Обыкновенное чудо. Ждать ли Украине экономического роста

Он прочел лекцию ”Чудо экономического роста”. ЛІГА.net подготовила конспект его рассказа о том, что ждет Украину, от кого зависит экономическое развитие и могут ли украинцы рассчитывать на экономическое чудо.  

Случаются ли экономические чудеса?

Название цикла наших лекций — Principles of economics, а моя лекция начинается со слова “чудо”. Заметили противоречие? Это напоминает мне анекдот. Адизес рассказывает, кажется, про мексиканцев: “Нас могут спасти две вещи. Одна нереальная, а вторая реальная. Реальная — это когда Святая Гваделупа спустится и спасет Мексику. А нереальная — это когда мексиканцы начнут работать”. Я думаю, что-то подобное можно сказать и о чуде экономического роста.

Некоторые страны действительно совершили чудо. ХХ век будет известен, скорее всего, не падением Берлинской стены и не выходом Восточной Европы из коммунизма. Я думаю, лет через сто это будут достаточно тривиальные исторические события на фоне того, что несколько миллионов людей (можете найти точную статистику — 500-600 миллионов человек) вышли из черты бедности. И это произошло не в Восточной Европе, не в Латинской Америке, это произошло в Юго-Восточной Азии. Нам со стороны кажется, что это чудо. У самих же людей очень большое сомнение, можно ли это так назвать. Так же с успешными компаниями. Любой менеджер вам скажет: “Какое чудо? Мы работали каждый день”. Поэтому я бы свое выступление назвал “Тяжелый труд экономического роста”. Нам надо настраиваться не на чудо, а на десятилетия тяжелой работы. Это пункт номер один моего выступления. 

Составляющие экономического чуда

Чудо — это метафизика, перейдем к физике. Для экономического роста нужны три базовые вещи.

1. Демографический рост. Как минимум он дополняет экономический. В Малайзии мы видим существенный демографический рост, Ближний Восток — существенный демографический рост и так далее. У нас этого нет и не будет в ближайшее время. 

2. Инвестиционный рост. Возьмем статистику 2014 года. Я пойду снизу вверх: Украина — 14%, США — 19%, Польша — 20%, Малайзия — 25%, Китай — 46%. Это, грубо говоря, валовые инвестиции в ВВП. Я недавно участвовал в дискуссии за круглым столом, где мои коллеги критиковали Международный валютный фонд, который нам прогнозирует только 0,1% роста. Я говорю: “Подождите, а мой врач говорит, что у меня, например, билирубин 40 и будет подниматься, врач виноват?” Международный валютный фонд говорит: “Смотрите, у вас инвестиции — 14%, у вас не может быть быстрого роста. Для быстрого роста вам надо 30-40% инвестиций”.

3. Существует Вашингтонский консенсус, который говорит, что коррупция — это плохо, фискальный дефицит — плохо, зарегулированность — плохо и так далее. 

Я хочу рассказать о сегодняшней истории в центре Киева. Я завтракаю два раза в день. Раз утром дома, второй — где-то в районе 11:00. Сегодня в центре Киева я вышел искать яичницу с ветчиной — самое простое, что может быть. Есть ресторан, захожу и спрашиваю: “Скажите, пожалуйста...” Я уже вижу — на часах 11:47. “У вас есть яичница с ветчиной? У вас есть завтраки?”. Официант отвечает: “Есть, но время завтраков уже закончилось”. Я говорю: “Когда?”. Он говорит: “В 11:30”. А сейчас 11:47. Я говорю: “Яйца закончились? Что случилось?”. Официант говорит: “Я пойду посоветуюсь”. Он пошел советоваться, но в итоге ответил “Нет”. Слушайте, не должен ли я сам решать, когда я хочу завтракать, когда нет? Там у меня не получилось позавтракать. Я иду в McDonalds, уже почти 12 часов, и мне говорят: “Завтраки закончились в десять”. Я говорю: “Как в десять? Сейчас ходит видео про Обаму, как он уходит на пенсию и ему Боннер говорит: “Ты не переживай, завтраки в McDonalds круглосуточно, можно спать долго”. На что мне отвечают: “Нет, у нас McDonalds Украина”. Я говорю: “Окей, вопросов нет”. Скажите, это что у нас, market friendly? Deregulated? Entrepreneurial? Скажите, где у нас есть регуляция, которая говорит, что завтраки заканчиваются в 11:30? Я был министром, я не видел такого. То есть это не постановление Кабмина, это не закон Верховной Рады, это исключительно в головах. И я говорю о частных предприятиях. Государство тут ни при чем. Это компании должны быть market friendly. Что-то не так с нашей культурой. 

Проблемы культурного характера  

Я остановлюсь на исследовании Герта Ховштеде, благодаря которому мы можем посмотреть на наши ценности. В нем есть несколько вещей, на которые я хотел бы обратить внимание: power distance, individualism и uncertainty avoidance.

— Power distance, дистанция власти — это как общество реагирует на то, что мы все рождаемся неравными. Я вижу ваши удивленные глаза, потому что мы с вами накачанные пропагандой. Зная, что мы рождаемся неравными интеллектуально, социально, физически, англосаксонский вариант ответа: “Мы гарантируем вам тем не менее равные возможности”. Есть индийское общество, где есть пять каст, и если ты родился не там, ты не только не можешь занять определенные должности, ты не можешь пойти в храм к иной касте, ты не можешь жениться и так далее. Если дать вам пример страны с низким показателем дистанции власти — это Швеция, там министры ездят на работу на велосипеде и на метро — это десять по стобалльной шкале Ховштеде. 

— Индивидуализм по 100-балльной шкале у нас 25. Я не знаю, закончилась с моим поколением эта тема родителей или нет: “Павлусик, не забудь, что Я — последняя буква в алфавите”. Обратите внимание, что мы какое-то время даже привыкали к словосочетанию “Моя страна, мой город”, потому что всегда это было “Наша страна, наш город”. 

— Uncertainty avoidance, избегание неопределенности. Есть общества, которые пытаются прописать для себя все. Все: правила, процедуры, регулирование, завтрак на 11:30 — все это, чтобы избежать неопределенности. 11:32 — все, завтрака нет, а в 11:28 еще есть. 

Сравним себя с Россией. Практически один в один, чуть больше индивидуализма. Ну, к слову, из того, что я знаю о России, все же power distance там существенно выше, на мой взгляд. Теперь добавим Польшу. Заметьте, существенно меньше дистанция власти, намного выше индивидуализм, хотя избегание неопределенности остается достаточно высоким.

Берем США и Китай. Дистанция власти в Штатах существенно меньше, чем в Украине, в Китае существенно выше. Посмотрите на индивидуализм. И еще один важный момент: посмотрите на избежание неопределенности — в обеих странах существенно меньше. В Китае, я точно знаю, завтраки зависят только от того, когда ты проснулся, потому что там все конкурируют между собой.

Market friendly, deregulated, entrepreneurial — вот вещи, где глубоко зашито наше будущее чудо. Есть еще одна базовая вещь — производительность труда. С какой производительностью работаем мы, с которой производительностью работают наши люди, если мы менеджеры? Премьер-министр и президент, а также регулирование Верховной Рады никак не влияет на мое умение и наше командное умение работать. Наша задача как менеджеров — меньше ждать, что это спустится с государства, и больше поднимать собственную производительность, производительность своих команд. 

Готова ли наша культура к экономическому чуду

Вопрос номер два — готова ли наша культура к чуду? Или к тяжелой работе — в зависимости от того, как мы отвечаем на первый вопрос. Я считаю, что нет. И это нормально. Я не отношусь к ценностям и к менталитету, как к тупику. Знаете, в английском языке есть очень хорошая фраза: work in progress — это работа в процессе. Наша зарегулированность, наша бюрократия, наша коррупция — многие вещи я выводил бы из культуры и истории. То, что у тебя есть сейчас, зависит от того, каким путем ты шел, — и это факт. Но я не отношусь к этому с фатализмом.

Экономической теории недостаточно

Мы видим по примеру разных стран, что экономической теории и Вашингтонского консенсуса недостаточно. Я возьму экономический спектр и скажу, что у нас есть и что мы можем добавить. Есть хорошее определение Канта, что такое уважение: это признание суверенного права другой стороны на другую точку зрения. Я признаю право дережистов или коммунистов, левых, популистов на свою точку зрения. Я с ней, как вы понимаете, не согласен, но я признаю их право на это мнение. Они говорят: “Давайте выбирать стратегические приоритеты”. У меня с этой теорией связаны как минимум три фундаментальные проблемы.

Проблема первая — мы это пробовали, мы с этим жили 75 лет. На четвертом этаже Министерства экономики висят портреты бывших министров, они заканчиваются на (Петре. — Ред.) Порошенко. Я не ставил портрет своего предшественника. Спасибо, что Айварас (Абромавичус. — Ред.) не ставил мой. Это глупость, но мы оставили те, что были. Они начинаются с 1946 года. Тогда не было Министерства экономики. Был Госплан, который выбирал стратегические приоритеты. Мы пробовали жесткую версию стратегических приоритетов, она не сработала. Я не понимаю, почему должна сработать мягкая.

Проблема вторая — стратегические приоритеты будем выбирать не мы с вами. Я знаю, кто предположительно будет выбирать. Я не видел новости, что новый премьер поменял список своих советников. В списке советников Арсения Петровича Яценюка был мой друг Валерий Пятницкий, который в 2012 году решил поссориться с Австралией в ВТО, потому что Украине не понравилось демократическое решение демократически избранного парламента Австралии не писать бренды на упаковках табачных изделий, а рисовать картинки. Так, что на расстоянии трех метров ты не видишь, что это Мальборо, ты просто говоришь: “Дайте мне рак легких”. Причины очевидны. Украине это решение очень не понравилось. Я спросил: “Подождите. Скажите, мы начали производить табак? Почему так заинтересованы?”. Они говорят: “Нет”. Я говорю: “Мы планируем производить табак? То есть, мы заранее уже хотим увеличить свой рынок?” Они говорят: “Нет”. Я говорю: “А почему вы переживаете? Почему вы так заботитесь? “. Они говорят: “Там еще три страны”. Я тогда говорю: “Фух, хорошо”. Наивно я подумал, что это три страны, в которых штаб-квартиры глобальных табачных компаний — Штаты, Великобритания, Япония. Они говорят: “Нет, Гондурас, Доминиканская Республика, Индонезия”. Они производят табак, они борются за австралийский рынок — нет вопросов. Мы там что делаем? “Мы тренируем наших юристов” — был ответ. Этот человек лично выбирал стратегический приоритет Украины, и он его выбрал — это была глобальная табачная отрасль.

Я в свою очередь говорю: “Друзья, у меня одна просьба: пожалуйста, не выбирайте образование, например, или банковскую сферу как ваши приоритеты. Умоляю вас, не лезьте туда, потому что вы уже влезли в деревообработку”. Вы знаете, что Украина запретила экспорт древесины, но разрешила экспорт дров? В Закарпатской области вы увидите фуры, которые везут теперь дрова. Они все равно едут в том же направлении. И поэтому я здесь гораздо больше согласен с Френсисом Фукуямой, который говорит: “Не расширяйте функции государства, пока вы не укрепили его институционально, иначе это расширение — выбор стратегических приоритетов — приводит к одному и тому же. Оно заканчивается коррупцией”.

Проблема третья — в стране на это нет денег и не будет. Просто в стране физически нет денег на стратегические приоритеты — это факт.

Левый фланг — дирижизм. С правого фланга у нас либертарианство. Если бы я жил в США, Великобритании или Северной Европе, я, наверное, был бы либертарианцем. В Украине я также был бы либертарианцем, если бы в 11:47 я смог съесть яичницу в любом ресторане. Но я боюсь давать в стране полную свободу. Полная экономическая свобода в Украине должна быть, вопросов нет. Только на этом не закончится.

Давайте возьмем магистерские программы, например публичного администрирования. Я с удивлением для себя узнал, что в 45-миллионной стране на 25 году независимости мы (КШЭ. — Ред.) оказались единственной живой программой публичного администрирования в стране. Две сноски: есть программы магистерские государственного управления в Академии государственного управления, но это другой жанр. Есть программа в Киево-Могилянской академии. Окей, полторы программы. Таких программ во Львове должно быть десять. В Соединенных Штатах, в Великобритании каждый университет имеет бизнес-школу, каждый университет имеет программу государственного управления или публичного администрирования. В Украине сейчас должно быть пару сотен таких программ. Скажите, Дмитрий Табачник не позволял делать такие программы? Сергей Квит блокировал их? Министерство нам дало лицензию.

Табачник действительно не давал реализовать многое, так мы делали другие программы. Конечно, свобода — это важно, свободная конкуренция, дерегулирование. Только культура, которую мы только что смотрели, должна быть другой. Мне кажется, что просто либертарианства будет мало, надо делать следующий шаг. И должна быть какая-то социальная теория. В Азии, в Малайзии, в частности, это называется “социальный реинжиниринг”. Надо уменьшать дистанцию ​​власти, надо увеличивать индивидуализм, надо меньше избегать неопределенности. Это займет десятилетия.

Научитесь делать три главные вещи, а потом все остальное. Сингапур сначала вычистил коррупцию, потом поднял зарплаты, привлек лучших в мире профессионалов, потом выбирал стратегические приоритеты, а не все наоборот.

Надежда на лучшее

Мне очень нравится фраза Билла Клинтона, я бы хотел думать, что она касается и Украины: “There is nothing wrong with America that can not be cured with what is right in America” (”Нет ничего плохого с Америкой, что не может быть вылечено тем, что хорошо с Америкой”). Я вспоминаю о Майдане, смотрю на добровольцев. У нас есть масса проблем. Да, у нас коррупция. Да, у нас другие социальные бедствия и соблазны, о которых я упоминал, с которыми мы не можем пока справиться. Опять же, соблазн скачать, отжать, положить в карман. Это беда, но я думаю, что фундаментально, несмотря на все болезни, культуру, которую надо менять, на социальный инжиниринг, который надо делать, мне кажется, что мы — глубоко здоровая нация. И это делает меня оптимистом.

Я здесь сошлюсь на Стива Джобса, который пришел в разбитый, деморализованный, депрессивный Apple в 1996 году. Мы его уже даже таким не помним, мы знаем Apple как самую ценную компанию в мире. Apple был банкротом, денег осталось на три месяца. Компанию спас на самом деле Microsoft и лично Билл Гейтс. Он просто дал взаймы. Apple не давали денег банки. Билл Гейтс дал не потому, что он такой благодетель, а потому, что в то время в Соединенных Штатах велось антитрастовское расследование против Microsoft, и если бы еще упал Apple в это же время, тогда бы следствие пришло к выводу, что Microsoft является монополией и его надо разделять. Конечно, компания не хотела, чтобы это произошло, и ребята сказали: “Так, кто там живой остался? Apple. Держим! Держим, чтобы не упал сейчас.” И где сейчас Apple, и где Microsoft? Но еще раз — это не чудо, оно не упало сверху. Это тяжелый и долгий труд.

Радислав Сикорский, бывший министр обороны, позже — министр иностранных дел Польши, сказал: “Мы готовы были есть траву, чтобы вступить в Евросоюз или в НАТО”. И они вступили в Евросоюз и в НАТО. Они управляют во многом Евросоюзом сейчас. Но они не просто готовы были есть траву, они ее ели. Сейчас мы не только траву едим, мы погибаем. Мы боремся, потому что мы — фундаментально здоровая нация. Для других наш успех будет выглядеть чудом, нам просто надо тяжким трудом — трудом физическим, умственным, творческим, духовным — добиваться результата.

Есть очень хорошее определение. Образ — это проекция твоей воли. Если ты в стране видишь только минусы и тебе кажется, что все плохо и здесь ничего не будет, ты всего лишь проектируешь свою волю. Нам нужно другое. Если это мог сделать Стив Джобс, если это могла сделать Южная Корея, если это Польша могла сделать, если это старалась и старается сделать Грузия, тогда, наверное, и мы способны. Я, заметьте, говорю не “правительство”, а “мы”. Способны ли мы? Способны ли мы своим трудом — физическим, интеллектуальным, духовным, творческим — сделать это чудо?

Встреча прошла в рамках еженедельного лектория PRINCIPLES OF ECONOMICS, организованного интернет-журналом reeD і FEDORIV Hub.

Татьяна БУДЕНКО