматуру, уголь, нефтепродукты и разные металлы заводам, которые входят в российскую группу “ТВЭЛ”. Тогда же “Энергоатом” все время был должен деньги “ТВЭЛу” за поставки ядерного топлива. Тогда же я узнал Мартыненко (экс-депутат Николай Мартыненко. — ЭП), и Жванию (Давид Жвания. — ЭП) — они были нашими конкурентами.

Что получилось? Российские заводы должны были мне деньги, а заводам была должна их материнская компания “ТВЭЛ”. Заводы мне говорят: “У нас нет денег, идите в головной офис”. Я пришел в главный офис, а они говорят: “Нам не платят хохлы”. Я говорю: “Это мои земляки”. В итоге я у них купил 60 или 62 млн долл долгов “Энергоатома” перед “ТВЭЛ”.

— Где здесь Коломойский?

— Я приехал в Киев, жил здесь месяцев восемь. Как со мной рассчитались? Я смог договориться, чтобы мне отдали крупнейших потребителей электроэнергии в Украине, которые должны были деньги “Энергоатому”.

Было так: я прихожу на прием к Юли Тимошенко и говорю: “Хочу получить долги предприятий Пинчука, Коломойского и Ахметова”. Она: “Да ты че — вообще обнаглел?”. Я говорю: “Ну тогда не получите ядерное топливо, пока со мной не рассчитаетесь”.

То есть смысл был в том, что мы перекрыли поставку топлива, остановили спецвагон со свежими ТВЭЛами на границе России и Украины, пока со мной не рассчитаются. Был страшный скандал. Как раз тогда на Запорожской АЭС нужно было менять отработавшее ядерное топливо на свежее и для этого уже остановили станцию.

В итоге я получил возможность собрать деньги с промышленных потребителей электроэнергии. Все мне заплатили 100%, а Коломойский сказал: “10% скидка”. Я говорю: “Я не дам”. А он мне говорит: “Я тогда тебе ничего не заплачу”. Я говорю: “Как? Там же распорядилась Юлия Владимировна”. Он говорит: “И ей скажи, что не заплачу”. В итоге я ему уступил. Он единственный выжал из меня 10%.

Это был декабрь 1999 года. В этом году будет 20 лет с того момента как мы стали общаться, дружить семьями.

— До этого про вашу дружбу с Коломойским особо ничего не было известно.

— Раньше, когда не было интернета, чтобы что-то узнать, я звонил Коломойскому, потому что Коломойский — это энциклопедия.

Я считаю, что в Украине это один из умнейших, академически развитых людей, который может рассказать вам, сколько людей участвовало в битве при Бородино, сколько у кого было пушек, оружия, фамилии генералов. А по Великой отечественной войне он вам может разложить такое...

Допустим, мы раньше с ним куда-то ездили — Италия, Франция. Берем с собой гида, и в каждом случае становится очевидным преимущество Коломойского над любым гидом, поскольку они все меньше него знают.

— Правда, что вы в декабре летели к Коломойскому в Израиль и вас не пустили?

— Честно, неправда. Летел к патриарху Иерусалимскому.

— И вас не впустили?

— Да.

— Из-за американской визы?

— Нет, это же Израиль, при чем тут американская виза?

— Это страна-союзник.

— Может быть, потому что мне не поставили отказ, ничего. Просто сказали: “Мы сейчас не можем вас впустить. Планируя свой следующий полет, сообщите нам заранее, за три дня”. Я развернулся и улетел. Это было в ноябре.

“Я уехал из России из-за того, что меня считали представителем Коломойского”

— Вернемся к вашему переезду из России в Украину. Вы сначала продали там все, а потом переехали?

— Конечно. Я продал почти все еще в 2011-2012 годах. Почти все распродал.

— Из-за кризиса?

— Конечно. Мне нужно было рассчитываться из-за кризиса по кредитам на сумму около 650 млн долл. Я все погасил.

— То есть к моменту, когда вас пригласил в Украину Коломойский, вы сидели на наличных?

— Да, у меня было много денег. Здесь я увидел намного большие перспективы, чем в России.

— Есть версия, что ваш переезд в Украину связан с проблемами с Александром Шишкиным (экс-вице-президент компании “Русский уголь”, в 2013-2018 годах — член Совета федерации РФ. — ЭП).

— Это чистое вранье и cплетни. Я уехал из-за того, что считается, что я был представителем Коломойского в России. Я же с ним дружу, общаюсь, спецслужбы все знают.

— А откуда взялись слухи о проблемах с Шишкиным?

— Он их распускает, потому что должен мне много денег и не хочет отдавать.

 

— Давайте поговорим о вашей активности в Украине. В каком году вы купили “Голден Деррик”?

— Я эту компанию не покупал никогда, ни в каком году. Это вранье и сплетни.

Я интересовался этой компанией, до сих пор смотрю на ее активы, изучаю ее лицензии, но никогда не покупал. Это все неправда. Я просто не хочу с вами судиться, хотя вы постоянно мне приписываете ее.

— Весь рынок уже давно ассоциирует эту компанию с вами.

— Я вам сейчас официально говорю: никогда ее не покупал. Да, я рассматриваю покупку отдельных ее лицензий и, скорее всего, какие-то из них куплю. Когда куплю, я вам об этом сообщу.

— Тогда корректнее говорить, что вы еще не готовы признавать себя ее собственником. Видимо, нужно время, чтобы эта компания себя “отмыла” до конца, и тогда вы будете готовы признать себя в ней.

— Я же сказал. Меня интересует несколько лицензий “Голден Деррик”, которые я готов приобрести. Думаю, в этом году что-то куплю.

— Какие-то из ее дочерних предприятий?

— Да.

— Какие конкретно? Их там штук 18.

— 19.

— Сколько штук из этих 19?

— Три-четыре. Я буду ориентироваться на выводы геологов.

— У вас есть отличная возможность подтвердить свои слова о своей непричастности к “Голден Деррик”: кто продавец этой компании, с кем вы ведете переговоры о покупке нескольких ее дочерних предприятий?

— Вообще я на протяжении какого-то времени вел переговоры с разными людьми. Вы же можете проверить бенефициарное владение — мой “Голден Деррик” или не мой.

— Там бенефициары — инструкторы по шейпингу из Кипра. С кем вы ведете переговоры о покупке “Голден Деррик”?

— Не о покупке компании, а рассматриваю возможность покупки отдельных ее лицензий. Я вел переговоры с тремя людьми на протяжении этого времени. Фамилий их назвать не могу. Надо у них спросить — если они не против, я могу вам дополнительно сказать.

А вообще, вы когда пишете обо мне, то вы хотя бы спросите альтернативное мнение.

Допустим, мне очень нравится Миша Ткач (журналист радио “Свобода”. — ЭП), но он не всегда до конца понимает процесс. Я вижу, что он правильно мыслит где-то, но все равно немножко уходит в сторону. Если его чуть перенаправить, он сделает правильные выводы.

— Кстати, Михаил Ткач снял вашу встречу с Александром Грановским, который является неофициальным куратором судебной системы. А у “Голден Деррик” тогда как раз были активные суды за лицензии.

— Правильно, все правильно, но я вас чуть-чуть исправлю. Берете сроки и сравниваете: когда “Голден Деррик” выиграла какой-то суд, и когда я с Грановским стал общаться более плотно. Если у вас эти сроки не совпадают, значит, он не может быть к этому причастен.

— Так сроки как раз совпадали.

— Это неправда.

— Я готов сбросить вам дату вашей встречи и даты решений судов.

— Все ложь, неправда и чушь. Бред.

— Зачем вы тогда встречались с Грановским?

— Я могу с ним просто дружить или не могу?

— Он ваш друг?

— Да, он мой товарищ, близкий. Мы с ним общаемся, он много помогает по еврейским вопросам. Например, по проекту “Бабий яр”. Там ведь куча судебных вопросов, которые мы обсуждаем как друзья.

А вообще Грановский — интересный человек, очень умный, начитанный, грамотный. Знаете, есть люди, с которыми комфортно дружить, вы на одном языке разговариваете. Это химия человеческих отношений.

— Как вы познакомились?

— Мы давно познакомились. Не помню. Лет пять-шесть назад.

— Это правда, что с Порошенко вас познакомил Грановский?

— Зачем мне Порошенко? Для каких целей? С фотографией ходить?

— Вы скупали рисковые активы, которые невозможно восстановить без содействия власти.

— Скажите, пожалуйста, что я скупал? Я приехал на рынок. Рынок маленький. Все люди знают, что у меня есть деньги. Все говорят: купи это, купи то.

Онищенко (Александр Онищенко. — ЭП) предлагал купить компанию. Название ее не помню (по данным источников ЭП, речь идет о кипрской Quickpace Limited, которая владела 160 млн долл замороженных активов экс-президента Виктора Януковича). Это было черт знает когда.

Я просто люблю покупать дистресс-активы, спорные активы, где между собой ссорятся акционеры. Я обожаю это делать, но в случае, если есть юридическая позиция, которая подразумевает мой выигрыш в суде. Если у меня нет позиции — я не покупаю такой актив. Он мне просто не нужен.

— Что вы тогда делали в Администрации президента? Мы видели вашу машину, которая заезжала в АП.

— А с чего вы взяли, что это моя машина? Я вам расскажу, как было на самом деле, но с чего вы взяли, что это моя машина?

— Это была машина, которая встречала вас в аэропорту.

— И что? Я арендую машину. Кто-то еще на ней ездит. Брат мой приезжает и ездит. Еще кто-то может ездить.

— Что делал ваш брат в Администрации президента?

— А откуда я знаю? Спросите у моего брата.

—  Но вы же были когда-то в Администрации президента?

— Был. Я встречался с Ложкиным.

— Зачем вы с ним встречались?

— По Бабьему яру. И только. Никогда я не встречался ни по каким коммерческим вопросам. А мне приплетали, что я ездил в АП по вопросу аренды и управления Одесским припортовым заводом (ОПЗ. — ЭП).

Это смешно, ОПЗ мне не нужен, потому что он нерентабельный. Те, кто его берут в аренду, — это мошенники, аферисты. Если ты по-честному покупаешь газ и платишь налоги, у тебя получится минус 4 млн долл каждый месяц.

“Я давал за “Донбасэнерго” 55 млн долл, они хотели 80”

— Если вы отказываетесь от “Голден Деррик”, то назовите, пожалуйста, список компаний, которые вы купили в Украине?

— Это коммерческая тайна.

— Давайте попробуем поименно. Вы совладелец компании “Укрнефтебурение”?

— Это тайна, не могу ответить на этот вопрос.

Знакомство с Виталием Хомутынником, который является ее совладельцем, началось с этой компании?

— Нет, с Харькова. Он же в Харькове депутат, а я там почетный гражданин. Но я никогда в жизни в Харькове не работал. С того момента, как я уехал в Москву. Я там занимался только меценатством. При Арсене Авакове я помогал ремонтировать оперный театр.

При Шумилкине (городской голова до Геннадия Кернеса. — ЭП) я памятник поставил основателю города Харько. При Кернесе я построил церковь, участвую во всех детских проектах: отремонтировал школу, где я учился. В Харькове делаю только социальные проекты и никогда не занимаюсь в Харькове бизнесом. Это мое правило.

— Если вернуться к компании “Укрнефтебурение”: есть видео, где вы выходите из одного самолета с ее директором Бакуненко.

— Было такое. Да, я с ним тоже дружу. А что? Акционер я “Укрнефтебурения” или нет — это коммерческая тайна. Могу сказать, что я работаю с этой компанией.

— Вы покупали харьковскую ТЭЦ-2 “Эсхар”?

— Да.

— У нее разорванный производственный цикл: шахта, которая снабжала ее углем, осталась на оккупированной части Луганской области. Это было причиной решения продать ее для Юрия Бойко?

—  Я не у Бойко покупал ТЭЦ-2, а у Юлия Иоффе. Она им не нужна. У них же есть харьковская ТЭЦ-5. Они посчитали, что нет угля, и это будет проблема, потому что уголь антрацитной группы остался на той стороне. А я по хорошей цене купил и взял на себя эти риски. Я этим очень доволен.

— Вы у ДТЭК берете антрацит?

—  Нет, но я даже не знаю откуда. Я же не занимаюсь операционной деятельностью.

— Просто непонятно, почему Бойко и Иоффе не могут решить вопрос поставки угля, а вы можете?

—  А им просто неинтересно. У них же ТЭЦ-5 есть в Харькове, огромная. Она в 2,5-3 раза больше, чем “Эсхар”. Они посчитали, что она им не нужна и что без угля она умрет. А я так не посчитал.

Я подумал, что на металлолом разрежу и больше заработаю. Она стала работать. Там стоит новая китайская турбина. Надо отдать должное Иоффе, он очень много денег вкладывал в капексы, в капиталовложения.

— Почему переговоры по поводу покупки “Донбассэнерго” (принадлежит Александру Януковичу. — ЭП) закончились ничем?

— Дорого просто было. Я давал 55 млн долл, а они хотели 80. Потом они согласились на 55, а я давал уже 35, и они отказались. Это же очень простая вещь. Я могу купить только дешево. Мне дорого не нужно.

— Александр Янукович особо не торгуется?

— Никогда с ним не разговаривал, не знаю. Никогда в жизни не был знаком — ни с папой, ни с детьми, не встречался, не видел никогда.

— А с кем вы тогда вели переговоры по “Донбассэнерго”?

— Я вел переговоры с американцем Робертом Беншем и Андреем Черным. В основном был Бенш, но говорят, что он фронтировал кого-то.

— Как вы стали владельцем проекта по долгам киевского метро?

— Внешэкономбанк предложил мне купить. Там участвовало много компаний, которые хотели купить. Я предложил дороже всех.

— Что значит “предложил”? Нужно иметь отношения с ВЭБ, чтобы он предложил.

— У вас бывает, что вы, допустим, продаете что-то и у вас есть три покупателя? Вы кому продадите? Кто дает дешевле или кто дает дороже?

— В России это так не работает. Там работает сначала политика, а потом экономика.

— Нет. Вы сейчас говорите о каких-то монопольных вещах. Долг метрополитена не будут обсуждать в Кремле.

— Вас не пугает тема токсичности покупки долгов киевского метро?

— Я поэтому и продал эту компанию, именно из-за токсичности, и заработал нормально. Прибыль мне заплатили. Уже вышел из проекта — в прошлом году.

— А кто купил?

— Австрийский фонд. Они инвестируют в России, Украине, Казахстане. Им интересно.

— Можете их назвать?

— Не помню название. Мои менеджеры нашли покупателя, мы встретились, пожали руки. Я не веду операционную деятельность. Мне важен результат — когда я получу деньги.

Покупая долги метро, я принимал решение, опираясь на следующие аргументы: сейчас стоимость вагонов украинского производства составляет около 3,78 млрд грн (около 1,3 млн евро за единицу), производства ЕС — еще дороже.  

При этом долг составляет порядка 1,8 млрд грн. Сумма полной выплаты вместе с выплаченными средствами будет меньше, чем стоимость аналогичной партии. На мой взгляд, Киеву выгоднее погасить этот долг, чем отдавать вагоны и покупать новые.

— Вы также рассматривали возможность покупки украинского Проминвестбанка. Хотели его купить в паре с Хомутынником?

—  Нет. С Микитасем (Максим Микитась. — ЭП). 

—  Не получилось?

—  Мы сейчас будем подавать в суд. Они нарушили очень многие пункты договора. Они — это продавец — Внешэкономбанк.

— Со стороны было ощущение, что сделку по Проминвестбанку вам пытались сбить в Украине. Кто это делал?

— Рожкова (заместительница главы НБУ Екатерина Рожкова. — ЭП) и Филатов (заместитель главы АП Алексей Филатов. — ЭП). Не знаю, зачем это им. Может, они кому-то другому хотели продать.

— Если подытоживать все ваше участие в бизнес-проектах, то явно видно, что они очень разношерстные, но у всех есть одно связующее звено: все они проблемные. Вас интересует покупка с дисконтами?

— Да, только это меня интересует. А в ПИБ меня интересуют огромные проблемные активы. Я считаю, что очень эффективно смогу получить выплаты с должников или изъять их предприятия в счет погашения долгов.

— Вы входите в проекты, которые продаются с дисконтом от 50%? Меньше не рассматриваете?

— Нет, я и 50% не рассматриваю.

— А сколько?

— Ну, 20% хотя бы. Есть разные ситуации. Нельзя к каждой вещи привязать дисконт.

Если меня сейчас попросят купить долги ДТЭК, к примеру, Ахметова, минус 10% — я их тоже куплю, наверное. А если попросят купить долги агрокомпании “Мрія”, которая в банкротстве, с дисконтом 99% — я, наверное, их не куплю.

Дмитро РЯСНИЙ, Роман КРАВЕЦЬ