Операция “деиндустриализация”, или Зачем нам промышленный ренессанс?

Украина — не бедная. У нее достаточно ресурсов, чтобы продуцировать доход, вспомнить хотя бы вывезенные в офшоры капиталы и объемы теневого сектора нашей экономики. Наши проблемы в хозяйствовании. И если мы вместо их решения будем популяризировать идею о нашей бедности, нас никогда не будут воспринимать как равного партнера. Мы и в дальнейшем будем оставаться объектом, а не субъектом международных экономических отношений.

Экономические отношения всегда были неравными и сложными, ведь развитие одних частей системы осуществляется за счет других. Для зависимых стран эти отношения означают экспорт прибылей и процентных платежей. Результат известен — выведение сформированного излишка капитала и потеря контроля над производственными ресурсами.

Исторический анализ позволяет выделить три типа структурной зависимости: колониальная, финансово-промышленная и неозависимость при участии транснациональных корпораций. Каждая из них предопределяет не только международные отношения этих стран, но и их внутреннюю структуру. Она характеризует специализацию производства, формы накопления капитала, тип воспроизведения экономики, а также их социальную и политическую структуры.

По форме колониальной и финансово-промышленной зависимости происходила ориентация на производство экспортных товаров (золота, серебра, тропической продукции в эпоху колониализма; сырьевых товаров и сельскохозяйственной продукции в эпоху финансово-промышленной зависимости).

То есть производство определялось спросом в государстве-гегемоне.

Структуру производства страны определяли закрепленная специализация и монокультурность в целых регионах. Развивалось натуральное хозяйство, что обеспечивало экспортоориентированные отрасли рабочей силой при благоприятной международной конъюнктуре. Именно в эти отрасли перемещался излишек рабочей силы при неблагоприятной конъюнктуре на международных рынках.

Джошуа Ги в работе “Рассуждение о торговле и навигации в Великобритании” еще в 1729 г. подчеркивал следующее: “Всем неграм должно быть запрещено ткать как хлопок, так и шерсть, а также прясть и чесать шерсть, а также работать на любой железной мануфактуре, за исключением производства чугуна в чушках или железа в брусках; им также должно быть запрещено работать на производстве шляп, чулок или кожи любого вида… В самом деле, если они организуют мануфактуры, то правительству придется останавливать их прогресс, и нельзя ожидать, что сделать это будет так же легко, как сейчас”.

В этой цитате, по убеждению Эрика Райнерта, незавуалировано определена цель такой политики — удержать колонии на уровне поставщиков сырьевых товаров. Колониям всегда запрещалось развивать собственную обрабатывающую промышленность с тем, чтобы они могли сосредоточиться на поставках сырьевых товаров. По мнению Райнерта, основой капитализма является именно индустриализация, поэтому запрет колониям проводить ее обрекает их на бедность.

Более того, деиндустриализация может привести к последствиям, противоположным развитию, — регрессу и экономической примитивизации. Среди прочего, этому способствует эффект Ванека—Райнерта, согласно которому искусственно внедренная свободная торговля сразу разрушает самые развитые экономические секторы наиболее неразвитых торгующих стран. Спираль богатства, основанная на возрастающей отдаче, начинает раскручиваться в обратную сторону. На задворках мира происходит деиндустриализация, распад сельского хозяйства и сокращение населения, инспирированное эмиграцией в страны, где возможна деятельность с возрастающей отдачей.

Во времена Джошуа Ги экономисты знали, что делать, если колонисты устанавливали связь между своей бедностью и запретом на промышленное производство. Эрик Райнерт аргументировано доказывает, что разрешение свободно экспортировать продукты сельского хозяйства становилось действенным средством их манипулирования. “Поскольку люди на плантациях, прельстившись возможностью свободно продавать свои продукты по всей Европе, с головой погружались в их выращивание с целью удовлетворения возрастающего спроса, они отвлекались от мануфактур, и это было именно то, чего от них ждали метрополии”, — писал Метью Деккер в “Эссе о причинах упадка международной торговли” в 1744 г.

Эта цитата не утратила актуальности и сейчас, когда деиндустриальные бедные страны, восхищаясь возможностью свободно экспортировать сельскохозяйственную продукцию в Европу и США, также не думают о проблеме индустриализации. Хотя никакой стране мира еще не удалось разбогатеть путем поставок за границу продовольственных товаров при отсутствии собственного промышленного сектора.

Испания, которая была деиндустриализирована потоками золота и серебра из Нового света, сумела в начале XVIII в. восстановить промышленность. Впрочем, она была поставлена в условия, которые предполагали снижение уровня протекционистских тарифов в ходе мирных переговоров после войны за испанское наследство с Нидерландами в Утрехте в 1713 г. Сразу же после этого в Испании началась новая волна деиндустриализации, вследствие чего население погрузилось в нищету. Немецкий экономист Иоганн Генри Готтлоб фон Юсти в 1750 г. на примере Испании предсказывал, что все страны, которые вынуждены производить исключительно сырьевые товары, должны осознать, что таким образом их насильно удерживают в бедности.

Впрочем, как справедливо акцентирует Эрик Райнерт, Иоганн Генри Готтлоб фон Юсти не мог предвидеть, что Адам Смит и классические английские экономисты разработают экономическую теорию, которая этично оправдает колонизаторов. Путем теоретической абстракции они убедительно доказали, что одни страны должны заниматься обрабатывающей промышленностью, а другие — сырьевыми материалами (а поскольку Адам Смит сделал мерой всего труд, то выяснилось, что странам, которые еще не индустриализированы, нет никакого смысла это делать).

Согласно смитовской теории и взглядам классических английских экономистов, американские колонии и страны Европы совершили бы ошибку, решив наследовать пример Англии в индустриализации. Как и адепты глобализации, Адам Смит убеждал, что как только рынок получит полную свободу, в мире сразу воцарится экономическая гармония: Англия сможет импортировать сырье со всего мира, а в обмен экспортировать промышленные товары.

Несмотря на это, ни одно европейское государство не придерживалось подобных указаний. Более того, в продвижении идеи глобализации со стороны США можно проследить определенную схожесть с поведением Англии в ХІХ в. Несмотря на то, что еще сто лет назад Соединенные Штаты Америки сознательно противились идеям свободной торговли, активно продвигая предложения Александра Гамильтона о защите собственной промышленности с целью индустриализации.

Структурная зависимость в тех или иных исторических реалиях обострялась в форме ресурсной и технологической зависимостей. Они включали экономическую специализацию, структуру производства, производительность труда, условия торговли, ресурсную обеспеченность. Не следует забывать об особенностях накопления капитала и доступа к финансовым ресурсам, либерализации рынка, функционировании рынка интеллектуальной собственности, волне инноваций и инвестиций в человеческий капитал.

В Украине, как и в остальных зависимых странах, причинами консервирования структурной зависимости являются препятствия на пути к деятельности, связанной с высокими технологиями, а также значительные затраты, ограничивающие возможности развивающихся стран открывать многонациональные корпорации. Это и базовые финансовые асимметрии, отображающиеся в различии внутреннего финансового развития и доступа к средствам международного финансирования. Вместе с тем не следует забывать о макроэкономических асимметриях, способствующих расхождениям в уровнях автономии макроэкономической политики и тенденции в развивающихся странах, принимать проциклическую политику из-за зависимости от нестабильного международного финансирования.

Следует выйти за пределы диалектики “либерализм—протекционизм”, “государство—рынок”. Старые протекционистские инструменты отходят в прошлое, на их месте появляются новые формы. Недаром в европейской практике часто употребляется термин reregulation, который объясняет состояние, когда дерегуляция, предусматривая снятие ограничений, концентрируется на внедрении новых форм регуляции.

Хватит оставаться колонией развитого Запада, потребляя произведенные в нем товары на заимствованные под высокие проценты кредитные ресурсы. Следует ориентироваться на продолжительный промышленный ренессанс, который позволит использовать имеющийся в стране ресурсный и человеческий капитал, решить проблему безработицы и заложить основы структурной трансформации украинской экономики. Примечательно, что именно промышленная политика является одной из семи основных инициатив в контексте стратегии Европы 2020, начатой в 2010 г. Европейской комиссией (ЕК), которая еще в 2012-м отмечала следующее: “Политическое внимание к промышленности основывается на осознании того, что сильная производственная база имеет важное значение для богатой и экономически успешной Европы”. ЕК реализует анонсированный процесс реиндустриализации, планируя к 2020 г. увеличить долю производственной промышленности в ВВП до 20% по сравнению с нынешними 15%.

Диалектика зависимости экономического развития и эффективной имплементации индустриальной политики определяется следующим.

Движущей силой увеличения несырьевого экспорта является макроэкономическая политика государства, которая должна стимулировать структурные сдвиги в экономике в пользу высокотехнологичных отраслей промышленности. Только на основе адекватной макроэкономической политики можно разработать детальные структурные меры по изменению приоритетов развития промышленности в целом и экспорта, в частности.

Экономическое развитие, среди прочего, стимулируется ростом производительности труда, происходящим за счет предприятий, которые в поисках снижения затрат и увеличения прибылей внедряют новые технологии. Само по себе производство выступает основным источником инвестиций в научно-исследовательские работы, ключевым триггером экспорта (80% от общего экспорта ЕС) и главным двигателем для занятости в других секторах, включая сервисный. Эмпирический опыт свидетельствует, что каждое дополнительное рабочее место в производстве создает от 0,5 до 2 рабочих мест в других секторах экономики.

Успешность новых предприятий зависит от таких факторов, как предпринимательские способности их руководителей, профессиональный уровень работников, доступ к технологическим разработкам и благоприятный бизнес-климат. Усиление связи между серийным производством и сопутствующими сервисами также требует серьезного внимания. Фирмы-производители уже не ограничиваются только производством. Они все больше развивают пред- и послепродажные сервисы и разрабатывают индивидуальные решения для потребителей. На сегодняшний день доля рабочих мест в промышленности, связанных со сферой обслуживания, в ЕС составляет около 40%. Поэтому эксперты говорят о бурном росте сферы услуг — “сервитизации” производства и увеличении доли услуг в конечном объеме производства, ведь рынок сбыта для фирмы определяется не только качеством продукта, но и качеством связанного с ним сервиса.

Эффективность государственного влияния может быть определяющим фактором в процессе экономической трансформации. Стимулирование промышленного развития предусматривает реализацию следующих задач: стабилизация валютного курса; оптимизация налоговой политики; имплементация механизмов государственного стимулирования экспорта; диверсификация рынков сбыта путем активного проведения вертикально-специализированной индустриализации; привлечение прямых иностранных инвестиций; стимулирование роста заработной платы; повышение квалификации рабочей силы.

Все вышеперечисленное будет способствовать осуществлению как экономической модернизации (в смысле роста доли экспортного рынка и стоимости единицы произведенной продукции), так и социальной модернизации, под которой понимаем рост занятости и реальной заработной платы. Таким образом, экономический прагматизм постепенно будет трансформироваться в экономический гуманизм.

Владимир ПАНЧЕНКО, Наталия РЕЗНИКОВА